Йен перепроверил и записи камер на выезде из квартала. Верхние – те, что контролируют воздух, ничего не показали, но зато в четыре тридцать восемь зафиксировали звук машины, проехавшей низом. В тот же промежуток времени на нижней камере осталась черная полоса – изображение пропало, звук сохранился. Через двадцать девять секунд история повторилась с камерой на въезде в скоростной тоннель. Вот так. Похоже, в то время, когда уже начались поиски, Грета Шульц находилась еще в квартале, и ее можно было спасти, если бы шериф догадался перекрыть въезд и выезд. Ну и если бы у него смелости на это хватило: за такие решительные действия приходится отчитываться, знаете ли.
Свидетельские показания. Муж, которому дали прослушать запись, сказал, что Грета Шульц могла так обеспокоиться только из-за сына. Поздний ребенок, ее радость и гордость. Она тряслась над ним, это знал весь квартал. Но с сыном все в порядке, он на Земле, в колледже.
Йен запросил записи со всех камер слежения квартала за период от полуночи до пяти утра двадцать девятого августа. Выбрав те, на которых пропадало изображение, он восстановил историю похищения. Грету Шульц усадили в автомобиль, провезли до тупика между садами, там машина простояла около часа. Без водителя. Затем он вернулся и двинулся кружным путем к выезду. Йен затребовал данные со всех рамок и камер квартала, а также с выездов на Прибрежное шоссе за сутки, предшествующие гибели Греты Шульц. Параллельно оперативники провели опросы жителей Оаквилля – самые обычные, узконаправленные: вдруг кому попались на глаза незнакомые машины или мужчина, хромающий на правую ногу, да и просто любые чужаки. В квартале ничего не видели, и только одна женщина обратила внимание, что машина Рихарда Шредера стоит на улице. Серый полугрузовик. Надо же, подумала она, Рихард все-таки починил свою развалюху. Да, машина стояла напротив его дома около трех ночи, женщина проснулась ночью попить, выглянула в окно и снова ушла спать. Спальня выходит окнами в тенистый двор, конечно, как иначе, на Танире окнами на солнце спальни не делают. Рихард Шредер проживал в том самом проулке, куда незнакомый хромец увел Грету Шульц. На вопросы оперативника Шредер ответил тем, что открыл гараж и показал свою машину. Она уже пять лет не трогалась с места. Соседи ласково называли ее «Оаквилльская Недвижимость».
Тем не менее рамки на выезде из тоннеля, соединявшего Девятнадцатый квартал и Прибрежное шоссе, показали именно эту машину. По крайней мере, номерной чип на ней так уверял. Камера над рамкой показала серый полугрузовик той же модели, что у Шредера; лицо водителя неразличимо, пассажира нет. Рамки в Оаквилле не зафиксировали ничего. Поиски серого полугрузовика в Оаквилле бессмысленны: такими машинами здесь владел каждый десятый. А у Рихарда Шредера было алиби и не было никаких причин желать зла Грете Шульц.
Уже неплохо, подумала я. То есть в действительности это ничто. Пока мы не знаем принцип отбора жертв, данные об убийце нам не дадут ничего. Он, вернее всего, даже не постоянный участник банды. Просто наемник. Профессионал, которого привлекают для решения конкретной задачи. Его арест не раскроет банду, поскольку он о ней не информирован. С ним связывается посредник, а убийца не задает вопросов – почему надо убить именно этого человека.
С другой стороны, кое-какие черты в личности убийцы наводили на определенные размышления. Еще в морге я определила, что у него, возможно, десантное или диверсионное прошлое. Сейчас, глядя на полицейские материалы, я подумала, что это не рядовой диверсант. Нет, он не из тех простых ребят, кто в составе группы забегает на чужую территорию по заранее разведанному пути, все там портит и убегает домой. Убийца вел себя как человек, которого готовили для продолжительной автономной работы в тылу врага. А значит, он априори знает о банде больше, чем банда ему сообщила.
И нельзя исключать, что давешний стрелок, уложивший меня в госпиталь, был тем самым убийцей. Но зачем ему понадобилось сооружать ловушку? И на кого он охотился? По всему выходило, что на Хи Бруно, а меня использовал как живца. Хи Бруно перед смертью пытали. Диверсант хотел разжиться информацией? Если только так.
А ну-ка, кстати, снайпер… Я нашла приложенные к делу записи с камер в Оаквилле и сравнила их с теми, на которых остался «мой» стрелок в полицейской форме. Восхитилась: совершенно разная моторика! Можно изменить походку, можно осанку, но этот тип ведь менял всю пластику! Мастер, мастер… И да, именно разница и убедила меня, что снайпер и убийца Греты Шульц – один и тот же человек. Парадокс, я понимаю.
Мне принесли обед. После еды потянуло в сон, я решила, что двухчасовой отдых мозгам не повредит, напротив – пока я сплю, мое сознание в фоновом режиме обработает поступившую информацию и придет к каким-то выводам. Поэтому я преспокойно уснула. А проснулась с единственной мыслью: почему все-таки Куш решил, что это маньяк? Нет, не так. Почему Куш выбрал именно эту версию, как раз понятно: она самая простая и оправдывает халатность в расследовании. Маньяков ловят по нескольку лет, а ему год до пенсии, главное – перекантоваться этот год, а там хоть трава не расти. Но почему никто из тех, кто был в курсе дела, даже не выдвинул версию, что это секта?!
Я полезла в Сеть. Меня интересовали ресурсы, куда я обычно не обращаюсь, зато Август просеивал их в обязательном порядке: болталки, личные журналы, подростковые газеты и прочие «гостиные» с «салонами». Разумеется, подумала я, их уже прошерстили на темы «танирский маньяк» и «убийства на Танире». Но вряд ли кого-то интересовало, что можно выловить по запросу «секты Таниры». И я продиктовала именно этот запрос.
Мне потребовалось всего сорок минут, чтобы отыскать свой бриллиант в куче навоза.
* * *
Вызов с незнакомого федерального канала пришел, когда я пыталась расчесать волосы. Я ответила, не глянув даже на ярлык, пришпиленный к вызову. Развернулся полуростовой монитор, и с него на меня глянул незнакомый мужчина.
Мужчина был по-своему сногсшибателен. Молодой, черные волнистые волосы расчесаны на прямой пробор и лежат по сторонам широкого лица и на необъятных плечах. Плечи своей неохватностью могли сравниться только с животом мужчины. Черная ухоженная борода до середины груди, спокойные серые глаза, правильные черты и общая невозмутимость. Черные, с шелковым блеском одежды. Мужчина восседал на деревянном резном стуле с подлокотниками – трон? Левая рука лежала вольно, но ровно по подлокотнику, а правой он поглаживал желтоватый блестящий череп, поставленный на колено. Череп человеческий, и нет никаких сомнений, что натуральный.
– Добрый день, – произнес он чертовски приятным голосом. – Магистр Сергий. Чем могу быть полезен?
Он с легким удивлением смотрел на меня, а я внутренне давилась от смеха, представляя, что отразилось на его мониторе: девица в пижаме, в постели, с распущенными кудрями и расческой. Ничуть не хуже его черепа на коленях.
– Здравствуйте. Я Делла Берг. Не совсем понимаю…
– Вы оставили сообщение администратору в гостиной Церкви Сатаны на Танире. Фигура вы достаточно известная, и администратор счел, что ему не по чину отвечать самому. Вряд ли вы хотели пожаловаться на технические неудобства, связанные с пользованием нашей гостиной. Я имею полномочия Агента, а также возглавляю танирское гротто и могу ответить на ваши вопросы.
