— Хватит уже вам беседовать, мне не нравится, что вы пытаетесь говорить так тихо, — злобно произнесла старуха. — Ты, мальчик, и ты, девушка, знайте, что ваша жизнь зависит только от этого человека. Если он выполнит нашу просьбу, то вы останетесь живы. Если нет — я думаю, для него будет самым ужасным остаться в живых после этого, зная, что мы с вами сделали.
Тарантини жестом приказала увести заложников.
— Вадим, все в порядке, — пробежало строчкой сообщение в очках-коммуникаторе, — сигнал маячка отслеживаем.
Сигнал не решились передать в микронаушник Вадима, чтобы не выдать звуком наличие связи.
— Итак, что мы будем делать? Как и когда вы отдадите нам то, что нам нужно? Вернете то, что принадлежит нам? — с нескрываемым превосходством в голосе спросила Сильвия. — Только сразу предупреждаю — без фокусов.
— Дайте телефон, я должен связаться с начальством, — ответил Малахов.
— Вот возьмите. — Сильвия достала из стола сотовый. — Мы специально на этот случай его завели. Соедините, говорить буду я.
Вадим набрал прямой номер Лазненко. Генерал ответил немедленно и, поняв, кто с ним говорит, согласился выслушать условия.
— Я надеюсь, господин Малахов соединил меня с человеком, который действительно может что-то решать, — начала Тарантини, держа сотовый, как лягушку, двумя пальцами. — В течение двух часов вы доставляете нам сюда оба символа, и после этого мы освобождаем ваших людей.
Сказав это, Сильвия отключила сотовый и сильно, даже очень сильно для пожилой женщины, ударила им о стену, разбив аппарат вдребезги.
— Я знаю, на что способны ваши службы, поэтому я исключаю возможность отслеживать нас по этому телефону, — заявила она.
Вадим хмыкнул, понимая бесполезность таких действий.
— А какова моя роль в этом всем? — спросил он у Тарантини. — Мне что, прикажете сидеть на пороге и ждать разрешения ситуации?
— Зачем? Вы будете сидеть и ждать вместе со своим сыном и этой девушкой. Вот скажите, зачем она ввязалась?
— Вам не понять, это по другую сторону вашего мировоззрения.
— Не надо патетики. Вы действительно считаете, что мы — порождение сил зла? Смешно. Вы еще скажите, что мы похищаем и едим христианских младенцев. Люди, обладающие великим даром, всегда были и будут. И будут стремиться к нам. И каждый, у кого есть дар, — будет с нами. Даже если против нас будут такие маньяки вроде вас.
— Скорее это у вас, сеньора, приступ патетики. Если бы вы не представляли угрозу, вас бы никто не трогал. Я до сих пор хорошо помню, как вы терроризировали Зону.
— Да бросьте. Мы неуязвимы, и потому мы вечны. У нас такая замечательная молодежь подросла. Талантливые дети. Вот, кстати, как, вы думаете, мы на вашего сына вышли? Одноклассник его, Стас Ревченко, он далеко пойдет с таким потенциалом. И мы, наш Орден, сделает все для светлого будущего нашей молодежи!
— Где-то я уже слышал раньше такие речи о светлом будущем. Я знаю, чем кончаются подобные помыслы.
— Не утомляйте меня вашими словами, — старуха поморщилась. — Я думаю, пока вы посидите со своей семьей у нас в подвале. От вас там, снаружи, можно ожидать много неприятностей.
Опять зазвонил серебряный колокольчик. Пришли уже два охранника и, взяв Малахова за локти, потащили прочь. Вадим не стал сопротивляться, понимая всю бессмысленность этого. Его вывели в коридор, а оттуда по узкой лестнице провели в подвал. В этом особняке подвал оказался не обычным цокольным этажом, он скорее был похож на каземат. Из сырого холла в разные стороны расходились три тяжелые кованые двери, одну из которых и открыли охранники. Вадима грубо втолкнули внутрь камеры. Там были Вероника и Андрей.
— Вот посмотри, они в порядке, — сказал охранник Вадиму и почему-то заржал.
Но тотчас, без слов, Вадима потащили прочь и, открыв другую дверь, затолкали в совершенно пустую, такую же, как и предыдущая, камеру.
— А ты тут один посиди, можете перестукиваться. — Веселью охраны не было предела.
Малахов дождался, пока шаги охранников затихнут, и подал сигнал на очки-коммуникатор.
— Вадим! Отслеживаем тебя хорошо, — раздался голос Германа. — Вадим поднялся и посмотрел прямо в глаза вампирше. — Маячок у Вероники тоже работает. Тут у нас есть некоторые… странности.
— Что там? — тихо, не рискуя вызвать интерес охранников, спросил Вадим.
— Мы просканировали здание. В этом особняке всего четыре человека. А совсем недавно мы зарегистрировали, что вошли в него не менее двадцати.
— Ну и?.. — нетерпеливо спросил Малахов.
— Мы тут немножко порылись, прощупали окрестности. Из здания идет подземный ход прямо в Сокольники. Это в общем-то и в старых документах упоминалось.
— То есть они отсюда уходят?
— Да… — ответил Тельбиз. — Правда, далеко не уйдут — на выход уже поехали наши люди. Ну, не совсем наши, но оттуда никто не уйдет.
— Гера, здание заминировано. И после передачи артефактов его взорвут. — Голос Вадима был сух и напряжен.
— Ты видел закладки?
— Нет, я видел… короче, скажи Клаве, что здание взорвут, как только сюда принесут то, что требуют эти… Клава поймет, откуда я это знаю.
— Вадим, ты что-то можешь сказать о минировании? — Голос Германа дрогнул. — Я займусь…
— Гера, я ничего не могу сказать о минировании, кроме того, что здесь все взлетит на воздух.
— Вадим, Клава подтвердила. Мы выезжаем!
— Кто мы? — спросил Малахов с раздражением. — Я же сказал, не приближаться!
— Я и Клава. Тимур уехал… Не уходи со связи.
— Вадим, мы готовы доставить артефакты в обмен на тебя и на заложников. Я лично передам, — раздался голос Лазненко.
— Передайте только кость и только взамен на Андрея и Веронику, — твердо ответил Малахов. — Остальное уже потом. Главное условие — передача только с одновременным освобождением заложников. Только так! И… Николай Петрович! Не рискуйте сами передавать.
— Хорошо, принято, — устало ответил генерал.
Глава двадцать девятая
Служебная машина остановилась напротив входа в красный особняк. Из нее вышел человек в черном строгом костюме. «Волга» немедленно откатила в сторону. Человек достал из кармана инкрустированную бриллиантами платиновую косточку и поднял ее над головой. Открылась парадная дверь, и на пороге появился энамп с автоматом Калашникова в руках.
— Сними пиджак и покажи, что у тебя нет оружия! — прокричал он. — Иначе ничего не будет.
Человек в костюме, не выпуская из рук артефакт, расстегнул пиджак и неловко снял его. Сам остался в белой рубахе. Никакого оружия не было видно.
— Подними брючины! — скомандовал человек на пороге.
