– Так и знал, что это от тебя приятно пахнет, – сообщил он вместо приветствия.
– Макс, зачем ты ел ватрушки? – грозно спросила я. – Нарочно, что ли?
– Да какое нарочно, – возмутился он, – я же не знал, что они с творогом!
– То есть как – не знал? А с чем еще, по-твоему, могут быть традиционные ватрушки?
– Так я думал, они с сыром! Сыр-то мне можно.
Я только закатила глаза:
– Тебе и сыр нельзя.
– Немного можно. Главное, чтоб это был не так называемый домашний сыр, – возразил Макс. – Дел, я отлично знаю, что мне можно, а чего нельзя!
– Так я ж тебе сказала, что ватрушки – нельзя!
– Но ты не сказала, что они с творогом! Я вообще подумал, что ты меня дразнишь. Всех угостила, а меня нет. Конечно, мне стало интересно, почему все в таком восторге от этих ватрушек! Нашел, где ты покупала их, и тоже попробовал.
– Ах, теперь я еще и виновата. Макс, послушай, тебе не приходило в голову, что не все в моей жизни связано с тобой? Я должна следить, чтобы ты не истолковал мои действия как заигрывание с тобой, и не наелся бы дряни, не прыгнул в окно, не утопился в какой-нибудь луже, только потому, что тебе показалось, будто я нарочно тебя провоцирую?! Ты в состоянии вообще запомнить, что у меня своя жизнь, а у тебя – своя?!
– Да хватит тебе кричать, – благодушно сказал Макс. – Все же хорошо кончилось. Ну подумаешь, пара часов в реанимации. Чепуха. – Он уставился на мои грейпфруты и хищно втянул воздух носом: – Черт, как пахнут. Угостить не хочешь?
– Спроси у своего врача, можно ли тебе их. А то выяснится, что у тебя аллергия, ты помрешь, а меня обвинят в умышленном убийстве.
– Да ладно тебе.
– Пока твой врач не разрешит, даже не проси.
Макс тяжело вздохнул и набрал с чипа сообщение.
– Это апельсины, да? – уточнил он.
– Грейпфруты. И обязательно напиши, что это кларийские грейпфруты, они от обычных отличаются.
– Откуда это у тебя кларийские фрукты?
– У тебя логику совсем отшибло? Как откуда, если у меня босс – герцог Кларийский?
– Ах, это Маккинби гостинчик принес.
– Само собой, ему ж надо, чтобы я побыстрей выздоровела.
– О, врач ответил, – радостно сообщил Макс. – Говорит, можно, даже полезно.
– Ладно, – вздохнула я и бросила ему два очищенных фрукта. – И убирайся. Я чертовски устала и хочу спать. Утром зайдешь, если поговорить невтерпеж.
Макс почему-то убрался.
…Через два часа меня разбудил взбешенный незнакомый доктор. Он вошел в палату, увидел очистки в миске и недоеденные фрукты, воскликнул:
– Ну я так и думал! Послушайте, дамочка…
– Хам, – сонно ответила я.
– Что вы себе позволяете?! Вы чуть не убили…
Я проснулась окончательно и села в постели.
– Что, Макс опять в реанимации? – будничным тоном уточнила я.
– И по вашей вине! Не нашли другого времени подлизаться к князю, да? Решили угостить экзотическими фруктами?
Я потерла глаза кулачками:
– Послушайте, подите-ка вон. Остыньте, а то следующим моим шагом будет вызов персонала, и вас отсюда выведут, даром что вы сотрудник. Я понятно объяснила?
Он вылетел за дверь. Однако через минуту вернулся, уже с моим лечащим врачом. Тот посмотрел на несчастные фрукты, потом на меня и мягким тоном спросил:
– Госпожа ван ден Берг, зачем вы угостили лорда ван ден Берга?
Мой обвинитель услыхал две фамилии, подозрительно одинаковые, и замер.
– Не угощала я его, – ворчливо парировала я. – Фрукты принесли мне. Макс пришел – не знаю, кто его отпустил бродить по больнице, потому что я из палаты не выходила, можете по камерам проверить, – стал выпрашивать. Я сказала – если твой лечащий врач разрешит. Он написал ему и получил разрешение. А теперь он в реанимации, а я виновата.
– Я не разрешал ему! – завопил врач. – Я не мог ему разрешить, и вы ничем не докажете, что я разрешал! Он не спрашивал меня, а если бы спросил, я бы ответил – ни в коем случае, особенно грейпфруты, особенно кларийские! Ка-те-го-рически запрещены! Они несовместимы с теми лекарствами, которые милорд Берг получает!
– А Макс сказал, что вы разрешили, – уперлась я. – Берете записи камер из моей палаты и убеждаетесь.
Врач скрипнул зубами:
– Хорошо. Положим, так и было. И вы, конечно, поверили, что я мог такое сказать?!
– Почему я должна не верить слову благородного человека?
Врач потерял дар речи. Постоял еще секунду, развернулся и ушел. Мой доктор сочувственно похлопал меня по плечу:
– Простите. Лорд Берг – сложный пациент.
– Спасибо, что просветили, – ехидно ответила я. – Вообще-то я была за ним замужем.
– Вот оно что, – кивнул мой врач. – Вы сможете уснуть сами, или я распоряжусь, чтобы вам приготовили успокоительный настой?
– Конечно, смогу. Лучше распорядитесь, чтоб меня до утра не будили. Особенно по любому поводу, связанному с лордом Бергом.
– Я понимаю, – усмехнулся врач. – Отдыхайте. Вас не побеспокоят.
Как ни странно, я действительно уснула мгновенно, едва осталась в палате одна.
* * *
Говорят, что хороший разведчик должен любить своего врага. Иначе он никогда не поймет его. Нельзя ждать, чтобы я когда-нибудь могла полюбить убийц, насильников и воров. Но в эти минуты я очень даже хорошо их понимала. По крайней мере, убийц.
Она не затыкалась ни на секунду, а я тихо мечтала убить ее. Каким-нибудь особо извращенным способом. У нее был пронзительный до звона голос, который каждым звуком отдавался в шишке на моем затылке. А еще она время от времени бралась рыдать. Еще я думала, что зря убийца грохнул оркушку. Надо было ее хозяйку. Мир от этого стал бы только лучше.
Миссис Ахири, хозяйка поместья «Белая гора». Хента София Ахири. Вышла замуж в двадцать лет за глубокого старика, через семь лет овдовела. Сейчас ей тридцать один. Детей нет. Делает вид, что ведет бизнес, оставшийся от мужа. В действительности всеми делами семьи заправляет Мэтт, его сын от предыдущего, но далеко не первого брака. С мачехой ладит, но та ненавидит его жену. Жена пасынка старше ее на два года. Миссис Хента Ахири полагала, что все происходящее – происки невестки. Когда она говорила о той, из большого тонкогубого рта летели капельки слюны. Август слушал с непроницаемым лицом, но отодвинулся от стола подальше – чтобы слюна не попала на него. Миссис Ахири требовала, чтобы Август взялся за расследование и очистил ее имя от ложных наветов.
Я незаметно написала Йену Йоханссону. Он ответил, что никто на эту гадюку не давил, да себе дороже давить на нее, а она просто услыхала, что в полицию для беседы приглашают ее пасынка Мэтта с женой. И помчалась к нам. Йена очень интересовало, возьмется ли Август за ее дело. Я ответила, что мой шеф, конечно, большой чудак, но на дух не выносит, когда в него плюют.
