– Товарищ командир, – продолжал Низиньков, – они могут обидеться. Их нам подарили от чистого сердца, да и, кроме того, нас там оженили. Вот эти две, – показывает на голых девиц, вылезавших с опаской на покатую палубу подлодки из челна, – мои жены.
Раздались удивленные и восхищенные голоса. В этот момент причалила вторая лодка, и повторилось все в том же порядке. Явился еще один жених с двумя красотками. На палубе стоял уже шум, все обсуждали происходящее. Но вот на палубу выбралась целая делегация во главе с вождем, его свитой и десятком голых девиц. Тут уж стоял гул, как на вокзале, все смотрели не на вождя, а на девиц, оценивая и комментируя каждую и всех вместе.
– Мы самолично выбирали кандидаток, – выдал Низиньков.
Раздался хохот, от которого даже испугались прибывшие.
– Эй, Андрюшка, вы как их выбирали… через … вам что, своих мало? Да вы секс-гиганты у нас, раз и этих проверили, – прокомментировал кто-то из экипажа.
Мы подошли к индейскому вождю, который с любопытством и ужасом озирался по сторонам. Его, наверное, удивило – почему это у нас такая палуба, и где скамьи, и чем мы гребем, и какие должны быть весла, чтобы вот такая лодка могла плыть. Особенно его удивили наши бледные тела, хотя на некоторых были надеты шорты или закатаны до колен брюки, а кто и вовсе был в плавках и цветных трусах. Некоторые имели на теле татуировки, но непонятного для него рисунка, и даже волосы на теле. Он со страхом смотрел, как мы подходим к нему, но держался молодцом, на колени не бухнулся.
Я заговорил первым, подойдя к вождю, задрал правую руку вверх, как видел в фильмах про индейцев, и поздоровался с ним, он что-то ответил. Я повернулся к позади стоящему Сан Санычу:
– Саныч, и как нам разрулить эту ситуацию, ни он, ни мы языка не знаем. Продукты, конечно, возьмем, а вот от девиц придется отказаться, и этим диверсантам надо устроить развод с их женами.
– Просто вежливо посадим девиц обратно в лодки и отправим восвояси.
Тут заговорил наш доктор:
– А как испанцы и англичане поступали с такими, как они, – одаривали чем-нибудь блестящим. Надо их вождей и девиц одарить чем-либо ярким и блестящим. Можно какую-то тряпку дать, чтобы свои яйца прикрыли.
– А где мы возьмем блестящее и яркое?
– Сейчас кинем клич по лодке, у многих найдется что-то блестящее. И надо наш экипаж высадить на берег, пусть выкладывают свой товар и выбирают девиц, а то посмотри, что делается на берегу.
Я глянул на берег, а там собралось народу уйма.
– Да, командир, если мы оставим девиц, начнется бунт на корабле, так как на всех баб не хватит, начнутся разборки, – размышлял Петрович. – Надо высаживаться. Дадим отдых экипажу на несколько дней. Спустить пар, пока клапана не сорвало.
– А вы не боитесь, что половина из них не захочет возвращаться обратно на лодку после нескольких дней в раю, – высказал свои опасения Кочетков.
– Да кто в здравом уме поменяет цивилизацию на каменный век.
– А где тут цивилизация, может, все мы сейчас находимся в каменном веке и цивилизация осталась только на лодке, – предположил Григорьич.
– Тогда тем более надо оставаться тут или двигать к Американскому континенту и начинать новую цивилизацию, – предложил Князь.
– Петрович, объяви экипажу. Все блестящее и какие-либо тряпки, носовые платки пусть тащат сюда, но не увлекаются, нам что-то может понадобиться на будущие торги. Мы же не знаем, сколько здесь пробудем, по паре безделушек, и хорош.
И вот, как только прозвучал этот призыв, все ломанулись в лодку, подбирать подарки.
– А что, мне подарить этому вождю, сразу-то и не вспомню, что у меня есть в каюте блестящее. Может, пару ложечек подарить, они из нержавейки. Но нет, как-то несолидно вождю такое дарить. Низиньков, – позвал я лейтенанта, – у тебя в запасе ножа нет? Вот хочу подарить что-то их вождю, чтобы в глазах его это был царский подарок. Ты говорил, у них нет железных вещей.
– Найдем, товарищ командир, у нас всегда что-то про запас имеется.
– Ну, тогда давай тащи.
Из недр лодки потянулись первые жаждущие со своими подарками.
– Петрович, проверь, они там не всю еще подлодку разобрали на запчасти.
Так и получилось, на подлодке, конечно, хватает никелированных деталей, всех, кто притащил такое, отправили обратно. Но вот камбуз распотрошили основательно, но и у других все же было что-то ненужное и блестящее, но даже и нужное, но на такое дело было не жалко.
Низиньков принес мне отличный нож в ножнах, который я подарил вождю. Показал, как надо доставать из ножен, как пользоваться. Он попробовал его пальцем и тут же отдернул руку, на палубу закапала кровь. Он издал какой-то клич или рык, задрав свою лапу с ножом вверх, этот рык тут же подхватили его люди. Похоже, он остался доволен подарком.
Началась разгрузка продуктов. В основном фрукты и овощи, но была и живая птица. Несколько кабанчиков или что-то похожее на них, яйца разных размеров и цветов. Они приволокли пару больших черепах. Интересно, наш кок сможет приготовить черепаховый суп?
После разгрузки продуктов наши новые знакомые взяли к себе на борт желающих отправиться на берег и попытать счастья по обмену, товар-блаженство на лоне природы. Вождь отплывал последним, гордый подарком. Свой подарок – десяток обнаженных девиц – оставил.
Князь сразу со своими хохмами:
– Первым выбирает командир корабля, это его законное право, он только корабль последним покидает. Я думаю, адмирал не обидится и выберет вторым, ну а потом все остальные.
– А остальные по старшинству, – предложил Григорьич, поскольку мог рассчитывать, что к выбору девочки приступит третьим после Кочеткова с Петровичем.
Но Князь решил, почему по старшинству, жребий тянуть будем. А то самых красивых уведут, останутся мымры.
Я пошел выбирать себе подружку, а командный состав подводной лодки – тянуть жребий. Выбрал себе индианку и уже повел ее, как услышал причитание Григорьича:
– Я только восьмой, да что может остаться после всех, когда мне попала цифра восемь.
– Восемь. Уже восемь, пора вставать. Вставать пора, уже восемь часов. Подъем, восемь часов. Что за черт, что там Григорьич причитает, чем ему не нравится быть восьмым.
– Да это же сон. И не дали досмотреть до конца.
Открываю глаза и сразу вспоминаю, как мы только сегодня под утро в Москву прилетели.
– Григорьич, иди отсюда, пока табуреткой не запустил, такой сон, блин, загубил, не мог еще минут пять подождать со своей побудкой.
Кому рассказать – не поверят, что привиделось. Если уж мне, старику, такое снится, то что говорить про молодежь. Нет, надо срочно что-то делать, а то так и правда экипаж взбунтуется, да и самому пора кого-то подыскивать. Неужели нам не позволят, из-за нашей секретности, найти здесь себе подружек. Мы, похоже, тут надолго, а среди экипажа много молодых парней. Представится случай, поговорю на эту тему с кем-то из руководства. Пора создавать семьи.
