— Так вот, мой режиссер ищет именно такую женщину. Что
касается меня — я предпочел бы вас, но он… режиссеры — это такой капризный
народ! Видите ли, ему теперь просто необходима та скандальная брюнетка! А я
должен ее искать… Кстати, вы ее хорошо запомнили? Может быть, какие-то особые
приметы?
На лице Аллы появилось особенное выражение — как будто она
хотела что-то сказать, но не решалась. Так бывало, когда старомодное бабушкино
воспитание диктовало ей одно, а бурная окружающая действительность — другое.
Маркиз уловил эти колебания и проговорил с интонациями
опытного искусителя:
— Если бы вы помогли мне отыскать ту женщину, я
замолвил бы за вас словечко перед нашим режиссером…
— Дело в том, — Алла понизила голос и склонилась к
Маркизу, — дело в том, что она, та женщина… она кое-что здесь потеряла.
— Потеряла? — оживился Леня. — Что именно?
Терпение? Лицо? Веру в людей?
— Она потеряла сережку! — выдохнула официантка.
В это время в проеме двери, ведущей в ресторанную кухню,
показалась представительная фигура метрдотеля. Павел Васильевич негромко
откашлялся и поманил Аллу пальцем.
— Одну минутку! — прошептала девушка Маркизу и торопливо
направилась к метрдотелю.
— Ты почему, Земляникина, возле шестого стола
застряла? — прошептал тот одними губами, сохраняя при этом приветливое и
гостеприимное выражение лица. — Тебя за четвертым столом уже полчаса
дожидаются, а ты с мужчиной лясы точишь!
— Я не лясы, — огрызнулась официантка, — я
ему рекомендации даю по поводу наших фирменных блюд! Посетитель у нас первый
раз и не в курсе, чем баклажаны верченые отличаются от баклажанов печеных.
— Ну смотри у меня, Земляникина! — прошипел Павел
Васильевич — Ты лично отвечаешь, чтобы он десерт заказал и наливку! Иначе срежу
тебе премию под корень!
— Постараюсь, Пал Васильич! — Алла захлопала
ресницами и вернулась к Маркизу.
— Начальство ругается? — проговорил тот с
пониманием.
— Зверь! — призналась девушка.
— Поставь мне в счет все, что он хочет, только расскажи
про ту сережку.
И Алла Земляникина поведала Лене, что, когда все участники
скандала покинули ресторан, она нашла на полу возле шестого столика, того
самого, за которым сейчас сидел Маркиз, красивую золотую сережку с
кроваво-красным камушком.
— Я ее в карман сунула, хотела начальству отдать, да
потом закрутилась и забыла…
— Так, может, это вовсе не та женщина потеряла, которая
скандалила? Может, это вторая, которая за столиком с мужчиной сидела?
— Да что вы! — изумилась Алла глубине Лениного
невежества. — Та ведь блондинка была, с голубыми глазами!
Леня вынужден был признать, что серьги с кровавыми рубинами
скорее могут принадлежать скандальной брюнетке, чем слезливой романтической
блондинке.
— А самое главное, она мне потом позвонила!
— Кто позвонила? — переспросил Маркиз, даже
утратив от удивления врожденную грамотность. — То есть кто позвонил?
— Ну она, брюнетка эта! Позвонила вечером в ресторан,
попросила официантку, которая шестой стол обслуживала, и спросила, не находила
ли я чего… Я, конечно, сразу сказала про сережку, а она: это семейная реликвия,
я за нее хорошо заплачу, только принеси… А я говорю: конечно, что за вопрос, я
девушка честная…
— И что — уже отдали?
— На завтра договорились…
— Я вас умоляю! — Леня молитвенно сложил
руки. — Скажите, где у вас назначена встреча? Я могу сам передать ей эту
сережку, а вам заплачу вместо нее премию за честность…
— А зачем это вам? — подозрительно осведомилась
девушка.
— Я же вам сказал — мне режиссер велел ее непременно
найти! Она нужна ему на роль темпераментной испанки, подруги каталонского
контрабандиста…
— Ладно, — Алла оглянулась на дверь и достала из
кармана передника массивную золотую сережку с крупным красным камнем и
протянула ее Лене, — отдайте сами, так и быть… и премии мне никакой не
надо… только насчет кино — вы вправду можете меня устроить?
— Непременно! — ответил Маркиз честным голосом,
почувствовав при этом болезненный укол где-то в районе поясницы. Возможно, это
был укол совести, а может быть, просто колкая спинка плетеного кресла.
— Значит, на завтра мы с ней договорились, —
громко зашептала Алла. — В одиннадцать часов, в торговом центре «Райский
сад», возле птичника…
— Птичника? — удивленно переспросил Маркиз. —
Какого еще птичника?
— Ну, сейчас же у каждого торгового центра своя фишка
непременно должна быть, — пояснила Алла, — где аквариум огромный, с
разными экзотическими рыбами и даже с акулами, где африканская деревня, где,
наоборот, полярная льдина с белым медведем, а в этом «Райском саду» большой
вольер с тропическими птицами. Вот около этого птичника мы и договорились
встретиться…
В дверях кухни снова появился Павел Васильевич.
На этот раз ему даже не пришлось подзывать Аллу — она все
поняла по выражению его лица и направилась за очередным выговором.
— Земляникина! — прошипел метрдотель. — Ты
хорошо слышишь? У тебя проблем со слухом нет?
— Нет… — честно призналась Алла.
— Я тебе что сказал? Что тебя за четвертым столом
второй час дожидаются! А ты как была возле шестого, так и осталась! Тебе что —
не нравится у нас работать?
— Не нравится, — решительно ответила честная
девушка. — Если хотите, можете прямо сейчас меня уволить! Я в артистки
перехожу! В кино буду сниматься! А вы сами можете клиентам настойку на клопах
втюхивать!
Компаньоны договорились, что Лола загримируется под
официантку Аллочку и пойдет на встречу со скандальной брюнеткой. Передаст ей
серьгу и постарается выяснить, кто велел ей устроить скандал в ресторане
«Бунин».
Запуганная будильником, Лола самостоятельно поднялась
довольно рано. Но дальше начались сложности.
— Дорогая, — голос был вежлив, но Леня недовольно
хмурил брови, — грим должен быть ненавязчив, ты совершенно не похожа на ту
девушку, официантку.
— Но как я могу сделать себя похожей на нее, если я
никогда ее не видела? — вскричала Лола.
— Молодая девушка из приличной семьи, очень
воспитанная… Глаза такие… наивные… — мечтательно проговорил Леня.
— Девушки из приличных семей не работают
официантками! — вскипела Лола. — Уж как-нибудь эта приличная семья о
ней позаботилась бы! Дала бы ей образование! Что касается наивных глаз, то
самые наивные глаза у дорогих валютных проституток…
— Ну, представь себе скромную провинциальную барышню
позапрошлого века…
— Да не валяй ты дурака! — рассердилась
Лола. — Волосы у нее какие — темные, светлые?
