– К черту привилегии! – воскликнул Бингхэм и рассмеялся в лицо Хафту. – О тебе я не сказал бы «слишком предусмотрительный». Я сказал бы прямо: ты рожден трусом, Юлиан.
10
Передо мной лежала копия счета по делу из картотеки под буквой «В» – Вэлдон. Вторая часть этого дела – работа над фамилиями, представленными Виллисом Крагом, Лео Бингхэмом, Юлианом Хафтом и Люси Вэлдон (от Мануэля Аптона мы не получили ни одного имени) – эта работа длилась двадцать шесть дней и стоила клиентке 8 тысяч 674 доллара 30 центов, не считая моего жалования.
В списке Люси было 47 фамилий, у Хафта – 81, у Бингхэма – 106 и у Крага – 55. Одна из дочерей Аптона, замужняя, была в списке у Хафта, Бингхэма, но ее не было у Крага. Замужняя дочь Хафта нашлась в списке Люси, но отсутствовала у остальных. Конечно, фамилии в списках дублировались, но всего имелось 148 различных имен, которые составили:
Разделы – Количество – Положение
А – 57 – Не замужем
В – 52 – Замужем, живут с мужьями
С – 18 – Разведены
D – 11 – Вдовы
Е – 10 – Замужем, с мужьями не живут
Другая статистика из тех же разделов определяла женщин, у которых родились дети в интересующее нас время:
Разделы – Количество
А – 1
В – 2
С – 0
D – 1
Е – 0
Женщина из раздела «А», у которой родился ребенок, работала в конторе Крага, но все об этом знали, и ребенок был на законном основании отдан (или продан) в бюро по усыновлению. Сол две недели выяснял: не было ли тут обходных путей, приведших в вестибюль миссис Вэлдон. Женщина из раздела «Д» (вдова) вероятно, представляла проблему для друзей и недругов, но не для нас. Ее муж умер за два года до рождения ребенка, но она принялась его воспитывать, не обращая ни на кого внимания. Я сам его видел.
Два ребенка из раздела «В» (замужем, живут с мужьями) оказались тремя – у одного был близнец. Все они жили с родителями. Фред видел близнецов, а Орри – третьего ребенка.
Кроме матерей, две девушки из раздела «А», две женщины из раздела «В», две из «С» и одна из «Д» в течение интересующего нас времени находились вне дома. Орри пришлось слетать во Францию, на Ривьеру, чтобы узнать об одной из них, а Фреду – в Аризону с расспросами о другой.
В качестве образчика «назойливого любопытства» работа была проделана на должном уровне. И когда в половине четвертого утром в среду 7 июля позвонил Сол и доложил, что последний небольшой пробел с усыновлением закрыт, он сам видел ребенка, и операция завершилась, мы оказались точно там, где были 12 июня, двадцать шесть дней назад.
Впрочем, с небольшой разницей. Возникло два новых обстоятельства.
Первое, незначительное, состояло в том, что я не был последним, видевшим Эллен Тензер живой. В роковую пятницу она заходила в дом Джеймс Р. Несбит, своей бывшей клиентки еще по тем временам, когда Тензер работала няней. Миссис Несбит не говорила о визите в течение двух недель, потому что не хотела, чтобы ее фамилия появилась в сочетании со словом «убийство». Но, наконец, решила это сделать. Скорее всего, окружной прокурор обещал ей, что ее имя не появится в прессе, но журналисты заполучили его каким-то образом. Однако миссис Несбит ничем помочь не могла. Эллен Тензер зашла и заявила, что ей нужен совет адвоката и попросила миссис Несбит рекомендовать кого-нибудь из адвокатов, на которого можно положиться. Миссис Несбит выполнила ее просьбу, позвонила адвокату и назначила встречу. Но Эллен Тензер к назначенному времени не пришла. Она не сказала миссис Несбит, почему нуждается в адвокате. Имя миссис Несбит на всякий случай было добавлено к списку Сола, но у нее не было детей по крайней мере в течение десяти лет, а у ее двадцатилетней дочери детей вообще не имелось.
Другое обстоятельство, более значительное, состояло в том, что нас едва не оставила миссис Вэлдон. Конечно, я держал с ней связь: если вы тратите в день более трех сотен из денег клиента и ничего из этого не получается, то самое меньшее, что вы можете сделать, это позвонить или зайти и сказать: «хэлло, какой прекрасный день». Один раз я наблюдал за тем, как она кормит ребенка, один раз завтракал с ней, два раза обедал, научил ее играть в пинокль и слушал ее игру на рояле общей сложностью в течение часов шести. Кроме того, мы несколько раз танцевали в столовой, на полу которой не было ковра.
С ней было бы очень приятно провести вечер во «Фламинго» или у Гилотти, но с этим следовало повременить, чтобы не афишировать наши отношения.
Когда в четверть пятого второго июля раздался телефонный звонок и я начал с обычного: «кабинет Ниро Вульфа…» она прервала меня:
– Ты можешь прийти, Арчи? Прямо сейчас?
– Конечно. Но что случилось?
– Ко мне приходил полицейский. Он только что ушел. Спрашивал меня, когда я наняла Ниро Вульфа и расспрашивал о ребенке. Ты приедешь?
– Что ты ему ответила?
– Я сказала, что он не имеет права вмешиваться в мои личные дела. Как ты и велел мне говорить.
– Правильно. Ты узнала его имя?
– Он назвался. Но мне было не до этого…
– Кремер?
– Кремер… Не похоже.
– Роуклиф?
– Нет.
– Стеббинс?
– Это похоже, Стеббинс. Да, кажется, так.
– Большой, солидный, с крупным носом и широким ртом. Усердно пытается быть вежливым?
– Да.
– О'кей. Мой любимый фараон. Не волнуйся. Поиграй на рояле. Я приеду через двадцать минут после того, как буду уверен, что нет слежки.
Я набрал номер по домашнему телефону – Вульф находился в оранжерее. Я сообщил ему о звонке миссис Вэлдон и спросил:
– Какие будут инструкции?
– Никаких. К черту.
– Понимаю, сэр. Привезти ее?
– Нет, если обстановка позволит.
Я отправился на кухню, велел Фрицу быть внимательным к телефону и входной двери, пока я не вернусь. Выйдя на улицу, я автоматически огляделся, хотя пока мне было совершенно безразлично, есть ли за мной хвост или нет. Но почти наверняка они наблюдают за домом Люси Вэлдон.
Мне не пришлось нажимать на кнопку звонка – дверь ее дома была открытой, а на пороге стояла сама Люси. Она не произнесла ни слова. Когда я переступил порог, она закрыла дверь и направилась к лестнице. По-видимому, она старалась забыть о стремительном развитии наших отношений, касающихся дел сердечных. Один марш по лестнице вверх, она вошла в большую комнату, закрыла дверь и сказала:
– Он спросил меня, знала ли я Эллен Тензер?
– Это естественно.
– Ты стоишь здесь и говоришь «естественно»… Если бы я не пошла к Ниро Вульфу… она не была бы убита. А теперь они знают о Вульфе, знают о ребенке… Я собираюсь рассказать им все. Поэтому я попросила тебя придти. Объясни: куда идти, кому рассказывать? Окружному прокурору? Ты пойдешь вместе со мной?
