— У вас — может быть… — непонятно отозвался Маркиз. —
Посмотрите-ка сюда!
Заинтригованный Зозулин вскарабкался на тот же столик и
запрокинул голову. То, что издали казалось едва заметным пятнышком, при
ближайшем рассмотрении оказалось небольшим аккуратным отверстием.
— Довольно профессиональная работа! — с явным
одобрением проговорил Леня.
— А что это за дырочка? — недоуменно протянул
Зозулин. — И почему вы думаете, что Надя как-то с этим связана? Может
быть, это осталось после ремонта… я ведь не разглядывал потолок…
— Да, но вы сказали, что ремонт у вас делали года два
назад…
С этими словами Леня спрыгнул со стола, нагнулся и поскреб
пол около стены.
— А кто у вас в квартире прибирает?
— Приходит раз в неделю одна женщина… очень аккуратная…
— И когда она приходила последний раз?
— В минувший вторник… А в чем дело?
— Вот в чем. — Леня продемонстрировал Сергею
несколько белых крупинок, которые поднял с пола. — Вряд ли ваша аккуратная
женщина оставила бы это. А вот Надя вполне могла… она просверлила отверстие в
потолке, замела мусор, но несколько крупинок все же осталось. А вы не знаете,
кто живет над вами?
— Приличный такой мужчина… — отозвался Сергей,
недоуменно разглядывая отверстие в потолке, — пожилой, интеллигентный… Не
понимаю, к чему вы клоните!
— Я и сам пока не все понимаю. — Леня отряхнул
руки. — Но эта дырка в потолке… Через нее, например, можно просунуть
крошечную камеру. Или световодный перископ — знаете, как подводная лодка
перископ выпускает? Только в данном случае он очень маленький…
— Но зачем? — бледнея на глазах, спросил Зозулин.
— Чтобы увидеть все, что происходит в квартире, —
холодно объяснил Маркиз. — Не делайте больших глаз, не падайте в обморок и
не кричите, что этого не может быть! Жизнь вам доказала, что все может быть,
что девушка с невинными голубыми глазами оказалась самой настоящей
преступницей! Ее ищут бандиты, именно для того они приходили к вам. И если бы
не я, вернее, если бы не ротвейлер Цезарь, то вам сейчас пришлось бы очень и
очень скверно. Так что быстренько выбросьте из головы романтические бредни. Как
вы дела-то ведете при таком отношении к действительности, ума не приложу!
— При чем тут дела? — криво усмехнулся
Зозулин. — То — дела, а то — любовь…
— Хм… — Маркиз осекся и решил, что продолжать
дальнейший разговор в таком тоне бесполезно. — Ну как, вы уже готовы?
Думаю, что нам лучше поторопиться…
Через несколько минут они уже спускались по лестнице.
Зозулин тащил довольно объемистый чемодан, Леня в одной руке нес спортивную
сумку, другой прижимал к груди самое дорогое — Пу И. Он решил на этот раз не
спускать песика с рук, чтобы тот не сбежал в самый неподходящий момент.
И оказался прав.
Они не успели дойти до второго этажа, как снизу донеслось
громкое пыхтение, и из-за поворота лестницы выскочил ротвейлер Цезарь,
возвращавшийся с прогулки. За ним, держась за туго натянутый поводок, едва
поспевала Варвара Степановна.
При виде ротвейлера Пу И залился звонким лаем, но не посмел
спрыгнуть с рук хозяина. Цезарь тоже при своей хозяйке не стал устраивать
скандал, ограничившись глухим рычанием. Варвара Степановна остановилась, чтобы
перевести дыхание, и с интересом оглядела своего соседа.
— А куда это вы собрались, Сергей Михайлович? Только
недавно возвратились, и опять с чемоданами…
— Да вот в санаторий я его устроил, — быстро
ответил Леня, не дав Зозулину ляпнуть лишнего, — надо бы ему здоровье
поправить…
— Да, не мешало бы! — подтвердила Варвара
Степановна, рассматривая разукрашенное синяками лицо Сергея. — Чтой-то вы,
Сергей Михайлович, и правда плохо выглядите…
— Да вот, люстру вешал и упал… — с виноватой
улыбкой сообщил Зозулин.
— Люстру, значит? — переспросила соседка. —
Ну-ну… А что это за люди от вас давеча выбегали?
— Да, наверное, квартирой ошиблись…
— Квартирой? — Варвара Степановна сделала
выразительную паузу и продолжила: — Такой был приличный дом… тишь да гладь,
соседи все как на подбор, приличные люди… а теперь… то от вас какие-то странные
люди выбегают, то Прохор Петрович с шестого этажа…
— А что такое с этим Прохором Петровичем? —
заинтересовался Маркиз.
— Да вот, идем это мы с Цезарем третьего дня, вот как
сейчас — с прогулки возвращаемся, а он, то есть Прохор Петрович, спускается по
лестнице… и тоже, как вы сейчас, неважно выглядит. Правда, синяков нет, врать
не буду… все-таки пожилой человек, приличный, сам люстры не вешает… однако
бледный, волосы растрепанные, под глазами круги… в общем, как говорится, краше
в гроб кладут! А вы же знаете, какой он всегда аккуратный!
Сергей Михайлович невразумительным мычанием подтвердил ее
слова.
— Так вот, спускается он, а с ним еще двое каких-то…
так даже под руки его поддерживают, чтобы не упал… видно, совсем ему плохо!
— Так, может, это врач с санитаром вашего Прохора
Петровича в больницу сопровождали? — предположил Маркиз.
— Да за кого вы меня принимаете? — воззрилась на
него Варвара Степановна. — Что же я, по-вашему, врача не отличу? Ну они,
первое дело, без халатов были — это раз, внизу машины медицинской не было — это
два, а в-третьих, нисколечко эти двое не были похожи на медиков, а похожи на
натуральных бандюганов! Вот, к примеру, как те двое, что от вас сейчас
выбегали… квартирой ошибшись. Так что я и говорю — раньше приличный дом был,
спокойный, а сейчас — никакого порядка… Цезинька, ну что ты нервничаешь? Сейчас
пойдем!
Ротвейлер, которому наскучил разговор, действительно тянул
ее наверх. Варвара Степановна распрощалась с соседями и удалилась, что-то
неодобрительно бормоча.
— Теперь кое-что проясняется… — протянул Маркиз,
провожая ее взглядом. — Ваш приличный пожилой сосед с шестого этажа
выходил из дома в сопровождении подозрительных личностей третьего дня… то есть
наутро после исчезновения Наденьки. И при этом, по словам Варвары Степановны,
очень плохо выглядел.
— Что вы этим хотите сказать? — Сергей
остановился, повернувшись к Маркизу.
— Пока еще сам не знаю… но отверстие в вашем потолке
мне все больше и больше не нравится! Кстати, что вы знаете про этого Прохора
Петровича?
— Да почти ничего… приличный пожилой мужчина… кажется,
настройщик роялей… любитель классической музыки…
— Классической? — переспросил Маркиз.
— Ну да… операми всех соседей буквально достал. У нас
слышимость не такая уж хорошая, но его оперные арии почему-то были очень хорошо
слышны…
— Ну что ж, по крайней мере теперь в вашем подъезде
наступит тишина…
