ЧЕТВЕРГ. ПЯТНИЦА. СУББОТА. Первым делом в четверг утром поездка в «Газетт» посмотреть снимки. Выбранные ими фотографии Салли и коляски были превосходны. Люси на фото выглядела как женщина, пытающаяся улыбнуться, несмотря на зубную боль. Лон сказал, что другие снимки были еще хуже.
Салли возила ребенка на прогулку по Вашингтонской площади дважды в день все три дня. Любой человек, смотрящий на ребенка с расстояния в шесть ярдов или меньше, снимался на пленку.
ВОСКРЕСЕНЬЕ. Утро. В десять часов, когда Салли вступала на площадь, толкая впереди себя коляску, я правой рукой взялся за третий кусок пирога, а левой держал «Газетт», открытую на странице с крупным заголовком: «Женщины любят детей». Это дело вкуса, но, по-моему, «Женщинам нравятся дети» было бы точнее.
13
Когда Лон Коэн предположил, что на площади будет толпа, он несколько преувеличил возможности и влияние «Газетт». Воскресный урожай состоял из двадцати шести снимков – семь утром и девятнадцать вечером.
Спустя двадцать четыре часа мы так и не знали, есть ли у нас фото матери или нет. Вот что нам стало известно: Люси, Юлиан Хафт, Лео Бингхэм и Виллис Краг не узнали ни одну женщину ни на одном из двадцати шести снимков. Правда, была одно фотография, относительно которой Люси не была твердо уверена. Но женщина на этом снимке находилась в списке и ее давно вычеркнул Сол.
Около пяти зазвонил телефон.
– Это Сол, Арчи. Я в телефонной будке на Университетской площади.
– Ну?
– Вроде, дело пошло. Во всяком случае, то, что мы предполагали, кажется, произошло. Около четырех часов на северной стороне площади остановилось такси, из него вышла женщина. Она перешла улицу и огляделась. Такси поджидало ее. Она увидела коляску на полпути через площадь, направилась туда и подошла прямо к ней. Она не нагнулась, не положила руку на коляску, но заговорила с Салли. Секунд сорок она была там – смотрела на ребенка. Машина Орри стояла за углом, но так как женщину ждало такси, мы не успевали. Она быстро вернулась обратно, и такси отъехало.
– Возможно, что ты поймал птичку.
– Дать тебе номер такси?
– Конечно.
Я записал номер, минуту посидел, переводя дыхание и наслаждаясь успехом. Затем по домашнему телефону позвонил в оранжерею.
– Да?
– Поздравляю. Ваша теория о том, что женщина, родившая шесть месяцев назад младенца, наверняка захочет его увидеть, оправдалась. Два к одному: мать у нас на крючке. Даже три к одному.
– Пожалуйста, отчитайся.
– С удовольствием.
Я рассказал ему, как было дело.
– Итак, если это мать, она в наших руках. Выяснение, где она села в такси, ничего не даст. Но Сол ее опознает на фото. Поздравляю.
– Удовлетворительно, – сказал он и повесил трубку.
На этот раз мы имели пятьдесят четыре снимка и один из них был на вес золота. Я отнес их на 47-ую улицу, но Эл Познер не мог отпечатать их в тот же вечер: двое из его людей были выходными, один болел, так что Элу предстояло возиться с ними одному.
Когда мы обедали, позвонил Сол. Имя таксиста было Сидней Бергман. Он взял пассажирку на Мэдисон-Авеню между пятьдесят второй и пятьдесят восьмой улицами, отвез ее к площади и обратно на пятьдесят вторую. Он никогда не видел ее прежде и ничего о ней не знал. Я сказал Солу, чтобы он поджидал ее утром на площади, она могла появиться еще раз.
На следующий день без четверти двенадцать я вошел в наш кабинет с фотографиями. Я мог бы вернуться на полчаса раньше, но у меня ушло время на составление комплектов для Крага, Хафта и Бингхэма. Вульф сидел за письменным столом перед стаканом пива, а Сол в красном кожаном кресле перед бутылкой вина «Кортон Черлимэгн». Похоже, они говорили о литературе. На столе Вульфа лежали три книги, а одну, раскрытую, он держал в руках. Я сел и стал слушать. Да, литература. Я встал и пошел к выходу, но был остановлен голосом Вульфа:
– Что, Арчи? – Я остановился.
– Предпочитаю не мешать, – я подошел к Солу и протянул ему фотографии.
– Она не появлялась сегодня утром, – сказал он. Он ловко тасовал фотографии, будто сидел за покерным столом. Ему достаточно было взгляда на каждое фото. Он не просмотрел и половины, выбрал одну фотографию, чтобы получше рассмотреть, кивнул и сказал:
– Вот она.
Это был хороший ясный снимок: три четверти лица, немного под углом, как и большинство снимков. Широкий лоб, классически расположенные глаза, довольно узкий нос, рот довольно широк, подбородок немного заострен. Взгляд сосредоточен и направлен вправо.
– Наверно она привлекательна, – сказал я.
– Так и есть, – ответил Сол. – Походка легкая, держится прямо.
– Детали?
– Пять футов семь дюймов. Сто двадцать фунтов. Возраст немногим больше тридцати.
– Дай-ка конверт, – он протянул его мне. Я положил фото вместе с остальными в карман. – Прошу прощения, что вынужден был прервать вас, джентльмены. У меня дело. Если понадоблюсь, вы знаете телефон миссис Вэлдон.
Начиная с воскресенья мои отношения с Люси были несколько натянуты. Впрочем, это сказано неточно. Ее отношения с окружающими оставляли желать лучшего, а я оказался под рукой. В воскресенье вечером звонил ее адвокат относительно материала в «Газетт», а в понедельник он пришел к ней. Он считал, что Люси поступает опрометчиво, и не одобрил этого. Ее лучшая подруга, Лина Гютри, отнеслась к происходящему еще более неодобрительно. Кроме того, Люси извелась от звонков друзей, не говоря о врагах. И, судя по ее настроению и замечаниям в понедельник, звонил и Лео Бингхэм.
Одним словом, атмосфера была напряженной, когда я приехал во вторник и Мэри Фолтц направила меня на второй этаж. В течение получаса я ждал, а когда Люси пришла, то всего лишь спросила:
– Что-нибудь новенькое, Арчи?
– Всего лишь фотографии. Вчерашние.
– О! Сколько?
– Пятьдесят четыре.
– У меня и так раскалывается голова. Мне надо ими заняться?
– Возможно, нет, – я вытащил конверт, порылся в фотографиях и протянул ей одну. – Посмотри эту. Она особенная.
Она безразлично посмотрела.
– Что же в ней особенного?
– Держу пари: три к одному, что эта женщина – мать. – Я сообщил Люси все обстоятельства появления женщины. – Ты ее знаешь?
Новый взгляд на фото.
– Нет.
– Не хочешь поднести ее к свету, чтобы убедиться?
– Мне не хочется… Ну, хорошо… – Она подошла к настольной лампе, включила ее, посмотрела на фото, нахмурилась. – Мне кажется, я где-то ее видела.
– Тогда забудь свою головную боль, все боли на свете и еще раз посмотри. Сядь рядом с лампой.
