— Сканер так и прохаживается, но это нормальное состояние его работы. Вот если бы он шуранул по нам, когда мы только из-за луны вышли, тогда было бы того…
— Но не шуранул же.
— Да, все рассчитали правильно.
— Кстати о дальномерах, сколько там до цели?
— Включать приборы не имею права, но пассивная оптика дает расчет на сорок три минуты.
— Время подхода?
— Так точно. Но еще будут торможение, правда, уже в слепой для них зоне.
Один из солдат пошевелился, это был Четвертый номер. Он всегда нервничал, но на работе это не отражалось. Наоборот, реакции этого парня были феноменальными и часто он помогал отряду выходить из критических ситуаций.
Два месяца назад пришлось штурмовать огромную шаланду в поясе Риксхона. По данным разведки, это был передвижной штаб савояров-хинстеров, одних из самых грозных и эффективных мятежников империи, и, если бы хинстеры не воевали еще с полудюжиной мятежных групп среди самих савояров, они могли бы стать реальной угрозой.
Разведка не подвела, в шаланде действительно оказался штаб, однако находился он в центре судна. Прорваться на штурмовых глейдерах к входам не получилось, они хорошо защищались ракетно-артиллерийскими модулями, а когда лейтенант отдал приказ резать незащищенный борт, оказалось, что все отсеки по периметру заполнены горгонами — мерзкими тварями, с прочным, как сталь, хитиновым покровом и острым полуметровым жалом. Горгоны весили порядка двадцати кило и в прыжке развивали скорость до ста километров в час.
Если бы не реакция номера Четвертого, группа осталась бы там, а так они сумели уйти только с несколькими ранеными, и когда Бербант позже расспрашивал Четвертого, как он успел понять, что их ожидает, тот сказал, что не знает — его рука сама вскинула автомат и он стрелял, пока не вышли все патроны.
Оснастка после той атаки была как решето, а в тех местах, куда попал яд, металл брони даже расплавился.
Пока шли к объекту, лейтенант Бербант многое успел передумать. Казалось, время в ожидании остановилось и ничего не происходило, даже цифры расхода дыхательной смеси и те перестали сменяться.
Такое ощущение бывало перед особо ответственными операциями.
— Командир, есть первые данные.
— Что за данные?
— Ничего особенного: рост, вес и прочее.
— Давай.
Пилот включил передачу, и на стекле шлема появилось изображение объекта.
Вот он — орбитальный пункт артиллерийской поддержи.
— Ну и как тебе?
— Здоровая штука. В бассейне ее макет казался поменьше.
— Наверное, вода была мутная.
— Наверное.
— А вот интересно, как часто к ней снабжение приходит? Не может же она вечно палить — снаряды когда нибудь кончатся?
— Когда-нибудь кончатся, — согласился лейтенант, глядя на тусклую конструкцию, похожую на круглого моллюска каванжо из теплого моря его родной планеты.
— Может, проще перекрыть снабжение и она перестанет стрелять?
— Станция делает пять-шесть выстрелов в год, а ее боезапас тысяча снарядов. Вот и представь, сколько лет придется ждать.
Разговаривать больше было не о чем, и лейтенант прикрыл глаза, однако через десять минут пилот снова его вызвал.
— Командир, теперь те же параметры, но в лучшей четкости — оцени!..
— О, да, — произнес лейтенант, оценив объект высадки во всей красе. Испещренный метеоритами корпус казался огромным. Нет, не казался, он действительно был огромен! Верхняя и нижняя башни топорщили трехсотмиллиметровыми пушками, которые, по сравнению с общей массой станции, казались не такими уж большими.
— Передавай это всем, теперь уже можно…
— Есть, командир, — ответил пилот и включил раздачу панорамы на экраны всех бойцов группы.
— Внимание, отряд, подготовка, — объявил лейтенант. — Приблизительное время до высадки — четверть часа.
Солдаты задвигались, подкручивая настройки, и каждый по-своему оценивал вид станции. Наверное, кого-то она слегка озадачила, кого-то удивила размерами и видом, а кто-то подумал — пустяк, в бассейне была такая же.
— Алле, Первый, говорит Охотник… Ответьте Охотнику…
— Да, слушаем вас, лейтенант, — отозвался капитан-фризонтал.
— Мы добрались, сэр, немного осмотримся и начнем.
— Отлично. Не будем вас дергать, пока все не закончится.
— Спасибо, сэр, — ответил лейтенант, довольный, что обошлось без общения с майором Понаном.
На открытой волне послышалось оживление, и лейтенант включил на экране максимальное разрешение. Оказалось, что станция пришла в движение. Башни оставались на месте, а корпус начал поворачиваться вокруг оси, демонстрируя штурмовой команде створки различных технологических люков.
Прикрепиться к одному из них было бы неплохо, это сократило бы время проникновения.
— Командир, через двадцать секунд мы входим в «мертвую зону», где пушки нас не достанут!
— Очень хорошо, — ответил лейтенант, замечая, что вращение станции почти прекратилось. В какой-то момент она почти остановилась, но затем снова пришла в движение и вдруг стала появляться какая-то странная пристройка к корпусу — ни о чем таком лейтенант даже не подозревал.
— Командир, что это такое? — спросил Четвертый на открытой волне.
— Пока наблюдаю, как и ты, — неопределенно ответил лейтенант. Но вот пристройка открылась полностью и в отраженном от луны свете все узнали десантный челнок устаревшей конструкции. Такими не пользовались уже лет пятьдесят.
— Алле, Первый, говорит Охотник… Ответьте Охотнику…
— Слушаю вас, Охотник, — ответили лейтенанту.
— Сэр, к объекту пришвартован челнок.
— Челнок?! Чей!?
— По виду вроде наш. Видны эмблемы и даже номер.
— Насколько нам известно, никаких других групп туда не направлялось, но можно проверить — говорите номер.
Лейтенант сообщил номер и серию, а корпус станции продолжил медленное вращение, и вскоре челнок скрылся из виду.
— Так, бойцы, номер судна передан в центр, они выяснят, чья посудина, так что пока сидим и ждем.
— А можно встать, командир?
— Вставать можно, ходить нельзя. Собственно, здесь и негде… — сказал лейтенант и переключился на канал пилота.
— Что скажешь, Келвин? На что это похоже?
— Не знаю. Может, кто-то уже подсуетился вместо нас?
— Начальство все отрицает.
— Может, они и подстраховались?
— Может… Стоп, вот они прорываются.
— Слушаю вас, Первый.
