– Я поеду на Гранд Сентрал.
– О'кей. – Я вручил ему ключ. – Не исключено, что там может быть наблюдатель. Давай-ка мне ключи и перчатки…
Он на ходу незаметно переложил свое железное имущество в мой карман. На Седьмой авеню он спустился в подземку, а я зашел в магазин сигар на углу, нашел телефонную кабину, набрал SP 7-3100 и, когда на другом конце провода сняли трубку, пропищал в микрофон: «Имя и адрес – Делия Брандт, Б-Р-А-Н-Д-Т, Сорок Третья Арбор-стрит, Манхэттен. Записали?»
– Да, что…
– Слушайте меня. Думаю, она мертва. В собственной квартире. Вам лучше поспешить.
Я повесил трубку, услышал щелчок и проверил, сглотнул ли автомат монету, а то бывает, что он ее возвращает. Подлец монету сглотнул. Я вышел и поймал такси.
Когда я вылезал из такси возле старого каменного особняка, было без четверти пять – ровно час тому назад Вулф заявил, что не станет увиливать от «ответственности за соучастие». Дверь, как обычно во время моего отсутствия, была на цепочке. Фриц впустил меня и, окинув внимательным взглядом, изрек:
– Ага, с добычей!
– Ты прав, – кивнул я. – Именно так. Но я не хочу делать соучастником тебя, поэтому, если у тебя спросят, какой у меня был вид, скажи: как всегда жизнерадостный.
Пройдя в кабинет, я выложил из кармана ключи и перчатки, подошел к телефону и набрал оранжерею. Должно быть, Вулф был занят чем-то важным – трубку долго не снимали.
– Да?
– Извините за беспокойство, но по-моему вы должны знать, что мы занимались не взломом и проникновением в пределы чужой собственности, а кое-чем посерьезней. Пришлось потревожить труп дамы, погибшей насильственной смертью. Похоже, по ее квартире прошелся смерч: она лежала на полу без признаков жизни и уже застывшая. Ее задушили. Мы ее раздели и нашли ключ от ячейки камеры хранения на Гранд Сентрал, лентой приклеенный прямо к коже. Мы его забрали и дали деру. По пути я позвонил из автомата в полицию; Сол отправился на Гранд Сентрал взглянуть, что в той ячейке. Он должен объявиться минут через двадцать.
– Когда наступила смерть?
– Больше двенадцати часов тому назад – все, что я мог сказать.
– В котором часу вчера был у нас Уильям Лессер?
– В четыре сорок.
Молчание. Потом сиплый от волнения голос:
– Нужно сидеть и ждать – узнать, что в этом шкафчике. Если это еще один клад в наличных, то тогда… Хотя чего гадать? Чтобы там ни было, вы с Солом займетесь содержимым.
Я с трудом справился с искушением поинтересоваться у него, не лучше ли принести содержимое отсека к нему в оранжерею. Но ему бы пришлось ответить на это «нет», если же учесть, что его уже вывело из равновесия известие об очередном убийстве, то… лучше не дразнить гусей. У меня нет никаких железных правил, поэтому я, повесив трубку, отправился на крылечко встречать Сола. Даже спустился на семь ступенек и остановился на тротуаре. Соседские ребятишки, игравшие на мостовой в мяч, выстроились на противоположной стороне улицы и стали на меня глазеть. Наш дом возбуждал к себе интерес, казался таинственным и даже зловещим, особенно с тех пор, когда я привел к нам для беседы с Вулфом мальчика по имени Пит Дроссос, который на следующий день был убит. К тому времени, как я в десятый раз взглянул на часы, ситуация сложилась напряженная, ибо мальчишка все так же стоял и смотрел на меня, как на очковую змею. Я уже собрался было ретироваться в дом и занять наблюдательный пост у прозрачной с нашей стороны панели, когда к обочине подкатило такси, из него вылез Сол с черным кожаным чемоданом средних размеров. Сол спокойно расплатился с шофером. Решив не лишать его торжественного ритуала внесения сокровищ, я проследовал за ним в дом. Он отнес чемодан прямо в кабинет и поставил на стул.
Похоже, им уже кто-то занимался. Замок был вскрыт, но не специалистом, а дилетантом, и теперь его створки держались лишь благодаря боковым зажимам.
– Будешь говорить ты или дашь слово мне? – поинтересовался я у Сола.
– Предоставляю слово тебе.
– Спасибо. Вулф все верно рассчитал – Моллой держал чемодан у нее в квартире, а после его смерти, может сразу, а может быть, только вчера, она вскрыла чемодан и слегка покопалась в нем. Я прикинул, сколько он может весить. Еще один вывод: она ничего не взяла. Если бы взяла, то не стала бы хранить его на вокзале и прятать ключ в столь потаенном месте, к тому же чемодан полный. Вулф говорит, что мы с тобой должны заняться содержимым, но я полагаю, для начала нужно заняться отпечатками.
Я достал из шкафа все необходимое, и мы приступили к работе. Мы были не столь опытны, как тот специалист, который занимался сейфом, но, когда мы покончили с делом, у нас оказался целый набор фотоснимков с отпечатками, который не стыдно показать умным людям. Разумеется, они пригодятся нам лишь в будущем, когда у нас окажутся образцы для сравнения. Засунув снимки в конверты и убрав все на свои места, мы поставили чемодан ко мне на стол и открыли его.
Он был примерно на две трети заполнен всяким хламом: там были рубашки и галстуки, вероятно, его самые любимые, с которыми ему не хотелось расставаться, пара шлепанцев, шесть тюбиков пасты для бритья, две пижамы, носки, носовые платки… Сложив барахло стопкой на столе, мы добрались до толстого кожаного портфеля. С него тоже следовало бы снять отпечатки, но мы буквально сгорали от нетерпения, поэтому я открыл его и вытащил на свет Божий содержимое.
Там оказался не один сувенир, а целая коллекция сувениров. Сол придвинул стул, и мы вместе занялись обследованием портфеля. Не стану описывать то, что мы там обнаружили, даже перечислять не стану – на это бы ушла уйма времени, к тому же не я угадал, где нужно все это искать, а он, ему и право демонстрировать эти самые сувениры. Мы уже завершали работу, когда ровно в шесть из оранжереи спустился Вулф. Он направился к своему столу, по пути сделав крутой вираж, приблизился к моему и уставился на нашу галантерейную лавку.
– Тут всего лишь упаковочный материал, – пояснил я, постучав пальцами по стопке бумаг. – Главное здесь. Достаточно «сувениров», чтобы отправить на виселицу верблюда.
Он взял бумаги, обошел вокруг своего стола, уселся в кресло и приступил к изучению документов. Мы с Солом запихнули оставшееся в чемодан, заперли его и расселись в кресла. Минут десять царила тишина, если не считать шелеста листов и похрюкивания Вулфа. Он уже почти добрался до конца стопки, когда зазвонил телефон. Я снял трубку.
– Кабинет Ниро Вулфа. Арчи Гуд…
– Это Стеббинс. Насчет женщины по фамилии Брандт. Делия Брандт. Когда вы видели ее в последний раз?
– Подождите секунду – я хочу чихнуть. – Я прикрыл ладонью микрофон и обратился к Вулфу: – Стеббинс спрашивает насчет Делии Брандт, если вас, разумеется, интересует такая мелочь.
Вулф нахмурился и, поколебавшись секунду, взял свой телефон. Я снял с микрофона ладонь и чихнул.
– Надеюсь, я не простудился. В прошлый раз, когда я…
