Как всегда в таких случаях, возникает дикий цейтнот и преодолевать его приходится полным напряжением сил, зачастую за гранью возможного.
А потом была скачка. На пределе возможностей наших коней. И хотя они превосходили по своим скаковым характеристикам любых лошадей этого мира, однако и у них силы не беспредельны.
Мы направились к тому хардару, где зонд засек цензора, но пока скакали, с базы дали корректировку – Актар уже ушел оттуда и на полпути к другому хардару. Пришлось сворачивать.
Потом связь с зондом пропала, но вскоре восстановись. Пришли новые сведения – цензор покинул второй хардар, причем едет верхом. Совсем паршиво. Судя по всему, он спешит к Гезыху и теперь вполне может быть там раньше нас.
А мы не могли гнать галопом все время, так легко запалить скакунов. Переходили на рысь. Иногда на шаг.
Скакали молча: гадать, догоним или нет, – глупо, причитать и строить догадки не привыкли. Только раз во время смены аллюра Рус прокричал:
– Жаль, на зонде нет пулемета! А то бы раз – и готов наш дружок!
Я покривил губы и смолчал. Пулемет тут не поможет, как и пушка. Зонд летает на высоте больше двадцати километров, тут самонаводящийся снаряд нужен, а лучше ракета. Но она разнесет цензора на куски, что здорово затруднит последующий допрос. Хоть медицина и далеко шагнула вперед, все же заставить говорить части человеческого тела не может.
Зонд ладно, но сейчас и впрямь не помешал бы обычный беспилотник. Прошел бы на высоте ста метров, дал бы выстрел из мортиры газовым снарядом, и цензор заснул бы часа на два-три. Или рубанул бы очередью из пулемета по ногам или впритирку с головой. И плевать на то, что вроде нельзя, что заметят. Не в том мы положении, чтобы соблюдать условности. Подумаешь, двое-трое увидели бы, и что? Слухи о страшном громе завяли бы через октан…
О беспилотнике я вспомнил еще раз, когда мы проскочили гай и вышли к развилке дорог. Впереди, верстах в двух нахлестывал коня наш дорогой цензор, спеша к лесу. И хотя его четвероногий хвостатый транспорт вряд ли давал больше двадцати пяти-тридцати километров в час в галопе, все же этого могло хватить, чтобы мы не успели взять Актара до города.
До того момента мы шли сторожко, вне поля зрения цензора, но после его рывка от холма, поняли, что он нас засек. Игра в прятки закончилась, теперь мы шли за ним в открытую.
Да вот сейчас бы беспилотник не помешал. Не сообразили мы, не подумали об этом Бердин и Навруцкий. Считали, что такое раскрытие инкогнито опасно. А на самом деле оно менее опасно, чем упустить ценного языка.
Все, пошла банальная погоня за хвостом, как у нас говорят. Мы пришпорили лошадей, которых до этого вели рысью. Силы они немного восстановили, теперь должны показать класс.
Цензор нырнул в лес и пропал. Елисеев на всякий случай вел его, вдруг да решит сменить направление. Хотя в лесу особо не попетляешь, тропинок мало, а лезть в бурелом себе дороже, можно не только коня потерять, но и шею свернуть.
Мы тоже перевели коней сперва на рысь, а потом на быстрый шаг. Пока продирались, Федор едва не лишился глаза, ветка неудачно хлестанула по лицу. Федор, смахивая кровь, на ходу открывал аптечку.
За лесом шли поля, и мы опять послали скакунов в галоп, а потом и в карьер. Расстояние быстро сокращалось, но достать цензора до города мы не успевали.
Придется работать по самому сложному и неудобному варианту – брать в городе, на глазах жителей, а то как бы и не легионеров.
Недалеко от ворот конь цензора пал. Сам цензор едва не свернул себе шею, но уцелел и резво побежал к воротам.
– Серега, я веду его! – заорал в наушнике голос Елисеева. – Он у домов.
Я мимоходом порадовался, что день погожий, облаков нет, иначе бы аппаратура работала в инфракрасном режиме и видела только пятно, а его довольно легко потерять в городе, где хватает жителей.
А потом была погоня в Гезыхе, и мы почти сразу оставили лошадей Федору, а сами втроем рванули за цензором. Федор проклинал царапину, что помешала участвовать в охоте.
Актара мы заметили, когда он сворачивал за угол дома. Наплевав на приличия, на людей, что были на улице, и даже на патрули, которых пока не было видно, мы в открытую побежали за цензором. Лучше отбрехиваться потом по факту шума, чем объяснять, зачем ловили посланника Малого Совета.
Актар явно города не знал, иначе сразу побежал бы к казармам, они не так далеко. Но он зачем-то свернул к торговым рядам – на такую удачу мы и не надеялись.
– Я слева! – крикнул Рус, отваливая в сторону. – Зайду от спуска.
Я даже не ответил, берёг силы. Степан пыхтел рядом, успевая поглядывать по сторонам. Народу на улицах было мало, но удивленных и даже встревоженных взглядов хватало. Не так часто вооруженные люди бегают по Гезыху.
Кстати, уже стемнело, и факельщики успели зажечь большинство факелов. Ловить в темноте труднее, но если что – прятать концы легче.
– Левее, – орал на ухо Женька. – Он влево уходит. А!.. Сворачивает!
Я выдернул гарнитуру из уха, ор только отвлекает. Сейчас подсказки бесполезны, мы и так висим на хвосте. Лишь бы он не выскочил на патруль.
И тут, словно в насмешку, донесся крик: «Воины императора!..» Легионеры собственной персоной где-то впереди, куда так стремился цензор. Сейчас будет весело…
Цензор перебежал дорогу и вплотную подошел к забору с тыльной стороны торговых рядов. Оттуда вдруг раздались треск и грохот. Он что, хочет сквозь забор пройти? Охренел от страха?!
Смешно, но Актар так и сделал, проломил доски и выворотил бревно. Силён, бродяга!
Освещения здесь не было, а небо уже почернело, мы шли больше на звук и на запах. Амбре тыльной части торговых рядов не спутать ни с чем.
В темноте мелькнул смутный силуэт, и Степа толкнул меня. Мы бежали молча: и жертву не спугнем, и себя не обнаружим до поры.
Актар, видимо, не смог перелезть на крыши, что спасло ему если не жизнь, то уж здоровье точно. Перекрытия лавок и навесы давно прогнили, и попытка пройти по ним обязательно привела бы к катастрофе. Высота-то небольшая, но есть риск упасть на доски, камни и прочий хлам.
Надо было заканчивать шоу, деваться Актару некуда. Я наддал, почти догнал его, услышал шелест вынимаемого клинка и выхватил свой. Вот он! Три шага.
Актар вдруг с разбегу нырнул в узкий проем между лавками. Я там не пролезу, да и парни тоже. А цензор… твою мать, он проскочил! Вот же гнида!
Я рассвирепел от неудачи и, больше не таясь, саданул ногой по тыльной стене лавки. Раз, другой. Доски подались, треснули. Степа вдруг шепнул: «Я прыгну», – и куда-то пропал. Я не сразу сообразил, что он увидел опорный столб и толстую балку, что шла поверху. Она, пожалуй, могла выдержать вес Степана.
Я же прошел сквозь строение, едва не навернувшись пару раз и отбив локоть. Передняя стенка вылетела от одного удара – я был очень зол. За что и поплатился: под ноги попал какой-то тюк, и я пошел головой в землю.
