Книга Бокал шампанского, страница 2. Автор книги Рекс Тодхантер Стаут

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Бокал шампанского»

Cтраница 2

– Сними меня с довольствия на ужин, – сказал я. – Я совершу еще одно доброе дело и на том покончу с ними в нынешнем году.

Фриц посмотрел на меня.

– Жаль. Сегодня тушеная дичь в горшочке. Знаешь, в белом вине с грибами.

– Конечно, жаль. Но возможно, там, куда я иду, тоже найдется что-нибудь съедобное.

– Клиент?

Это не было проявлением любопытства. Фриц Бреннер никогда не совал нос в чужие дела, даже в мои, но он проявлял вполне понятный интерес к благосостоянию обитателей старого каменного особняка на Тридцать пятой улице. Только поэтому он хотел узнать, улучшит ли мой сегодняшний визит дела нашего дома. А деньги наш дом пожирал немалые. Жалованье мне. Жалованье Фрицу. Теодор Хорстман, который проводил дни напролет, а иногда и ночи, возясь с десятью тысячами орхидей в оранжерее под крышей, тоже трудился не за фу-фу. К тому же все мы должны кормиться теми харчами, которые приготовлял Фриц по заказу и на вкус шефа. Да и орхидеи влетали нам в копеечку. И так далее, и так далее… А единственным источником текущих доходов являлись люди, у которых возникали те или иные проблемы и которые имели возможность и желание платить нам за то, что мы помогали разрешать их. Фриц знал, что сейчас мы сидели без дела, почему и спросил, не ужинаю ли я с возможным клиентом.

Я покачал головой и сел за стол.

– Нет. С бывшим клиентом, с миссис Робильотти. Помнишь, года два назад у нее стибрили на миллион долларов колец и браслетов, и мы их разыскивали?.. Мне нужен твой совет, Фриц. Хоть по женской линии ты и не такой великий эксперт, как в кулинарии, но кое-что про твои делишки я знаю и был бы признателен, если бы ты посоветовал, как вести себя сегодня вечером.

Фриц фыркнул.

– Как вести себя с женщинами? Тебе советовать?! Ха… Да ты рехнулся, Арчи!

– Спасибо за столь лестное мнение, но сегодня будут особые женщины. – Кончиком мизинца я прихватил кусочек анчоусного паштета, упавшего на стол, и облизал палец. – Проблема заключается в следующем. Первым мужем миссис Робильотти был Альберт Грантэм, который последние десять лет жизни посвятил тому, что часть своих трех или четырех сотен миллионов полученных в наследство, тратил на благотворительные цели. Он желал улучшить этот мир и перевоспитать живущих в нем людей. Надеюсь, ты согласишься, что особа, имеющая ребенка, но не имеющая мужа, нуждается в перевоспитании?

Фриц поджал губы.

– Сперва я посмотрел бы на мать и на дитя. Возможно, что они прелестны.

– Дело не в их прелести. Это Грантэма не интересовало. Матери-одиночки были не главной проблемой в его филантропической деятельности, хотя, по-видимому, очень волновали его. Дом, который он выстроил в округе Датчесс, был назван «Приютом Грантэма» Так зовется он и поныне. Что ты добавляешь в жаркое?

– Майоран. Хочу испробовать.

– Ни слова не говори шефу – интересно, учует он или нет. Так вот, когда перевоспитанные матери покидают «Приют Грантэма», то получают денежное вспомоществование до тех пор, пока не найдут себе работу или мужа. Но даже и после этого о них не забывают. Один из способов поддерживать с ними связь был придуман самим Грантэмом. Ежегодно в день своего рождения он устраивал в своем доме на Пятой авеню званый ужин, на который приглашал четырех матерей-одиночек, а в качестве кавалеров четырех молодых людей. После его смерти (он умер пять лет назад) его жена продолжает эту традицию. Миссис Робильотти говорит, что делает это в память о покойном супруге, хотя уже успела выйти замуж за некоего Роберта Робильотти, который никогда не задавался целью исправить мир. Сегодня как раз день рождения Грантэма, и я приглашен в качестве одного из кавалеров.

– Не ходи! – воскликнул Фриц

– Почему?

– И ты еще спрашиваешь, Арчи?

– Не понимаю.

– Ты же все погубишь! Меньше чем через год все они вернутся в «Приют»!

– Перестань! – сурово произнес я. – Я ценю комплимент, но вопрос мой не шуточный, и я нуждаюсь в совете. Учти, Фриц, эти девицы уже перевоспитались. Предположительно, они должны уже иметь опору в жизни. Ужин в этом чертовом доме, да еще вместе с четверкой светских молодых людей, которых они никогда прежде не видели и больше никогда не увидят, – дурацкая по сути затея. Но тут уж ничего не поделаешь. Я не могу перевоспитать Грантэма, он на том свете, и мне претит даже мысль о перевоспитании миссис Робильотти, живой или мертвой. Однако передо мной стоит личная проблема как мне себя вести? Приветствуется любой совет.

Фриц склонил голову набок.

– Зачем ты идешь туда?

– Меня попросил один знакомый. Другой вопрос, почему он остановил свой выбор на мне, но оставим это. Кажется, я согласился потому, что мне показалось заманчивым поглядеть на это сборище, но теперь мне думается, что вечер будет чертовски скучным. Однако отступать поздно, поэтому – как мне держаться? Я могу попробовать развеселить общество и дурачиться весь вечер, или вызвать одну из девиц на разговор о ее чаде, или сидеть смирно, посылая все к черту, или подняться и закатить речь о знаменитых матерях, таких, как Венера, или госпожа Шекспир, или та древняя римлянка, которая родила двойню?..

– Нет, нет! Все не то!

– Ну, а что же то?

– Не знаю. Все это ты только так говоришь…

– Тогда ты поговори хоть немножко!

Он ткнул ножом в мою сторону.

– Я очень хорошо знаю тебя, Арчи. Так же, как и ты меня, наверное. Тебе не нужно никаких советов – как себя вести. – Он рубанул ножом по воздуху – Ха! Ты явишься туда, осмотришься и решишь. Ты всегда так поступаешь. Если тебе будет слишком тяжко, ты уйдешь. Если одна из девиц окажется привлекательной и за ней станут ухлестывать, ты отведешь ее в сторонку и на завтра пригласишь в ресторан. Если тебе все наскучит, ты наляжешь на еду, независимо от ее качества. Если начнешь раздражаться… Боже мой, лифт! – Он взглянул на часы, воскликнул: – Одиннадцать! – и стремглав бросился к холодильнику.

Я даже не приподнялся с места. Спустившись вниз, Вульф любит заставать меня в кабинете, и, если меня там нет, это слегка будоражит ему кровь. Ему это лишь на пользу, поэтому я дождался, пока открылись и закрылись дверцы лифта и шаги шефа зазвучали в прихожей и стихли в кабинете. Я никогда не мог понять, почему при ходьбе он почти не производит шума. Казалось бы, для его ног, размером не больше моих, тяжело тащить на себе груз в одну седьмую тонны, однако факт остается фактом: он ходит почти неслышно. Я дал ему время дойти до стола и устроиться в огромном, сделанном на заказ, кресле и только тогда отравился в кабинет. Он буркнул мне «доброе утро» и я ответил ему тем же. Наше «доброе утро» начинается обычно после того, как Фриц отнесет ему в комнату поднос с завтраком, и затем шеф проведет два часа, с девяти до одиннадцати, в оранжерее со своими орхидеями и Теодором.

Приблизившись к своему столу, я заявил:

– Из-за плохой погоды я не депонировал вчерашние чеки. Может быть, до трех часов дождь прекратится.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация