А потом были репортажи оттуда, из Радостного. Возбужденные лица репортеров, верещавших об экологической катастрофе, связанной со взрывом газа, который приобрел какие-то там свойства. Смазанные кадры, показывающие странные тела животных. Вертолеты на бреющем полете, ров и линия оборонительных сооружений. И потом был звонок. С той самой площади. И он запил, захлебываясь по ночам слезами. Его похоронили через полгода. В закрытом гробу. Вернее, не его, а то, что осталось после прыжка с десятого этажа.
Взгляд вперед – 5
– А я сказал…
– Рот закрой. – Большой пригнулся прямо к лицу «туриста». – Пока я его тебе сам не закрыл. И слушай, что тебе говорит умный человек. Наш старшой весьма толерантен и дипломатичен. В отличие от меня. Усек?
Нельзя было сказать, что упертый «турист» не понял. Другое дело, что он не хотел терять лица перед товарищами. Хотя чего там было терять? Если они только и делали на протяжении всего разговора, что пытались изредка ему подперднуть и занимали героические и пафосные позы. Которые, правда, сдулись очень быстро, стоило вместо Скопы зайти Большому. Сложно их не понять, когда рядом с тобой находится этакая громадина, которая весьма убедительно ломает кусок стены просто для того, чтобы пройти дальше по бывшей мастерской «восьмерки», то есть одной из городских школ, некогда носившей номер восемь, как не трудно догадаться.
Спор имел место быть, этого не скроешь. И наши подопечные, несомненно, были правы в своих «предъявах». Даже с точки юриспруденции они были правы на сто процентов. Даже на сто десять.
Уговор был прост: идем охотиться на голема. Согласен, что именно так оно и было. Да вот только как доказать этим в принципе неплохим ребятам, что не все так просто. Хотя, конечно, говнюки они изрядные. Не мое, конечно, дело, но тело товарища, разорванное травой, они могли бы потащить домой. Ну, на крайний случай могли и нас попросить. И дело не в деньгах, которые я бы с них затребовал. Просто не по-людски это – вот так бросать человека. Да и что я тут мучаюсь нравственными дилеммами?
Вот только как втолковать этим кускам дебила, что в любом договоре имеет место такая фиговина, как форс-мажор. И Крюка, с которым невозможно было не считаться, нужно отнести именно к этой категории? Ну что я сделаю с этими глупырями, как достучусь до них? Как бы Большой ни корчил страшные рожи, которые легко угадываются даже за матовым стеклом забрала, это делу поможет только в крайнем случае. А до него мне и товарищам не хрен доходить. Становиться персоной нон-грата и болтаться на веб-доске МВД с подписью: «Живым или мертвым. Награда сто тысяч миллионов монгольских тугриков» – мне не улыбалось. Да и славу дипломата, давно и заслуженно приобретенную в среде рейдеров, надо было поддержать.
– Слушай, Коля… – Я сделал многозначительную паузу, желая дать имбецилу возможность проникнуться серьезностью момента. – Я все понимаю, но ты тоже постарайся понять. Есть такая тема, как голем Крюк. С этим страховидлом даже врагу не посоветую враждовать. Мало того, что он один из самых старых местных обитателей. Так он еще и страшен, как полк Псковской десантно-штурмовой. Причем – один. Если он сказал, что нельзя заезжим барам желать охотиться на голема и бить его в глаз из штуцеров-слонобоек, то так оно и есть. То есть – так тому и быть. Точка. Аллес. Конечный конец. Компренде муа?
«Турист» налился краской, прям как рак в кипятке. Насупил свои и без того грозные брови и пошел на новый заход в своем словесно-ковровом бомбометании:
– Пикассо, вот ты ведь мужик умный. Ты понимаешь, какую славу я тебе пропою, как только выберусь из Района? Мне рекомендовали тебя как одного из самых ответственных типов во всем вашем сброде. Аванс мы вам какой внесли, а? Вот-вот. И что же получается? Из-за слов какого-то, мать его поперек и вдоль, мутанта ты отказываешься от уговора? Ты сбрендил, рейдер? Тебе, может, стоит отсюда свалить и податься в учителя экологии куда-нибудь на одной параллели с Урюпинском? Не много ты себе позволяешь? Вместо того чтобы взять меня, как одного из заказчиков, к этому вашему Кефиру, ты заставляешь меня пялиться на четыре сиськи какой-то местной бляди. И ладно, если бы она согласилась за бабло перепихнуться, я бы тогда промолчал. Так нет, она, сука, гордая и не дает всем подряд. А потом ты заявляешь, что голема мы стрелять не будем. Дескать, непедагогично это что ли? Не подрастут малыши, и не будет у них новых друзей-сородичей. Охренеть, не встать, чтоб у меня уши в трубку завернулись от потока того бреда, что ты на меня тут опрокинул.
Ну что сказать на такое? Кроме того, что Большого я успел перехватить в тот самый момент, когда ствол пулемета уперся Кольке в шлем, нужно было и мне успокоиться. Остальные «туристы» стояли по стойке «смирно», хоть это хорошо. А как иначе, когда сзади ласково напевает любимую считалочку «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана» Скопа и держит в руках компактный «Кедр-МУ». Аббревиатура, несомненно, очень смешная, но к коровам отношения не имеющая. «М» – модифицированный, «У» – усовершенствованный. Стреляет исключительно мощно, пробивая даже хорошие бронекостюмы.
Ну, значит, стоит все-таки попробовать еще раз. Эх, и откуда у меня такое ангельское терпение взялось намедни? Раньше, еще с год назад, без вопросов отправил бы в нокаут этого упыря. А сейчас? Стою тут, объясняю прописные истины. Как дурак последний. А что делать? И я, мысленно поклявшись великому Че, что постараюсь не бить Коляна чересчур больно и травмоопасно, сделал наипоследнейшую попытку:
– Предлагаю такой вариант, значит. Самое главное для вас что? Правильно, заявиться в ваш «Хантер-клаб» с крутым трофеем и доказать посрамленным коллегам по бизнесу, что вы самые перченые из всех охотников на свете. И на болту вертели всех, кто не сможет повторить ваш несравненный подвиг, так? Вот молодец, хоть в чем-то, Николай, мы с вами достигли консенсуса. Большой, не изображай из себя реликтового гуманоида из заповедника «Южное Бутово», ты ж меня прекрасно понял. Ну так вот, я выдвигаю встречное предложение.
Коля попыхтел для порядку, но кивнул все ж таки, подлец. И, соответственно, я продолжил третий раунд переговоров между справедливыми и почти честными рейдерами с одной стороны и жадными, глупыми и подлыми, но донельзя денежными «туристами» – с другой:
– Есть у меня один такой закоулочек в местном бардаке, где находится логово прелюбопытнейшего экземпляра местной фауны. А именно – охрененно здорового, безумно злобного и абсолютно, сука, до жути и пупырышных мурашек отвратительного грей-льва. Реально, мужики, он страшен, как второй самостийный президент после ветрянки, и огромен, как Годзилла. Ну, или как Кинг-Конг как минимум. Если вы скажете, что притащить съемку того, как вы загоняете голема без автомата Калашникова – это круче, чем завалить злобного измененного царя зверей, то я даже не знаю, что вам ответить на это. Вот вы покурите, перетрите и подумайте: а надо оно вам сейчас лезть в бутылку против трех рейдеров, которые спецназовцев гоняют вместо утренней зарядки? Или, взвесив все «за» и «против», согласиться с озвученным изменением в нашем с вами уговоре? ОК?
– Хорошо. – Николай кивнул и гордо удалился в сторону сожранного ржавчиной фрезерного станка. Коля, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй…
