Крюгер поручил дело старому и опытному следователю – Кушу. Куш тут же задержал мужа пропавшей и стал допрашивать его на предмет, зачем тот убил жену и куда спрятал тело. В Оаквилле повторно осмотрели все закоулки, все мусорные баки и нежилые здания. Дом Греты Шульц перевернули вверх дном, в ее саду просканировали землю. Уже после заката, через сорок часов после начала поисков, в службу спасения позвонил мужчина, сказал, что, кажется, нашел труп. На место выехала бригада. Прибрежное шоссе, необорудованная площадка для отдыха водителей, двести шестой километр – то есть примерно в четырехстах километрах от Оаквилля. Тело находилось между мусорным баком и каменной стенкой ограждения. Единственная камера на площадке не работала, и, как выяснилось, уже давно. Крюгер наговорил массу гадостей ответственному менеджеру из службы контроля дорог, но толку от этого – ноль. Факт есть факт, никаких записей не сохранилось. Следователь Куш признал, что мужа – уже вдовца – арестовал напрасно, так как Грету Шульц убили примерно в то время, когда ее несчастный супруг давал показания. Но чтобы не было скучно, Куш арестовал свидетеля, нашедшего тело. Наутро выпустил, потому что, во-первых, у свидетеля было железное алиби, а во-вторых, обнаружили новый труп с крестом на щеке – Князева.
Опросы свидетелей Куш провел ради проформы. Сначала он пришел к выводу, что Грету Шульц убил кто-то из недовольных соседей – тетка она была стервозная, терроризировала молодых соседок, объясняя им, что такое настоящий «орднунг» в ведении домашнего хозяйства, любила пособачиться по каждому поводу, начиная с намусорившей молодежи и заканчивая припарковавшимся у ее дома залетным туристом. На работе ее боялись, она не прощала промахов и небрежности. У мужа была любовница, уже много лет, дочери с радостью уехали из родного дома, как только появилась возможность… Потом, когда нашли Князева, Куш решил, что на Танире завелся маньяк, серийный убийца. Его нисколько не насторожил слишком малый промежуток времени между двумя убийствами, притом что совершались они на значительном отстоянии друг от друга. Отсутствие видимого мотива он объяснил просто: маньяк же. Расследование по Князеву вел уже поверхностно.
Труп Князева обнаружили в квартале Святого Изидора, на восточной окраине города, в зоне, где шла муниципальная застройка. Тело пролежало больше двадцати часов. Камеры опять не работали – шла плановая замена на всей улице, и их отключили на десять часов. В этот-то промежуток тело и подбросили на стройку. Свидетелей – ни одного. Правда, техник, менявший камеры, обратил внимание на темно-зеленый «шумер», который медленно проехал вдоль улицы, свернул в зону застройки, но обратно не выехал. Жена Князева показала, что муж ушел давно, примерно сутки (танирские) назад. Сказал, что поедет на дом к новому клиенту, а тот жил в поселке у космодрома. На обратном пути Князев мог заночевать в мотеле, потому что быстро уставал за рулем и не доверял автопилоту – видимо, это у него было фамильное. Поэтому жена не встревожилась, когда он не приехал вечером. Опрос других свидетелей, знавших Князева, не проводился.
Еще через сутки нашли останки Луиса Алонсо. Согласно регистрационным данным он прибыл на Таниру поздно вечером третьего августа. На космодроме не воспользовался ни маршрутом, ни такси, ни арендой автомобиля. Как добрался до города – непонятно, единственный вариант: его кто-то встречал. Четвертого августа он побывал в бутике «Боливийский табак», где приобрел несколько экзотических сортов сигар. Никаких других следов его жизнедеятельности вплоть до второго сентября не обнаружилось. А третьего сентября дежурный сотрудник клуба «Золотой Рог» обнаружил на резервной парковке труп, засунутый между двумя мусорными баками. Эта зона использовалась клубом как хозяйственный двор, ничего ценного там отродясь не было, и стояла единственная камера – над мусорными баками. Исключительно с целью поймать за руку мелких мошенников, которые подкидывают свой мусор фирмам, чтобы не платить за уборку. Клуб быстро провел внутреннее расследование и выяснил: второго сентября входная рамка поразила клиента слабым токовым разрядом. Вызвали техника. Пока он отсутствовал в комнате наблюдения, камера над мусорными баками перестала давать изображение. Звук сохранился. Шум двигателя, легкий кратный удар, какой бывает при жесткой посадке машины, потом шуршание, шаги, и шум двигателя затих вдали. Через несколько минут после этого изображение восстановилось, но между баками уже виднелся край полиэтиленового черного мешка. На самом деле, чтобы его там заметить, надо было знать о лишнем предмете. Поскольку сигнала о наполнении от баков не поступало, никто той площадкой не интересовался. И труп обнаружили уже третьего сентября.
Четвертого сентября нашли тело Адама Бейкера. Он жил один, в офисе появлялся не каждый день, и никто не забеспокоился, когда он не вышел на работу. Собственно, поскольку у него всего два корабля, и оба в рейсе, делать ему было решительно нечего, а с потенциальными заказчиками и секретарь поговорить может. Второго сентября в офис Адама приехал его брат-близнец, Бернард, с которым они не виделись пятнадцать лет. Секретарь не присутствовал, вообще никого не было. Проговорив с братом несколько часов, Бернард отправился на космодром и покинул Таниру прямым федеральным рейсом до Земли. Адам проводил его до космодрома и пропал. Тело обнаружили на проселочной дороге, за павильоном остановки маршрута. Нашелся свидетель, который видел темно-зеленый «шумер». Брат убитого немедленно вернулся, но какие с него показания? Он ничего не знает. Да и знал бы… Действия маньяка тем и неприятны, что редко подразумевают знакомство с жертвой.
После того как нашли тело Джона Смита, дело передали Йену Йоханссону. И сразу изменился стиль. Я обнаружила в материалах буквально все, каждую мелочь, включая те данные, которые мы добыли уже вместе с ним. И множество пометок, свидетельствующих о том, что Йен ставил вопросы, не имеющие пока ответа, и соответственно планировал работу. Он действительно был хорошим следователем. По крайней мере, мне не захотелось что-то добавить.
Мне показался любопытным его рапорт о бытовых условиях, в которых жила Дирга Та. Не поленился ведь, сам съездил. Оркушку в квартале знали, отношение к ней было неровное. Кто-то считал славной девчонкой, кто-то бурчал «понаехали тут, чурки». Жила она с неким Келвином Костелло, восьмидесяти трех лет, инвалидом – получил травму головы, после чего ему назначили федеральную пенсию по здоровью, и Костелло взялся пить. Однако не буянил, беспокойства соседям не причинял. Домишко был хлипкий, но не арендованный. Пятнадцатого сентября, как сказала соседка, то есть за двое суток до гибели Дирги Та, Келвина Костелло забрали родственники и положили на лечение в клинику. Йен связался с родней Костелло, спросил, когда можно будет побеседовать с больным. Его огорчили, ответив, что не скоро, Келвин откровенно плох. Что ж, очень жаль, подумала и я тоже. Келвин мог знать много – оркушки простодушны и не имеют тайн от любовников.
А вот и материалы, которые Йен собрал уже независимо от Куша. Они касались только убийства Греты Шульц, остальных Йен попросту не успел отработать. Йен запросил записи со всех камер вокруг рощи. И на одной увидел мужчину среднего роста, заметно хромающего на правую ногу, который под локоть вел Грету Шульц. Она не сопротивлялась, напротив, хваталась за него как за соломинку. Камера стояла далеко, даже при увеличении черты лица мужчины разобрать не удалось: то его загораживала жертва, дама отнюдь не малого роста, то он отворачивался. Речь тоже неразборчивая. Грета причитала, очень эмоционально повторяя «с ним ведь ничего плохого, ведь правда же, ну скажите мне, я мать, мне нужно знать…» Мужчина отделывался междометиями. Они нырнули в проулок. Йен прошел по всем домам в том проулке – люди спали и ничего не слышали. Он предположил, что убийца – не было сомнений, что мужчина на записи и есть убийца, – держал там машину. Ведь ему как-то нужно было доставить тело Греты на Прибрежное шоссе, не на себе же тащить ее четыреста километров.
