Память суетливо пыталась подкинуть что-то очень важное о таких петлях. Прямо вот-вот должно было что-то мелькнуть, вырваться наружу, раскрываясь и помогая, но…
– Мама… а что это?
– Это калейдоскоп, сынок. Поднеси к глазику и покрути, не бойся, это очень красиво.
– Ой… красиво, мам! А как это получается?
– Там стеклышки, разноцветные, которые собираются вместе. Нравится?
– Да, да!!!
Как красиво! Одна звездочка, потом несколько кружков. И еще звездочка, и еще что-то, непонятное, откуда мне знать, я же такой маленький… КТО МАЛЕНЬКИЙ?! Ну да, мне лет-то всего ничего на самом деле… ДА МНЕ ТРИДЦАТЬ!!! Но мама же сказала, что я сынок, значит, совсем маленький, и она дала мне такую красивую игрушку… так хочется играть дальше… Крутить… видеть новые фигурки… ой, а как они близко… а если еще повернуть… ух ты, как красиво!!!
В себя я пришел только после того, как сестра, отчаянно ругаясь, вылила на меня почти всю воду из своей фляжки. Набирали мы ее в схроне Крюка, и она была такая ледяная…
И лишь после того, как мое чахлое тело приняло из горизонтального положения следующее, воткнув самого себя в форму буквы «зю», Скопа наконец-то успокоилась. Присела рядом на корточки, подняв забрало и участливо смотря на меня. Было видно, что она очень хотела бы сейчас закурить, но ни обстановка, ни само место тому не способствовали. И правильно, в Парке-то наверняка нет курильщиков, и задыми мы сейчас, так к нам сразу бы набежало очень много всяких там разных любопытных, желающих проверить – а кто это тут не хочет беречь лесной фонд, а? Да уж, сраные лесничие, явно нам стало бы очень туго сразу и окончательно.
– Что это было? – Ох ты ж, как у меня голос сел… – А, сестренка?
Она только хмыкнула. Потом встала, покрутив по сторонам головой. Я попробовал сделать то же самое. Странно, ведь вырубился почему-то, и никаких непонятных ощущений нет, вот и думай тут, что же это такое было.
Голем стоял рядом с той самой густой зарослью, к которой мы и направлялись. Застыл безмолвной статуей командора, ничем себя не выдавая и явно вслушиваясь в непрекращающийся шум. Кстати, те самые ревуны больше не переругивались. Кто-то из них либо схарчил второго, либо тупо взял на понт, заставив свалить куда подальше.
Сдобный стоял за мной, прикрывая тылы нашей группы. Я покосился в сторону того, что запомнил в самый последний момент, и раз! Тут же словил добротную оплеуху от сестры, еще и тихо, но зловеще прошипевшей в мой адрес всякие гадости:
– Эй, тебе не хватило, что ли, дурень? – Во как, она на меня еще и ругается!
– Да чего не хватило-то?
Скопа покрутила головой, то ли удивившись моей непроходимой тупости, то ли от того, что я реально ничего не помнил.
– Ты взял и поперся вон к тому дереву, видишь?
– Вижу… И чего дальше?
– А дальше прямо сразу из-под него что-то чуть не вылезло. Если бы не Крюк, брат, так я и не знаю – что бы с тобой было. Я даже дернуться не успела, когда ты взял и дуром пошел в ту сторону.
Оба-на, вон оно чего, оказывается… А я-то думал – что за бред лез мне в голову? Ларчик-то просто открывался. То, что лезло ко мне в голову так настойчиво перед непонятным возвратом в мое далекое прошлое, была информация, как-то раз полученная мною от военных ученых.
Сергей, худой дылда в очках с тонкими стеклами и в золотистой оправе, очень любил поумничать. Особенно когда рейдеры, нуждающиеся в его беспредельно грамотных консультациях, связанных с вопросами живой и не очень природы Района, поили его всяким дорогим заморско-буржуйским пойлом и кормили не менее дорогими вкусностями. Но расходы, связанные с его визитами, всегда окупались. Знал парняга действительно очень много, делился с удовольствием, особенно когда удовлетворялись его запросы в отношении денежных знаков и сопутствующих им знаков внимания. Типа того же самогона из далеких и жарких стран, приготовляемого то из кактусов, то из сахарного тростника. А то, куда там обычную водяру пить на халяву, точно-точно. Особенно когда можно повыпендриваться и знать, что ничего тебе не будет, даже если ты кого и заденешь.
Так вот, парень знал много и этим многим весьма охотно делился, давая нам необходимую для выживания информацию о постоянно меняющемся мире Района. В том числе о странной находке военных поисковиков на территории Топей.
Деревья, жившие в союзе с большим скоплением насекомых-падальщиков и одним плотоядным гадом, обитавшим под корнями этих разумных представителей флоры. Насекомые оказывали пси-воздействие на мозг ближайшего к ним живого объекта, заставляя приближаться на то расстояние, когда их подземный друг мог действовать. Не знаю, что там были за землеройки или кроты, но, поняв, что чуть было не попал, я испугался. Спасибо тебе, голем, в который раз спасший мою непутевую жизнь. Даже стыдно, ведь вел себя как рейдер-курсант, только что оказавшийся в Районе, а вовсе не как один из ветеранов, исходивших его вдоль и попрек. Может, и правда старею?
– Вот ведь тоже… – В голове наконец-то стало совсем ясно. – Прям шел?
– Не то слово. – Сестра еще раз хмыкнула. – Бежал прям, во-во. Как к фээсбэшнице своей. Да-да… и рожа у тебя, зуб даю, была такая же глупая, довольная и романтичная, это наверняка.
– Да ну тебя.
Ну, ладно, брат Пикассо, хватит лирики. Шлем на тупую башню, встать, поправить автомат и вперед, надеясь больше не сотворить никакой глупости типа недавней и не пойти на корм, к примеру, Изменившимся карликовым лапландским морским свинкам, которые тоже были когда-то в зооцирке. Не верите, смешно вам? Ну-ну, я б посмотрел на вас, когда есть только один пистолет и пара обойм, а эти рыжие сволочи, каждая размерами с хорошего кота, на вас наваливаются со всех сторон. Вот тогда бы я с вами вместе и посмеялся… ага.
Крюк оглянулся, кивнул, поняв, что я готов к дальнейшему движению. Раздвинул кусты, за которыми на земле неожиданно обнаружилась четко протоптанная тропа, которую трудно было ожидать так вот просто найти. Нам, наверное, а никак не самому крутому из всех големов Района.
Мы шли вперед уже около десяти минут, двигаться, несмотря на наличие тропы, приходилось медленно. Ночники справлялись, так же как и детекторы, которые определяли ловушки за несколько метров, несмотря на чрезвычайные странности всего этого места. А странности проявлялись все сильнее и сильнее, к слову сказать. Кроме уже упоминаемого расстояния до фонарей центральной дорожки, стало ясно, что вокруг нас далеко не то, что ожидали встретить. В конце-то концов, те самые тополя все-таки остались тополями, равно как и редкие березы, среди которых наша группа сейчас и шла.
Но откуда здесь, в Радостном, могла появиться, к примеру, совершенно непонятная густая поросль, оплетающая все высокие деревья? И больше всего смахивавшая на лианы? Да ладно вам, бросьте, бред какой-то и фантасмагория обкурившегося ботаника, читающего учебник по растительности тропических лесов. Или вон, чуть в сторонке, четко видимое на небольшой полянке, торчит толстое коряжистое дерево с густой кроной на самой макушке. Вот что это, как вы думаете? Чудо-дерево баобаб или что-то очень на него похожее? Да уж…
