Скоро Торн потерял ориентацию и был вынужден с этим смириться.
Наконец, кабина остановилась, открылись створки и навстречу прибывшему вышел еще один сотрудник — едва ли не близнец того, который забрал плащ и шляпу.
Капитан молча подал ему портфель, сотрудник открыл его и, едва заглянув внутрь, спросил:
— Которую?
— Желтую.
— Хорошо, сэр. По коридору направо, кабинет номер двенадцать.
Торн кивнул и последовал по указанному маршруту. Стучать ему не пришлось, дверь была незаперта.
Оказавшись в кабинете, он остановился и окинул взглядом просторное, слегка пустоватое помещение с минимумом обстановки и с сидевшим за письменным столом человеком в штатском. У того были седые волосы и цепкий взгляд глубоко посаженных серых глаз. Он как будто прицеливался, держа палец на спусковом крючке.
— Проходите, капитан, — сказал хозяин кабинета и указал на стоявший стул.
Торн прошел и сел, глядя, как «начальник второго участка» перелистывает его желтую папку с отчетами.
Бессмысленно было ждать какого-нибудь «отличная работа, капитан» или «это никуда не годится». Не было вообще ничего. «Начальник второго участка» просто выдвинул ящик стола, смахнул в него папку и, сложив руки на столе, посмотрел на Торна в упор, правда, теперь уже не «прицеливаясь».
Так они просидели в полной тишине около минуты, после чего хозяин кабинета, словно очнувшись, выдвинул еще один ящик и положил перед Торном другую папку.
— Вот, это самое лучшее, что у нас есть.
Торн открыл папку и, проглядев первую страницу, поднял глаза на собеседника.
— Снайпер?
— Высококлассный снайпер.
— У нас много высококлассных снайперов.
— Этот знает, какой камешек нужно выбить из стены, чтобы она рухнула.
Торн вернулся к досье и быстро пролистал его до конца, не остановившись даже на длинном списке успешных операций претендента, потому что в «спецотделе» других не рекомендовали.
Просмотрев папку, Торн закрыл ее, подвинул «начальнику второго участка» и сказал:
— Я встречусь с ним.
— Уверен, он вам подойдет, — сказал начальник и поднялся, давая понять, что аудиенция закончена.
Торн встал и, коротко кивнув, вышел из кабинета.
Возле лифта его уже ждал сотрудник, чтобы вернуть портфель. Торн взял его и шагнул в лифтовую кабину. Двери закрылись, и кабина начала свой путь по замысловатой траектории.
Торн взглянул на портфель — он был другой. Весьма похожий, но другой, к тому же новый, с жестковатой неразношенной ручкой. Таковы были правила, к которым он уже привык или почти привык.
Иной раз было жаль расставаться с вещами, но режим секретности был беспрецедентно строгим.
На портфель могли поставить радиомаркер, просто случайно прикоснувшись к нему на улице. Разумеется, имелись специальные сканеры для поиска подобных меток, но самый лучший способ — уничтожение потенциально опасной вещи. И если тканую одежду можно было очистить от меток обычной стиркой, то заменители кожи или пластики держали радиослед достаточно долго.
74
Ботинки были не по сезону тонкими, подошвы скользили на снегу, но до грейнджера с распахнутой дверцей было всего метров тридцать.
Запахивая на ходу полы широкого плаща и придерживая шляпу, Торн добрался до аппарата, забрался внутрь и захлопнул дверцу.
Аппарат тотчас стартовал, подняв целый снежный буран, в котором скрылись бронированные двери пропускного бюро.
— Мы в порт? — спросил у пилота Торн.
— Нет, сэр, двинем сразу до места!
— Это долго?
— Полтора часа, плюс-минус десять минут в зависимости от погоды!
— Отлично, — сказал Торн и, сняв шляпу, бросил на соседнее сиденье. Потом понюхал ворот плаща, который все еще держал запах лосьона «Рита» — плащ ему оставили, а вот шляпу… Ее тоже вернули, подвергнув обработке в вакуумной камере. Вроде бы даже цвет не изменился.
«Он стал насыщеннее…» — подумал Торн, уже засыпая. Его работа была слишком важной, чтобы не использовать хорошую возможность поспать. Поспать впрок, чтобы потом поработать ночью.
Грейнджер несся над горами, спускался в заснеженные долины, перемахивал через стоявшие подо льдом реки и извилистые шоссе, а Торн спал и не видел снов. Но, когда грохот дюз ослаб и снова застрекотали несущие винты, он очнулся, посмотрел в иллюминатор и удовлетворенно кивнул. Здесь зимы уже не было и наступила весна. Или еще осень?
— Прибыли, сэр! — сообщил пилот, и машина стала кружить над комплексом зданий со спортивной площадкой и полосами препятствий.
Вон то длинное здание — наверняка тир, а вот это квадратное — столовая. Раньше Торн любил поесть, но это, казалось, было очень давно.
Машина села на вертолетную площадку и сбросила обороты.
— Сколько у нас времени, сэр? — спросил пилот.
— Пообедать успеете.
— Вот спасибо, а то я вторые сутки на бутербродах, — пожаловался пилот, снимая шлем.
Торн распахнул дверцу и, соскочив на бетон, поморщился, его ноги слегка затекли. От ближайшего здания к площадке уже бежал унтер-офицер.
— Сержант Ромель, сэр! — представился он. — Нас предупредили о вашем прибытии.
— Отлично, Ромель. Это у вас тут весна или осень?
— Что, простите? — не понял сержант.
— Какое у вас сейчас время года — тут, я имею в виду.
— Весна, а что?
— Ничего, сержант. Весна это хорошо, значит, скоро лето.
— А вот лето здесь скверное, сэр. Жара.
— М-да, — произнес Торн и подумал, что стал слишком словоохотлив.
«Это потому что выспался и… потому что весна».
— Сюда, пожалуйста, — указал сержант, когда они вошли в здание.
Коридоры, двери, ничего особенного. Где-то звучали команды, с другой стороны доносилось жужжание дешифраторных машин, этот звук Торн распознал сразу.
— Теперь сюда, сэр, вот в эту дверь, пожалуйста.
Торн вошел в чистый кабинет с голым столом и парой жестких стульев.
Старый сейф, вешалка с забытым зонтом, вентилятор и карта материка на стене.
Это было специальное помещение для бесед, а если нужно, то и для допросов. Впрочем, как показывал личный опыт Торна, иногда это можно было совмещать.
— Присаживайтесь, сэр, сейчас его доставят.
Сержант вышел, а Торн выдвинул стул и сел. Потом подумал и, сняв плащ, повесил на вешалку.
Едва он вернулся за стол, как дверь открылась и на пороге возник тот самый человек из досье.
