— Зарядку делаешь? — дружелюбно спросил он. —
Это правильно, а то что-то бока у тебя немножко округлились…
— Что-о? — заорала Лола. — И ты туда же? Ты
его нарочно научил! Провокатор!
Леня молниеносно захлопнул дверь, будильник же заново
принялся осыпать Лолу оскорблениями, при этом достать его не было никакой
возможности. В конце концов Лола махнула рукой и выскочила из спальни.
Компаньон ждал ее в коридоре, вооружившись на всякий случай палкой от швабры.
— Отвратительный тип! — сказала Лола, тяжело
дыша. — Никогда тебе не прощу четырех килограммов, тем более что это
ужасная, наглая, вопиющая ложь!
— По крайней мере у меня теперь есть надежда, что ты
можешь встать рано, если нужно, — хладнокровно заметил Леня. — Видишь
ли, кажется, у нас есть работа… Не нервничай, — заторопился он, видя, что
Лола тяжело задышала, — возможно, я смогу обойтись в этом случае без тебя.
— Как?! — От злости голос сорвался, и Лола пустила
петуха. — Ты разбудил меня в такую рань таким хамским способом, когда тебе
вовсе не нужно никуда меня посылать? Ну знаешь…
— Зато я уверен, что будильник не подкачает в трудную
минуту. — С этими словами Маркиз выставил вперед ручку от швабры, как
воины Александра Македонского выставляли копья в сомкнутом строю, ибо Лола
налетела на него подобно персидской коннице. И так же как персы, вынуждена была
отступить.
За дверью было тихо, будильник молчал, но Лола тут же
поняла, что если она только попробует снова лечь в постель, то розовый негодяй
опять начнет орать и ругаться.
— Где ты его взял? — угрюмо спросила она.
Леня опустил ручку от швабры и решился признаться, что купил
будильник в обычном магазине совершенно случайно, что это такая новая модель —
крутится по полу он сам, а текст нужно записать заранее. Видя, как горько
дрожат Лолины губы, он сделал вид, что искренне раскаивается, и пригласил свою
подругу на кухню, где разогревались в духовке замечательные пироги из
кондитерской. Лола потянула воздух носом и сменила гнев на милость.
Кот получил кусок рыбного пирога, Пу И — кулебяку, а попугай
выклевывал орешки и зернышки из макового рулета.
— Ну так что у тебя за дело? — мирно спросила
Лола, допивая вторую чашку кофе.
— Ну слушай… — Леня настроился на серьезный лад и
даже ссадил с колен невесть как там очутившегося кота.
Все началось два дня назад.
Леня возвращался домой в самом благодушном настроении. Где и
с кем он провел время — не суть важно (при этих словах Лола, разумеется,
насторожилась и закрутила головой в поисках тяжелого предмета), важно то, что
погода была прекрасная, пробок на улицах не было, из динамиков доносились
волшебные звуки классической музыки в исполнении Ванессы Мэй, и Маркиз
предвкушал уютный домашний вечер в окружении своих любимцев и, разумеется, Лолы
(тут Лола недоверчиво фыркнула, но смягчилась).
И вот, когда он уже сворачивал к собственному дому, из
проезда между двумя зданиями выехала синяя «мазда» и задела Ленину машину,
впилившись бампером в ее правое крыло.
Леня затормозил, выскочил из машины и уставился на ее боевое
увечье.
Хорошее настроение испарилось без следа.
На правом крыле новенького «вольво» красовалась огромная
вмятина, как здоровенный синяк на скуле неудачливого боксера.
Конечно, Леня при своей специфической профессии менял машины
довольно часто и ни к одной из них не успевал привыкнуть до такой степени,
чтобы испытывать глубокие чувства, как к близкому человеку. Кроме того, у него
имелся хороший приятель, отзывавшийся на странную кличку Ухо, который знал все
о машинах и умел делать с ними буквально чудеса и которому привести «вольво» в
прежний вид не составило бы никакого труда. Но все же нужно обладать
спокойствием бронзового памятника и нервами прочными, как стальные тросы, чтобы
не прийти в бешенство при виде только что разбитой новенькой машины. Во всяком
случае, ни один уважающий себя водитель не смог бы сохранить спокойствие в этой
ситуации.
Разумеется, Леня Маркиз не был исключением из этого общего
правила.
Он развернулся на месте, глаза его запылали огнем праведного
гнева, зубы сжались и заскрипели, и он направился навстречу виновнику аварии —
водителю синей «мазды».
— Ты, мужик, куда смотрел?! — воскликнул Леня,
подойдя к тому и убедившись, что за рулем сидит мужчина (с женщиной он, как
настоящий джентльмен, вел бы себя иначе). — Разуй глаза! — продолжал
Маркиз. — А лучше — покажись окулисту! Ты что — совсем слепой? Ты мою
машину видел?
— Видел… — отозвался водитель «мазды» грустным
голосом. Несомненно, он сознавал свою вину.
— А если видел — какого же черта ты поехал?! Моя же
дорога по-любому главная! Или ты ваще правил не знаешь? Ты свои права на каком
рынке купил?
— Извините… — проговорил виновник аварии,
выбираясь наружу и протягивая разбушевавшемуся Маркизу свою визитку. —
Извините, я был очень расстроен…
— Расстроен? Теперь ты еще больше расстроишься! Теперь
ты надолго расстроишься…
Маркиз выпустил остатки пара и начал успокаиваться. Этому
способствовал виноватый и удивительно печальный вид незнакомца. Если бы тот отругивался,
доказывал свою правоту, махал руками и наступал на Маркиза — в общем, вел себя
как нормальный участник дорожно-транспортного происшествия, — Леня поорал
бы в свое удовольствие еще несколько минут, но односторонняя ссора не
представляла никакого интереса.
— Ладно, — проговорил он, прочитав надпись на
визитке и смерив ее владельца неодобрительным взглядом, — машины
застрахованы, так что разберемся…
Однако ждать, пока с аварией разберутся страховые компании,
Маркизу не хотелось, и, снова сев за руль, он поехал на Обводный канал — туда,
где располагался гараж Уха и где его «вольво» непременно обретет прежний вид.
Однако добраться до гаража ему не удалось.
Мобильник зазвонил не в самый подходящий момент — Леня
разворачивался на перекрестке. Мобильник был специальный: по нему звонили Лене
Маркизу потенциальные заказчики, то есть те люди, которым срочно нужны были его
быстрая реакция, острый ум, острый глаз, острый коготь… и так далее.
— Мне вас рекомендовали… — Слегка запыхавшийся
мужской голос назвал имя одного из немногих людей, сославшись на которых можно
договориться с Маркизом о делах. — Мне нужно срочно поручить вам важное
дело.
— Хорошо, давайте встретимся завтра, — Маркиз
постарался сдержать легкое недовольство, — я свободен во второй половине дня…
часов после четырех…
— Ни в коем случае! — закричал мужчина. — То
есть я хотел сказать — завтра будет поздно, потому что я уезжаю сегодня ночным
поездом. Встретимся через час в кафе на Староневском… не то «Инжир», не то
«Урюк»…
— «Верблюд», наверное, — любезно подсказал Маркиз.
