– А ваш шеф, я слыхал, тоже домосед изрядный, – сказал Йен. – Поэтому вам привычно.
– Август говорит, что гениальные мозги нуждаются в тонкой подстройке к атмосфере. Если атмосфера меняется, начинаются помехи. Он не домосед, просто ненавидит переезды. Чем гениальней человек, тем хуже он адаптируется к переменам.
– Но некоторые гении прошлого буквально жили в дороге.
– Это тоже разновидность постоянства. Кроме того, откуда нам знать, вдруг из-за разъездов их гений так и не смог раскрыться полностью? И нам достались крохи от того, что в действительности могли породить их мозги?
– Делла… простите, что спрашиваю. Доктор спросил, не помирились ли вы вчера с мужем. При этом мне показалось, что вы с доктором Моррисом вовсе не закадычные приятели. Откуда он знал?
– Понятия не имею, – с улыбкой ответила я. – Может быть, что-то в моем облике выдает. А может, днем нанес визит кто-то из общих знакомых. Я не представляю, с каким кругом людей может общаться доктор Моррис, но допускаю самые неожиданные приятельства. Я два года проработала с Маккинби и больше не удивляюсь тому, что человек способен глянуть на тебя искоса и поведать всю твою биографию.
Нас встретила экономка Морриса, такая же немолодая и чудаковатая. Кое-кто по невежеству удивлялся: почему Моррис не женится на ней? Люди, хоть немного понимавшие в человеческой природе, глупых вопросов не задавали. У Морриса даже в ванной комнате не было большого зеркала – только маленькое, перед которым он брился. Сомневаюсь, что он хотя бы раз в жизни видел себя голым. Куда ему жениться, при таком-то характере.
Экономка провела нас в гостиную, усадила в антикварные кресла и подала чай. Ждать пришлось недолго, доктор Моррис поднялся, веселым тоном попросил начинать без него и удалился в душ. Вернулся он, одетый как на прием к губернатору. Поддернул брюки, уселся, принял чай из рук экономки и с удовольствием выпил половину чашки.
– Делла, вы ведь расследуете убийство Джона Смита? Остальные попутно?
– Да, договор у нас только на эльфа. Но поскольку остальные убиты той же бандой…
– Значит, вас в первую очередь интересует эльф. Сказать по правде, будь я инквизитором, тоже зацепился бы за него. Совершенно очевидно, что он попал в поле зрения банды случайно. Убийство было спонтанной акцией, его не планировали, соответственно, должно было остаться множество хвостов. Что ж, эльф Джон Смит. Его труп исследовал не я, а мой коллега доктор Квинси. Воздержусь от комментариев, хотя такого болвана мне стыдно называть коллегой. Доктор Квинси обычно занимается инородцами, он считается большим специалистом в этой области. Очевидно, он сам так уверовал в свои познания, что работает спустя рукава. Например, он не обратил внимания на ушиб мягких тканей на затылке. Непростительная небрежность.
– Да, я тоже удивилась, что в рапорте об этом ни слова.
– Я видел, что вы заметили. Итак, эльф Джон Смит. Мужчина, паспортный возраст сорок два года, биологический – тридцать девять. Рост пять с половиной футов, вес после смерти сорок девять килограммов, абсолютно здоров. Экземпляр, крупный для эльфа, что говорит в первую очередь о его происхождении. Он перемещенный уже в четвертом поколении. Его прадеды и прабабки очень хорошо питались и не страдали от болезней, что привело к появлению рослого потомства. Он легко дожил бы до ста лет, и даже больше, если бы не убийство. Вел размеренный образ жизни, по установленному распорядку, мало подвергался стрессам. Тщательно следил за своей внешностью. Питался только дома, в рейс брал с собой контейнеры с едой или воздерживался – эльфы легко переносят длительный голод. Пил много минеральной воды из источника «Желтый дракон» – его почки в идеальном состоянии. Хотя китайская кухня славится обилием острых приправ, предпочитал мягкую диету с преобладанием разных видов риса. В его желудке я обнаружил остатки плотного домашнего обеда, состоявшего из трех видов риса, утки, маленьких осьминогов, тушеной моркови и чая. Мочевой пузырь был практически пуст, притом что одежда осталась чистой и сухой.
– Он жил в Китайском квартале, – сказал Йен. – Оттуда до космопорта – около пяти часов езды. Если мочевой пузырь пуст, значит, Джон Смит заходил куда-то по дороге, чтобы опорожнить его.
– Вывод очевидный, – согласился доктор Моррис. – Тем не менее доктор Квинси не развил эту мысль. А я осмотрел волосы и кожу убитого, особенно те участки, какие не были закрыты одеждой. И обнаружил частицы моющего средства «Весна» – его иногда используют для обработки санузлов.
– Дорогое средство. – Я внесла пометку в досье.
– Следы были обнаружены на левой скуле, левом виске и левой кисти. На левом колене сбоку – небольшой кровоподтек.
Я прищурилась:
– Следы от падения на кафель? Можно предположить, что именно там эльфа ударили по голове, оглушили, он потерял сознание и упал.
Между прочим, эльф был в форме. Вынести из общественного туалета бесчувственное тело в форме так, чтобы никто не обратил внимания, – невозможно.
– Удар в действительности был смертельным, – продолжал доктор Моррис. – Все, что убийцы делали потом, Джон Смит уже не почувствовал. Рану на щеке ему нанесли при жизни, чип сняли уже после смерти. Между ударом по голове и смертью прошло не более сорока минут.
– Как вы установили это без чипа? – с профессиональным интересом спросил Йен.
– Немного знаю эльфийскую физиологию, – скромно ответил Моррис. – То, чего не знали ни убийца, ни доктор Квинси. Удар в затылок вызвал ушиб головного мозга, для эльфа фатальный, и гематому. Учитывая, какие именно сосуды лопнули, и зная обычные для здорового эльфа параметры кровотока, легко рассчитать, за какое время в мозг выльется обнаруженный объем крови. У Джона Смита была высокая свертываемость крови, и к моменту смерти кровотечение практически прекратилось. По моим расчетам, от тридцати до сорока минут. Опираясь на те же знания о физиологии, могу сказать с уверенностью, что рана на щеке была нанесена за несколько минут до смерти от ушиба головного мозга.
– А шею сломали тоже при жизни?
– Да, в последний момент. Убийца испачкал руки в крови, текшей из раны на щеке, размазал ее по подбородку эльфа и оттирал гигиенической салфеткой «Перышко».
Йен слушал и едва заметно кивал – делал отметки в досье. И легонько шевелил пальцами. Нас, разведчиков, еще на первом курсе от этого отучали – вообще ото всей мелкой рефлекторной моторики, которая выдает работу с чипом. А потом заново учили имитировать ее, когда надо… Инквизиторам это ни к чему, но Август в полной «сбруе», с линзами на глазах – как каменный, только зрачки движутся. Ну так это Август.
– Еще один довод в пользу спонтанности этого убийства – в крови Джона Смита не обнаружено наркотиков.
О наркотиках я уже знала: Крюгер мне показал. Жертвам кололи «нирвану». Изначально это медицинский препарат, его применяли недолго в качестве наркоза и отказались из-за побочных эффектов: было несколько внезапных смертей через пару суток. Дает расслабление, поднимает болевой порог. Субъективно человек под «нирваной» просто отдыхает: голова пустая, жизнь наконец-то прекрасна. Объективно он превращается в мебель, которую можно кувыркать как угодно. Слыхала, что «нирвана» нравится оркам – они с нее окончательно дуреют, зато избавляются от комплекса неполноценности и в кои-то веки себя любят.
