Свободных скамеек в этот вечерний час не было, но когда они
приблизились к одной из них, с нее вскочил высокий, хорошо одетый мужчина лет
тридцати. Нервно оглядываясь и что-то вполголоса бормоча, он неровной,
прыгающей походкой зашагал по дорожке сквера и неожиданно налетел на другого
человека, постарше, в надвинутой на глаза кожаной шляпе.
— Какая у вас публика нервная! — насмешливо
проговорил золотозубый, усаживаясь на освободившуюся скамью. — Пугливая!
— У тебя, парень, вид такой — кто хочешь
испугается, — отозвался его пожилой спутник.
— Ну что ж, нам же лучше, тут нам никто не помешает…
Ну, папаша, значит, так. Вхож ты в один богатый дом…
Метрах в ста от этой скамейки, в дальнем конце аллеи,
привлекательная молодая женщина делала одновременно три дела: одной рукой она
покачивала голубую коляску, из которой время от времени доносилось негромкое
хныканье, в другой руке держала развернутый журнал по садоводству и в то же
время слушала музыку из портативного плейера.
Проходивший мимо скамьи интеллигентный старичок с умилением
взглянул на эту идиллию и подумал, что не все так плохо с демографией в нашей
стране.
Проводив старичка взглядом, молодая мать наклонилась над
коляской, словно для того, чтобы проверить своего ребенка. Она откинула краешек
одеяльца, но вместо детского личика под ним оказался маленький монитор, на
котором был виден другой конец сквера и скамья, на которой только что сидел
нервный мужчина.
«Мамаша» увидела, как тот вскочил со скамьи и торопливо
зашагал по аллее, увидела, как, словно бы случайно, столкнулся с прохожим в
кожаной шляпе…
— Черт! — прошипела женщина. — Встреча
сорвалась! Вся подготовка летит к чертовой матери…
Она хотела устремиться вслед за нервным фигурантом, но тот
уже покинул сквер, сел в машину и уехал. Да и какой смысл преследовать его, ей
нужно было прослушать разговор, для того она и закрепила микрофон на той
скамье, где Лопатин должен был встретиться со связным, для того установила
миниатюрную камеру, для того сидела здесь полдня, изображая заботливую мамашу…
И все провалилось из-за каких-то двоих идиотов, которые не нашли лучшего места
для разговора! Теперь шеф устроит ей грандиозный разнос, будет угрожать
крайними мерами…
Она бросила злой взгляд на странную парочку — интеллигентный
пожилой мужчина и явный бандюган — и невольно прислушалась к их беседе.
В следующую секунду она забыла, для чего пришла в этот
сквер. То, о чем говорили эти двое, могло изменить ее жизнь. Могло дать ей
свободу, настоящую свободу.
Ресторан «Бунин» на Васильевском острове Петербурга —
уютное, респектабельное место, где можно провести тихий вечер с близким
человеком, отметить годовщину свадьбы или просто посидеть в кругу старых
друзей. Владельцы этого ресторана сумели воссоздать здесь атмосферу
дореволюционной русской усадьбы или, скорее, загородной дачи начала прошлого века.
Плетеная дачная мебель, белоснежные крахмальные скатерти на столах, вышитые
вручную салфетки, темные ореховые буфеты, олеографии на стенах, старинный
граммофон с начищенной до блеска медной трубой, клетки, в которых распевают
щеглы и канарейки. Кухня вполне соответствует обстановке — простая и вкусная
домашняя еда, замечательные рассыпчатые пироги, квасы и морсы, вишневые и
смородиновые наливки. Правда, цены здесь достаточно высокие, чтобы отпугнуть
случайную публику, но места в этом ресторане никогда не пустуют.
Официантки в «Бунине» все как на подбор — круглолицые,
улыбчивые, в длинных светлых платьях, похожие на провинциальных барышень из
книг Бунина или Чехова.
В этот вечер угловой столик возле окна занимала приятная
пара. Если мужчина выглядел обычным, вполне современным бизнесменом — лет
сорока, в хорошо сшитом костюме, очень представительный, с пробивающейся на
висках благородной сединой, то его спутница сама казалась словно сошедшей с
чеховских страниц. Милое, немного наивное лицо, большие голубые глаза, светлые,
аккуратно уложенные волосы, скромный костюм. На вид ей можно было дать лет
двадцать пять. Она внимательно слушала своего собеседника, не сводя с него
восхищенного взгляда.
Официантка Аллочка, обслуживавшая этот стол, невольно
залюбовалась симпатичной парой и потому не сразу заметила новую посетительницу.
Это была женщина лет тридцати — тридцати пяти, хотя,
возможно, внешность ее вводила в заблуждение. Яркая, ухоженная брюнетка в
дорогом темно-красном платье, подчеркивающем ее эффектную фигуру и немного
вульгарную красоту, задержалась в дверях ресторана, окидывая взглядом
посетителей.
— Вы заказывали столик? — шагнул навстречу
брюнетке метрдотель Павел Васильевич.
— Меня ждут, — ответила та раздраженно, отодвинула
метрдотеля в сторону и решительно направилась к угловому столу.
— Мерзавец! — выпалила она, остановившись за
спиной у мужчины. — Я сначала не поверила Ксюше! Какой же я была дурой! Я
отдала тебе свои лучшие годы — и вот какую благодарность заслужила!
— Что такое? — Мужчина приподнялся, повернулся
лицом к брюнетке, и его брови удивленно поползли вверх. — В чем дело? Кто…
— Вот только не надо ломать комедию! — Брюнетка
схватила тарелку с салатом и швырнула в лицо изумленного господина. — Мне
открыли на тебя глаза! Спасибо, нашлись добрые люди! Просветили! А где ты
подцепил эту дешевку, эту бледную немочь, эту шлюху, эту кривоногую каракатицу?
На вокзале? Имей в виду — она непременно наградит тебя целым букетом заразных
болезней! Всю оставшуюся жизнь ты будешь работать на лекарства!
Милое личико блондинки вытянулось от незаслуженной обиды, на
ее бездонных голубых глазах выступили крупные слезы. Взглянув на своего
спутника, безуспешно счищающего салат с воротника рубашки и лацканов пиджака,
она проговорила дрожащим голосом:
— Сережа, что происходит? Кто эта женщина? Почему она
говорит эти ужасные вещи?
Мужчина попытался что-то сказать в свою защиту, но брюнетка
перебила его:
— Она еще спрашивает, кто я такая?! Корова! Обезьяна!
Выхухоль! Росомаха! Неужели ты воображаешь, что тебе это так просто сойдет с
рук? Да я выдеру все твои бесцветные волосенки! Я выцарапаю твои тусклые
глазки! Ты у меня узнаешь, как уводить чужих мужчин! Я тебя голой по Невскому
пущу!..
Блондинка прижала руки к пылающим щекам, вскочила и
стремглав бросилась прочь из зала. Мужчина кинулся за ней. Метрдотель Павел
Васильевич спешил на звуки скандала, пытаясь понять, как это он допустил такую
возмутительную сцену и как навести во вверенном ему ресторане прежний порядок.
Выскочив на крыльцо, спутник оскорбленной блондинки растерянно
огляделся по сторонам. Той и след простыл. Дверь ресторана приоткрылась, оттуда
выглянул метрдотель и неприятным подозрительным голосом проговорил:
— Господин хороший, вы сперва счет оплатите, а потом уж
можете из ресторана убегать! А то придется охрану позвать…
