И после Катаклизма Садыков не стал почивать на лаврах. За короткое время была создана система бункеров, опоясывающих главную Пирамиду. Две стены, два Периметра. Первый – вокруг бывшего поместья, второй – вокруг всего поселка. Жуковка стала самым укрепленным, самым надежным местом на всей Рублевке. К нашему миллиардеру вереницей потянулись жители других элитных поселков. Генералы, министры, церковные деятели, звезды шоу-бизнеса. За свою безопасность они были отдать все, что угодно.
И отдавали. Кто-то топливо, кто-то запасы пищи, кто-то – просто свои коттеджи, снабженные автономными системами жизнеобеспечения.
– А зачем Садыкову коттеджи? Он, что рассчитывал на подорожание недвижимости?
– Отнюдь. Некоторые рублевские небожители имели в своем распоряжении настоящие подземные бункера. Работы над ходом сообщения между ними ведутся и по сей день.
– Значит, так и возникла Рублевская Империя. Все богачи России собрались в одном месте…
– Нет, дорогой мой, – с улыбкой возразил Максимыч. – Империя стала империей лишь после того, как Рамзес Садыков осознал необходимость создания нового общества, построенного по образу и подобию древнеегипетского. И это ему удалось! У Рамзеса Первого было все, что нужно для процветания Империи: военная элита, армия жрецы, надсмотрщики и, конечно, оружие – самая конвертируемая в новом мире валюта. В короткие сроки власть Жуковки распространилась на всю Рублевку, поселки которой стали именоваться номами. Вмешательство армии было минимальным!
– А гасты тут, надо полагать, тут вместо рабов? Ведь в Древнем Египте, насколько я помню…
– Не будьте столь категоричны, Корнилов. Мы все-таки не в Древнем Египте. Гастарбайтеры всегда работали на Рублевке. Испокон веков приходили сюда и приходят сейчас. Из Москвы и всей области. Людям нужна определенность. И они ее получают. А что до всего остального… Обслуга так и осталась обслугой.
– Только с древнеегипетским уклоном! – Корнилов был так взволнован услышанным, что встал из-за стола. – А где же элита, о которой вы говорите? Где сам фараон? Прячется в Пирамиде?
– Кроты.
– Кто?
– Гасты прозвали рублевскую элиту кротами. Эта братия почти не выходит из-подземных бункеров. Вот уже два десятка лет они пытаются жить в привычном им мире. Под землей иллюзия превращается в реальность, желаемое становится действительным По возможности они занимаются тем, чем занимались до Катаклизма. Если не выходит – просто бездельничают. Их дети воспитываются в специальных садах. С малых лет отпрыскам элиты внушают, что они – хозяева жизни.
– А про детей тебе-то откуда знать, профессор? – спросил Бамбуло, не переставая жевать.
– Доцент. Какое-то время я преподавал рублевским детям историю. Но моя трактовка событий не понравилась их родителям.
– А что у нас с фараоном?
– Сложный вопрос. Хотя все, что происходит на Рублевке, делается от его имени, самого Садыкова не видели уже лет десять. Ходят слухи, что он стал затворником, но в это мало кто верит. Скорее всего, фараон умер или был убит собственной свитой. Сегодня Рублевской Империей фактически правит личный телохранитель Рамзеса.
– Паук?
– Он самый. Только упаси вас Боже назвать его так в другом месте! Умар Ахмаев. Так его зовут. Созданная Садыковым система было довольно демократичной. Решения принимались коллегиально, специальным органом, называемым Советом. В него входили наиболее деятельные представители элиты, военные и те, которых здесь называют Носителями Истины. Это ученые и бывшие священнослужители, заменившие Садыкову жрецов. Паук фактически упразднил Совет. Носители и элита оказались неспособны противостоять Ахмаеву. Свергнуть его диктатуру недавно попытались военные, но заговор был раскрыт.
– А какое отношение имеет к Империи Дракон?
– Никакого Дракона при Садыкове не было. Тюрьму, куда ссылают местных диссидентов, основал Паук. Он даже придумал распинать бунтовщиков на крестах прямо в Жуковке. Лично я считаю, что этим все и должно было закончиться. Садыков был мечтателем, утопистом. Он наивно полагал, что сможет усовершенствовать систему управления, созданную древними. Но эта система его победила. Чрезмерная рафинированность элиты, привычка военных подчиняться приказам и высокомерие жрецов стали благодатной почвой для авантюристом вроде Ахмаева. Авторитаризм не может быть половинчатым. Он или есть или его нет.
– Спасибо за содержательный рассказ, Максим Максимович. Теперь о деталях. Что за поединок, на который я по глупости подписался?
– Не такая уж и глупость, Юрий. Они организуются раз в год – в день основания Империи, – отвечал доцент-хлеборез. – На моей памяти на поединок подписались, как вы выразились, человек пятнадцать. Пятеро из них сейчас прекрасно себя чувствуют. Бывшие гасты стали военными, а это – прекрасная карьера. Правда, о том, с кем им пришлось драться и что пережить, они ничего не рассказывают. Наверное, есть указание сохранять интригу.
– А остальные?
– Исчезли. Надо думать, погибли.
– Эка невидаль! – скривился Бамбуло. – Ты че, Корнилов никогда про гладиаторские бои не слыхал? В Метро этим тоже любят развлекаться. Ничего – сдюжишь. Самого Мамона ведь завалил. Теперь тебе и черт не страшен. Ты, Максимыч лучше научи, как мне с Двупалым себя вести, чтоб невредимым с лесозаготовок вернуться.
– Я научу!
Вспыхнул свет. Корнилов зажмурился, а когда открыл глаза, у стола уже стоял Саркисыч.
– Ну, голуби, вижу, не хотите слушать добрых советов. Что за посиделки, Максимыч? Надоело хлеб резать? Хочешь носилки таскать? Так я это тебе мигом устрою. Не посмотрю на заслуги…
– Да я что? Парни тут интересовались…
– Знаю, – отмахнулся Багдасар. – И вот, что скажу: вы не на шутку разозлили Мамона. А его на коротком поводке не удержишь. Видал, Корнилов татуировку?
– Трудно не заметить.
– Двупалый ее не с бухты-барахты сделал. Год назад он до смерти избил трех гастов, посмевших ему перечить, был отправлен на перевоспитание к Детям Дракона и вернулся оттуда еще злее, чем раньше.
– О, я просто дрожу!
– Мне понятна твоя ирония, Корнилов, – кивнул Саркисыч. – Но победа над Мамоном ровным счетом ничего не значит. Этот парень – не просто гора жира и мускулов. По моим сведениям, он сотрудничает с руководством и пользуется покровительством самого Паука. Думай сам, чем все это для тебя закончится. А сейчас – всем марш на нары!
Корнилов вернулся на свое место и с удивлением увидел, что Бамбуло устраивается на нижнем ярусе.
– Пришлось поменяться, – с улыбкой сообщил он. – Так мне спокойнее за тебя будет, а тебе – за меня.
– Правильно мыслишь, Степа.
Юрий долго ворочался. Когда понял, что не сможет сомкнуть глаз, начал анализировать все, что услышал от доцента Максимыча.
Никто никого не тащит в Жуковку на аркане. Обслуга так и осталась обслугой. С этим трудно не согласиться. Люди разных национальностей и социальных групп всегда рвались на Рублевку, в надежде заполучить здесь работу. И если кому-то это удавалось, его считали везунчиком. Крохи со стола богачей во все времена манили нищих. А если уж говорить о рабах, то почему бы не поразмыслить о Метро? По большому счету, все, кто нашел там приют, являются рабами подземелья…
