То, чему в эдикте придавалось второстепенное значение, Согнера заботило куда как сильнее. И внимания этим вопросам на своих ночных совещаниях он уделял больше.
– За последние полтора октана я не получил ни одного донесения из доминингов! Ни одного! Никто ничего не присылал! Блеянье беженцев меня не интересует – кроме проклятий и стенаний, в них никаких данных! Как это понять?
Немат Хофр, глава цензорской службы, положил руку на стопку пергаментов, но Согнер брезгливо поморщился:
– Сплетни и слухи мне не нужны.
– Даже в сплетнях можно найти крупицу правды…
– Хофр, ты в братство Единого не собираешься? Вещать уже начал, скоро проповеди запоешь! Я сказал – слухи мне не нужны! Нужны достоверные сведения! Мы потратили уйму золота на выведов, на подкуп дворян доминингов, на придворных, на их девок и лошадей! Мы отправили туда цензоров, которым передали фунты золота! И что? Все к темным богам ушли? Онемели? Растеряли связи, упустили крельников, переломали ноги? Куда все провалились? Что я скажу императору, когда он захочет узнать о делах на полудне? Что люди цензорской службы молчат? Хофр, твой приход в братство Единого может состояться очень скоро.
Глава службы смотрел на свою ладонь, придавившую пергамент. Согнер выплеснул скопившееся раздражение, теперь должен упокоиться. Или это не конец?
– Влашет, ты отвечаешь за полдень, – направил острие своего гнева советник на одного из помощников Хофра. – Твои люди сидят в Дельре и Кум-куаро. Они тоже ничего не слышали? Никаких вестей не получают и обстановки в доминингах не знают?
Влашет поспешно встал, но Согнер махнул рукой, дозволяя сидеть. Влашет так же поспешно упал обратно на широкую лавку и вытер обильно выступивший на лбу пот краем расписной туники.
В небольшой комнате в доме советника было сильно натоплено, жаровни раскалены, воздух наполнен тяжелым ароматом трав. А отдушины под потолком наполовину закрыты заглушками.
Четверо мужчин буквально плавали в этом амбре и обильно потели, но если Согнер не замечал жара, то остальные не смели просить хозяина сбавить накал. Знали, что советник любит тепло.
Хофр и Ярэкк – третий представитель службы – тоже вытерли пот и одновременно протянули руки к кувшинам с холодной пардой.
– Мэор советник, – начал отвечать Влашет, – мои люди пытались выяснить обстановку в доминингах. Они отправляли выведов к кордону, встречали беженцев. Но… ничего узнать не смогли. Беженцы твердят, что на них напали хординги, причем это говорят и беглецы из дворянств, и те, кто ушел из Догеласте. Это все.
– Все? А почему они сами не пошли в домининги?
– Несколько групп перешли кордон… и пропали.
– Никто не вернулся?
– Никто. За последние два дня мы не получили с кордона ни одного сообщения.
Согнер тяжелым взглядом посмотрел на Влашета, потом на Хофра. Заметил наконец, что те изнывают от жары, хлопнул в ладони. Возник слуга, повинуясь взгляду хозяина, специальным крюком отодвинул заглушки вентиляционных отверстий и с поклоном исчез.
Свежий ветер сразу внес прохладу в комнату и разогнал запах трав. Ярэкк едва слышно перевел дух, стало легче.
– Почему не отправили большой отряд? – спросил Согнер.
– Но у нас там нет таких сил, – ответил Хофр. – А просить легионеров мы не можем.
– Набрали бы охотников. Этих…
– Брантеров, – подсказал Влашет.
– Брантеров. Заплатили бы больше…
– Мэор советник, наши люди пытались нанять контрабандистов. Тех, кто сейчас не у дел после сезона сбора гезыха. Им хорошо заплатили. Отправили два отряда. Один пропал. Из второго уцелели двое. Они сказали, что нарвались на конницу. Из десяти человек семеро легли сразу, один со стрелой в спине прожил полдня. Двое успели уйти – благо, кордон был близко.
– Чья была конница?
– Они не знают. Черная одежда, какие-то странные луки, мечи. Бой вышел коротким, уцелевшие бежали…
Согнер налил из кувшина в пиалу воды, сделал глоток. Ему тоже стало душно. Перетопили слуги, стараясь угодить хозяину. Но звать их, чтобы затушить жаровни, он не стал.
– Значит, хординги. Или они вышли из повиновения королей, или… это настоящий набег. Но как они прошли так далеко?
Ответа не последовало, да Согнер его и не ждал. Отставив пиалу, он строго посмотрел на собеседников:
– Нам надо добыть точные сведения о доминингах! Надо! Мы не можем сидеть без точных данных! Я убедил императора и Совет в том, что полуденные кордоны спокойны, но вы знаете, что это не так. Хофр!
Глава службы склонил голову.
– Немедленно отправь в Дельру и Кум-куаро несколько толковых цензоров с охраной. Пусть они узнают, что там происходит, если смогут, найдут людей для вылазки за кордон. Найди исполнителей в закатных провинциях, им ближе ехать.
– Будет исполнено!
– Еще. Диктатор армии Пектофраг даст письмо к стратиону Шестого легиона, тот выделит воинов в распоряжение твоих цензоров. На случай, если они не смогут найти добровольцев для вылазки.
– Я понял, мэор советник.
– Отыщите всех беженцев, что прошли в империю, допросите их еще раз. Важно знать о хордингах все – какая одежда, какое оружие, какие лошади. Все, что видели или слышали. Дальше. Надо пресечь всевозможные слухи об угрозе с полудня. Чтобы никаких там «очевидцев» и паникеров! Болтунов наказывать!
– Да, мэор советник.
Согнер запнулся, словно вспоминая о чем-то, потом уже иным голосом продолжил.
– Если получится, попросим помощи у факторума. Магики попробуют отыскать пропавших выведов. У них это иногда получается. Все! Идите и помните, что времени у нас нет! Совсем!
Хофр и его помощники встали, склонили головы и быстро покинули помещение. Согнер словно не обратил внимания на уход, сидел, уперев кулаки в бедра, и смотрел на стену. Потом, очнувшись, взял кувшин с пардой, наполнил пиалу и опустошил ее в два глотка. Довольно вздохнул и громко хлопнул в ладони. Вошедшему слуге коротко бросил:
– Приведи гостя.
Слуга исчез и вскоре вернулся со спутником – закутанным в плащ человеком среднего роста. Капюшон скрывал голову незнакомца, и было непонятно, как он вообще видит.
Повинуясь жесту, слуга вышел. Согнер поманил визитера и указал на скамейку в углу рядом со столиком.
– Можешь снять плащ. Пей, если хочешь.
Гость советника послушно стащил плащ, положил его на скамейку.
Под плащом оказалась среднего сложения фигура, одетая в весьма скромный наряд. Лицо гостя было каким-то невыразительным, тусклым. И только глаза смотрели внимательно и строго, выдавая в нем далеко не простого человека.
Гость с готовностью налил из расписного кувшина в кубок вино. В отличие от Согнера и от его предыдущих гостей он предпочел вино парде и воде.
