– Гудвин сказал Донавану другое. Он сказал, что им не удалось опознать труп.
– Разумеется. Миссис Моллой была не в том состоянии, чтобы ей докучали. Ваши коллеги могли продержать ее целую ночь. Кстати, могу уберечь вас от лишних хлопот, связанных с набегом на ее квартиру. Она у меня в доме, спит наверху, и я не позволю ее беспокоить.
– Она опознала труп?
– Да. С определенной точностью. Она опознала мисс Эллу Рейз, горничную Ирвинов.
Кремер уставился на Стеббинса, а Стеббинс на Кремера. Кремер извлек из кармана сигару, покатал ее между ладонями, засунул в рот и зажал в зубах. Я никогда не видел, чтобы он закуривал сигару. Он снова посмотрел на Стеббинса, но сержант уже глядел на Вулфа.
– Я понимаю, для вас это удар, но вам придется с этим смириться. Теперь можно почти с уверенностью сказать, что на основании доказательств, собранных вашими людьми, невинного человека обвинили в убийстве. Разумеется, не слишком приятно…
– До уверенности пока далеко.
– Позвольте, позвольте, мистер Кремер. Вы отнюдь не осел, так что не прикидывайтесь. Кимз проводил расследование по делу Моллоя и был убит. В результате расследования он установил контакт с Эллой Рейз, теперь убита и она. Кстати, сколько при ней обнаружено денег?
Кремер ответил не сразу, поскольку предпочел бы вообще не отвечать на такой вопрос, Однако газетчики, вероятно, уже все разнюхали. Он не ответил, а спросил, причем не у Вулфа, а у меня.
– Гудвин, та сотня долларов, что вы дали Кимзу, в каких она была купюрах?
– Пять потрепанных десяток и десять потрепанных пятерок. Некоторые люди не любят новые купюры.
Он устремил свои колючие серые глазки на Стеббинса.
– Пэрли, это те самые деньги?
– Да, сэр. Ни кошелька, ни сумки обнаружено не было. Деньги были спрятаны у нее в чулке – пять десяток и десять пятерок.
Вулф хрюкнул.
– Это мои деньги. Кстати, что касается денег, то тут присутствует еще один момент. Я выяснил – полагаю, и вам это известно, – что Моллой арендовал сейф под вымышленной фамилией и что администратором-распорядителем наследства назначен человек по фамилии Диган, Патрик Диган. Когда мистер Диган в присутствии мистера Гудвина и мистера Паркера открыл сейф, в нем оказалось триста двадцать шесть тысяч шестьсот сорок долларов наличными. Однако…
– Мне ничего не известно!
– Вне всякого сомнения, мистер Диган доведет факты до вашего сведения. Но мне хотелось бы узнать следующее: где ключ от сейфа? Я почти уверен, что такие вещи носят при себе. В карманах Моллоя не было обнаружено ключа?
– Что-то не припомню. – Кремер повернулся к Стеббинсу. – Пэрли?
Стеббинс покачал головой.
– А при Питере Хейзе, которого, как вы считаете, застали на месте преступления, этого ключа не было?
– Кажется, нет. Пэрли?
– Нет, сэр. При нем были ключи, но не от сейфа.
Вулф хрюкнул.
– Теперь давайте рассмотрим следующий аспект: ясно, как Божий день, что при Моллое был ключ, но его не обнаружили ни при его теле, ни у Питера Хейза. Где же он? Кто его взял? Ну что, мистер Кремер, все еще далеко до уверенности?
Кремер сунул в рот сигару, пожевал ее и снова вынул.
– Не знаю. – Он рыгнул. – И вы не знаете, хотя заварили страшную кашу. Удивлен, что не вижу здесь Аркоффов и Ирвинов. Вот, вероятно, почему вы держите в тайне, что труп опознан – вы хотите вцепиться в них раньше меня. Удивительно, как вы еще не инсценировали это ваше чертово расследование. Они что, уже едут сюда?
– Нет. Мистер Гудвин, мистер Пензер и я обсуждали состояние дел на данный момент. Я не инсценирую, как вы выразились, никаких расследований до тех пор, пока не имею на руках то, что мне нужно. Вопрос упирается в следующее: куда направился Кимз и с кем он виделся после разговора с горничной? Проще всего предположить, что он остался в квартире Ирвинов, дожидаясь их возвращения, но у нас нет доказательств. Хотя это уже не по моей части. Разумеется, сейчас ваши люди кинутся трясти привратника и лифтера, но что из того, если те скажут, что в среду вечером Кимз снова поднялся наверх вскоре после того, как вышел из дома вместе с Ирвинами, и спустился вниз лишь тогда, когда они вернулись домой. Ирвины непременно станут отрицать, что он был в их квартире, когда они вернулись, и что они виделись или разговаривали с ним после своего возвращения.
Вулф сделал широкий жест рукой.
– Однако я вовсе не противник расследования, связанного с выяснением алиби и прочих запутанных проблем. Все дело в том, что у меня нет ни сил, ни людей, чем в достаточном количестве располагаете вы. Все это вам известно лучше, чем мне. Если, например, существуют доказательства тому, что Кимз вернулся в квартиру Аркоффов после разговора с Эллой Рейз и вы их обнаружите, слава Богу. Я мечтаю, что эту работу завершите вы. Вам явно не хочется иметь на своем счету два нераскрытых убийства и вы приложите все силы и старания, чтобы их раскрыть. А потом вы неизбежно оправдаете Питера Хейза. Что касается меня, то моя миссия окончена.
– Как же! Ведь два свеженьких трупа – из-за вас.
– Чепуха и ребячество, мистер Кремер. Вы и сами знаете.
Стеббинс издал какой-то звук; и Кремер поинтересовался:
– У вас есть вопрос, Пэрли?
– Это не совсем вопрос, – прохрипел Пэрли. В присутствии Вулфа он обычно начинал хрипеть, поскольку подавлял в себе естественные побуждения, точнее, одно-единственное: выяснить, сколько нужно нанести ударов кулаком, чтобы Вулф лишился дара речи. Но тем не менее он продолжал: – Просто я не верю, что Вулф складывает лапки. Он явно что-то придерживает до поры до времени. Когда мы, надрываясь, как последние ослы, подгоним все один к одному, наш белоручка вынет из кармана то, что там прятал. Зачем он держит у себя жену Моллоя? Помните, у нас был ордер на обыск этого проклятого дома, мы перерыли его от и до, а оказалось, что в оранжерее в ящике под мхом и еще какой-то гадостью лежала женщина, которую он даже поливал водичкой, но мы это выяснили уже задним числом. Я могу подняться и привести ее сюда или давайте сходим за ней вместе. Гудвин не посмеет остановить блюстителя порядка, но если он вдруг…
Стеббинс вскочил, но я к тому времени уже успел набрать номер южной комнаты по внутреннему телефону, и миссис Моллой сняла трубку.
– Арчи Гудвин. Миссис Моллой, немедленно заприте свою дверь. Я подожду у телефона.
– Уже заперла. А в чем…
– Прекрасно. Виноват, что побеспокоил вас, но одному типу по фамилии Стеббинс, да, да, это полицейский, что-то ударило в голову, и я боюсь, как бы он не поднялся наверх и не стал вам досаждать. Чепуха, конечно, но дверь не открывайте никому, кроме меня, вплоть до дальнейшего распоряжения.
Я повесил трубку и повернулся лицом к нашей компании.
