— Кто же занимался этим в тот день?
— Как раз здесь мы не пришли к единому мнению. — Билл Медоуз заколебался. Он чувствовал себя неспокойно. — Как я уже сказал, все были там: мисс Коппел и мисс Венс, Стронг и Трауб, — вот почему это так сложно.
— Сложно или нет, — запальчиво произнёс Вулф, — но вспомнить, что случилось, особенно такую простую вещь, вполне возможно. Это как раз тот самый момент, в котором больше, чем где бы то ни было, важна ясность. Мы знаем что мистер Орчард получил бутылку и стакан, в котором был цианистый калий, и выпил достаточно, чтобы яд убил его. Но мы не знаем, по крайней мере я, произошло ли это случайно или в результате умысла одного или нескольких присутствующих, — это очень важный момент. Так или иначе стакан и бутылка были кем-то поставлены перед мистером Орчардом. Кто же поставил их туда?
Вулф посмотрел на присутствующих. Ни у кого не нашлось что сказать, но и причин отводить взгляд также ни у кого не было. Наконец Талли Стронг, снова надевший очки, заговорил:
— Мы просто не помним, мистер Вулф.
— Вздор! — На лице Вулфа появилось отвращение. — Наверняка помните. Нет ничего удивительного в том, что Кремер ни к какому выводу не пришёл. Вы лжёте. Все до одного.
— Нет, — возразила мисс Фрейзер. — На самом деле они не лгут.
— Вы неверно употребили местоимение, — перебил её Вулф. — Моё замечание относилось и к вам, мисс Фрейзер.
Она улыбнулась:
— Вы, конечно, можете подозревать и меня, если угодно, но я бы этого не делала. Всё выглядит следующим образом. Эти люди не только работают в моей программе, но они к тому же и друзья. Конечно, между ними бывают споры, возникают трения, что вполне естественно для людей, работающих вместе, даже когда их двое, тем более если их пятеро или шестеро. Но они — друзья, а это главное. — Она говорила в таком темпе и с такими интонациями, как будто находилась в эфире. — Это просто ужасно! Мы все помним, как пришёл доктор и осмотрел его, потом сказал, что ничего нельзя трогать и никому нельзя уходить. Так можете ли вы всерьёз ожидать, что кто-нибудь из них или, если вы включаете и меня, кто-нибудь из нас скажет: да, я дал ему стакан с ядом.
— Содержимое бутылки также было отравлено.
— Хорошо, пусть так. Разве можно ожидать, что кто-то из нас скажет: да, я видел, как один мой друг давал стакан и бутылку, и назовёт этого друга.
— Так, значит, вы согласны со мной, что все вы лжёте?
— Ни в коем случае. — Мисс Фрейзер была слишком серьёзна, чтобы улыбнуться. — Это настолько обычная процедура, что никому не пришло в голову отмечать и запоминать детали. Потом был шок, смятение, приехала полиция, возникло напряжение, так что мы просто плохо всё это помним. Ничего удивительного здесь нет. Я бы как раз удивилась, если бы кто-нибудь запомнил детали. Например, если бы мистер Трауб смог уверенно сказать, что мистер Стронг поставил стакан и бутылку перед мистером Орчардом. Это доказывало бы только одно: мистер Трауб ненавидит мистера Стронга, что меня бы очень поразило. Я не верю, чтобы один из нас ненавидел кого-то другого.
— Но это не означало бы, — сухо пробормотал Вулф, — что кто-нибудь из вас обожал мистера Орчарда и отвергал, как чудовищную, мысль убить его.
— Господи, да кто же мог захотеть убить его?
— Не знаю. Это как раз то, для выяснения чего я и нанят. Если, конечно, яд попал к тому, кому предназначался. Вы говорите, что не удивлены, но я удивлён. Меня удивляет, как полиция не арестовала всех вас.
— Чёрт возьми, они чуть было не сделали этого, — мрачно сказал Трауб.
— Я была уверена, что они заберут меня, — заявила Мадлен Фрейзер. — Это пришло мне в голову, как только доктор произнёс слово «цианид». Я думала не об этом стакане и бутылке и даже не о том, как это отразится на моей программе, а о смерти мужа. Он умер шесть лет назад, отравившись цианидом.
Вулф кивнул:
— Газеты не обошли вниманием этот факт. Значит, это было первое, что пришло вам в голову?
— Да, когда врач сказал о цианиде. Быть может, вы этого не поймёте, но так оно и было.
— Со мной произошло то же самое, — вступила Дебора Коппел тоном, подразумевавшим, что здесь кого-то в чём-то напрасно обвиняют. — Мисс Фрейзер была замужем за моим братом. Я видела его сразу после смерти. А в тот день я увидела Сирила Орчарда и… — Она остановилась. Глядя на неё в профиль, я не мог видеть её глаз, но видел сжатые пальцы. Через секунду она продолжала: — Да, это сразу же пришло мне в голову…
Вулф нетерпеливо перебил её:
— Ясно. Не буду притворяться, что я доведён до белого каления тем, что вы, закадычные хорошие друзья, не в состоянии вспомнить, что произошло. Если бы вы вспомнили и рассказали полиции, я бы не получил этой работы. — Он посмотрел на стенные часы. — Уже двенадцатый час. Я немного надеялся, что мне удастся, собрав вас всех вместе, вбить клин… Но кажется, это невозможно. Вы слишком влюблены друг в друга. Мы попусту потратили время. Я не получил ничего, даже микроскопического фактика, которого не почерпнул бы до этого из газет. Может, мне и не удастся ничего сделать, но всё же я намерен попытаться. Кто из вас проведёт здесь ночь со мной? Именно столько времени — может быть, немного меньше или больше — мне придётся потратить на каждого из вас, и я хочу начать сейчас. Кто из вас останется?
Явных добровольцев не было.
— Господи! — запротестовала Элинор Венс. — Опять то же самое!
— Мои клиенты, — сказал Вулф, — это ваш наниматель, корпорация, где вы работаете, и ваш спонсор. Мистер Медоуз?
— Я должен отвести мисс Фрейзер домой, — сказал Билл. — Потом могу вернуться.
— Я довезу её, — предложил Талли Стронг.
— Это глупо, — раздражённо фыркнула Дебора Коппел. — Я живу всего лишь в квартале от неё, и мы можем взять такси.
— Я поеду с вами, — предложила Элинор Венс. — Сначала забросим вас, потом такси довезёт меня.
— Я поеду с вами, — настаивал Талли Стронг.
— Но ведь ты живёшь за городом.
— Примите меня в расчёт, — сказал Билл Медоуз. — Я могу вернуться сюда через двадцать минут. Слава Богу, завтра среда.
— Во всём этом нет необходимости, — авторитетно вступил в разговор президент «Хай спот». Он покинул кушетку и стоял среди кандидатов, также поднявшихся со своих мест. — Моя машина ждёт у дома, и я могу подвезти всех, кому по пути. Вы можете остаться здесь с Вулфом, Медоуз. — Он повернулся и сделал шаг к столу. — Мистер Вулф, этот вечер не произвёл на меня большого впечатления. Он практически не произвёл никакого впечатления.
— На меня тоже, — согласился Вулф. — Перспективы весьма туманные. Я бы предпочёл отказаться от дела, но и вы, и я связаны соглашением. — Увидев, что некоторые из собравшихся потянулись в прихожую, он повысил голос: — Ещё одну минуту, если позволите. Я хотел бы назначить время для встреч с вами. Первого из вас я жду завтра с одиннадцати до часу дня, следующего с двух до четырёх, потом вечером с половины девятого до двенадцати и ещё около полуночи. Не могли бы вы разобраться с этим до того, как уйдёте?
