По счастливой случайности этим лицом оказывается женщина, которая заперта в комнате моего дома. И что, по-вашему, мешает мне сообщить ему об этом и получить соответствующее вознаграждение?
– О, я вас понимаю, – сказала Присцилла и плотно сжала губы. – Теперь я знаю, как вы узнали мое имя и все остальное. Вам, конечно, здорово повезло, что он принес с собой мои фотографии. Мистер Гудвин меня сразу же узнал, не правда ли? – Она посмотрела на меня своими прекрасными глазами и добавила: – Я думаю, мне следует поздравить вас, мистер Гудвин?
– Об этом еще слишком рано говорить, – проворчал я. – Подождите немного…
– Я допускаю, – снова начал Вульф, обращаясь к ней, – что, если бы я согласился взять у вас задаток или Гудвин, действуя, как мой агент, взял бы у вас деньги, не поставив вам определенных условий, я был бы вынужден действовать в ваших интересах и никоим образом не мог бы согласиться на предложение этого Холмера. Но, как вы понимаете, ничего подобного не произошло и я никак не связан с вами. Не существовало никаких профессиональных или этических препятствий, мешающих мне открыть Холмеру ваше местонахождение и потребовать обещанного вознаграждения. Но, черт побери, надо же уважать самого себя! К сожалению, я не могу согласиться сейчас с предложением Холмера. И к тому же есть еще Гудвин.
Я, конечно, выругал его за то, что он вас сюда вообще пустил, и приказал ему поскорее избавиться от вас. Но если я сейчас получу за вас выкуп, с ним невозможно будет жить, а тем более работать.
Вульф покачал головой и продолжил:
Таким образом, то, что вы избрали в качестве своего убежища мой дом, никак меня не радует. Если бы вы отправились куда-нибудь еще, а мистер Холмер пришел бы сюда, чтобы поручить мне разыскать вас, я бы определенно взялся за эту работу и конечно же заработал бы свое вознаграждение. Тем, что я не имею возможности воспользоваться вашим присутствием здесь, я обязан простой случайности и еще Гудвину. Но я не собираюсь нести из-за этого убытки. А они весьма внушительны. Поэтому у меня и имеется два предложения на выбор. Первое – самое простое. Когда Гудвин доложил мне о вашем желании остаться в моем доме, он сослался на то, что вы готовы заплатить за это любую сумму. По его словам, вы сказали буквально следующее: «Я согласна на любые условия». Поскольку вы говорили с ним как с лицом, меня представляющим, эти слова можно отнести и ко мне. Так вот, сейчас я могу назвать эту сумму. Десять тысяч долларов.
Она в изумлении вытаращила на него глаза:
– Вы… Вы хотите сказать, что я должна буду заплатить вам десять тысяч долларов?
– Да. И я даже позволю себе следующее замечание. Я подозреваю, что в любом случае деньги я получу от вас, прямо или косвенно, ибо Холмер, если я выполню его поручение, расплатится не иначе как вашими же деньгами. Если он действительно управляет вашей собственностью и имеет на это широкие полномочия, то и плата за вашу поимку будет определенно исходить из того же источника. Так что в действительности…
– Но это же явный шантаж! – воскликнула она.
– О, я несколько сомневаюсь в справедливости ваших слов, – ответил Вульф.
– Более того, я утверждаю, что это неприкрытый шантаж! Вы хотите сказать, что, если я не заплачу вам десять тысяч долларов за мое пребывание в вашем доме и за сохранение его в тайне, вы попросту расскажете Перри Холмеру о том, где я, и получите эту же сумму, но только из его рук!
– Ничего подобного я не говорил, – заметил Вульф. Он был очень терпелив. – Я только сказал, что имею два предложения на выбор. Если вам не нравится это, то есть и другое. – Он бросил взгляд на стенные часы. – Сейчас десять минут двенадцатого. Гудвин помог вам разложить вещи, он же поможет их уложить обратно. Вместе с вашим багажом вы вполне можете уйти отсюда через пять минут, и никто не увидит, куда вы направитесь и куда придете. Мы не станем подглядывать за вами из окон и смотреть, в какую сторону вы повернете от нашего дома. Мы просто забудем о вашем существовании на десять часов сорок пять минут.
Но по истечении этого времени, начиная с десяти часов завтрашнего утра, я позвоню Холмеру и сообщу, что принимаю его поручение на тех условиях, которые он мне предложил. И после этого я начну за вами охотиться.
Вульф взмахнул рукой:
– Поверьте, мне было очень неприятно предлагать вам оплатить расходы, но взять деньги у Холмера – это совсем другое дело. Я рад, что вы отнеслись к моему предложению с презрением, даже назвали его шантажом. Но, поскольку мне нравится делать вид, будто я зарабатываю хоть крупицу из того, что получаю, я вынужден поступать именно так. Однако это предложение все же остается в силе до десяти утра завтрашнего дня.
В случае, если вы все же решите предпочесть его игре в кошки-мышки.
– Но я вовсе не собираюсь платить вам десять тысяч долларов! – Она вздернула подбородок.
– Это ваше дело.
– Но это же просто смешно! – сказала она.
– Согласен. Хотя, конечно, возможна и альтернатива, и она действительно смешна, прежде всего для меня.
Выйдя из моего дома, вы можете направиться к себе, сообщить Холмеру по телефону о том, что вы здесь, увидеться с ним утром и после этого спокойно отправиться спать, оставив меня в дураках. Но я вынужден рисковать, так как другого варианта у меня нет.
– Но я совсем не собираюсь домой и не намерена никому говорить, где буду находиться.
– Как вам будет угодно, – сказал Вульф, снова посмотрев на часы. – Сейчас уже четверть двенадцатого, и я считаю, что вам не стоит терять время, если вы решили возложить эту работу на меня. Арчи, – добавил он, обращаясь уже ко мне, – ты отнесешь багаж мисс.
Я медленно поднялся. Ситуация была в высшей степени неблагоприятной, но я не видел возможности изменить ее.
Присцилла ждать не собиралась. Она уже встала с кресла, пробормотав:
– Благодарю вас, я как-нибудь уж справлюсь сама, – и тут же направилась к двери.
Я посмотрел, как она пересекла прихожую и начала подниматься по лестнице вверх.
– Это все больше напоминает мне игру «разбегайтесь, овцы!», а не игру «в бары». Так, по крайней мере, мы называли ее в Огайо, – сказал я Вульфу. – Именно эти слова должен выкрикивать пастух
[1]
. Игра может быть в высшей степени увлекательной и забавной, но мне, я думаю, следует сказать вам кое-что до того, как она уйдет.
Я совершенно не уверен в том, захочу ли я в дальнейшем играть в нее. Может быть, вам придется меня уволить.
