Гасты удивленно уставились на Юрия, а Максим Максимович погрозил ему пальцем.
– Тебя тут случаем не перехвалили, а Корнилов? Все ты знаешь, все ты умеешь.
– Я на самом деле, кто скрывается под кличкой дю Плесси. Вы и сами были очень близки к ответу, но вот беда: вместо беллетристики читали слишком много научных трудов.
– При чем тут беллетристика?
– Она тоже иногда сеет разумное, доброе, вечное.
– Хватит издеваться над стариком. Если знаешь – говори.
– Не могу. Ваш Арман действительно принадлежит к рублевской знати и не случайно так тщательно шифруется. Связываясь с нами, гастами, этот человек рискует головой. Мне нужно встретиться с полковником Хорошевым.
– Ты серьезно?
– Более чем.
– Раз так уверен в правильности своей догадки, думаю, что смогу организовать тебе свидание с полковником. Только не вздумай сболтнуть ему лишнее.
Корнилов кивнул.
Заключительная часть совещания Лиги была посвящена отработке взаимодействия отдельных групп гастов в общей схеме восстания. Покидая столовую, новые знакомые Юрия пожимали ему руку. Не было сказано ни слова о том, что он стал полноправным членом тайной организации жуковских революционеров, но все было ясно и без слов.
Не успел Корнилов выйти в барак, как к нему подлетел Бамбуло.
– Ну, Юрец, ты даешь! Я все слышал. Поздравляю. Ну, теперь мы зададим жару рублевским капиталистам! Эти жирные свиньи у нас попляшут!
– Зададим, Стук. Обязательно зададим. И попляшут. Только позже.
Бамбуло ожидал большего и поплелся к своим нарам с недовольным бурчанием. Он, наверное, хотел начать бунт прямо сейчас и очень расстроился из-за отсрочки.
Подошел Багдасар. Помялся.
– Ты, Корнилов зла на меня не держи. Сам понимаю: виноват. Не досмотрел за Мамоном. Каюсь. Что ж меня теперь из-за этого в предатели записывать?
– Никто тебя в предатели не записывает, Саркисыч. И на старуху бывает проруха.
Багдасар грустно улыбнулся, протянул было Юрию руку, но тут же отдернул. Поморщился.
– Не верю я тебе, Корнилов. И другим – тоже. Все вы думаете, что я – провокатор. Ничего. Время покажет…
Юрий собирался успокоить Саркисяна, но тот резко развернулся и ушел.
Потянулись тягостные часы ожидания. Корнилов почему-то решил, что полковник Хорошев заявится к нему немедленно. Однако тот не спешил, а Максим Максимович на вопрос Юрия ответил коротко:
– Жди!
Чтобы чем-то занять себя, Корнилов начал отжиматься от пола. Физические упражнения помогали унять нетерпение.
Как ни ожидал Юрий полковника, приход его оказался неожиданным.
– Там тебя у входа дожидаются, – объявил Багдасар, сверля Корнилова недобрым взглядом.
Юрий понимал, что окончательно утратил расположение старосты, поэтому предпочел разговор не продолжать. Просто натянул респиратор и поднялся по лестнице к входной двери. Хорошев прогуливался у барака.
– Здорово, Корнилов. Если жаловаться хочешь, так сразу скажу бесполезно: у Луши на тебя большой зуб, людей Дракона ты на самом деле на тот свет спровадил. Вот и выходит, что просить за тебя у Ахмаева я не могу. Коли другая просьба – сделаю все, что в моих силах.
Стоило Юрию озвучить свою просьбу, как у полковника глаза полезли на лоб.
– Ты, парень, когда с ящером дрался, случаем головой не хряснулся?
– Я понимаю, что все это очень сложно, но… Вы ведь не последний человек в Жуковке.
– Вот только льстить мне не надо! Знаю свои возможности. Хрен с тобой, Корнилов. Как ни крути, а военные перед тобой в долгу: и поединок мы организовывали, и обещания мы давали. Ночью за тобой мой человечек придет. Выполняй все, что он скажет и рыпаться не вздумай. Дело серьезное. Я из-за тебя могу на кресте, как Самуйлик оказаться.
Весь вечер Юрий провел в раздумьях о предстоящей встрече. Разговаривать ни с кем не хотел. Даже обидел резким словцом общительного Степана, который попытался с ним заговорить. Подумать Корнилову было над чем. Он не просто вступил в общество бунтовщиков, но и автоматически становился там запевалой. Подрядился снабдить Лигу оружием, вызвался наладить связь с таинственным покровителем. До сих пор ему везло, но если шпики Паука узнают об этих планах, простым мордобитем он не отделается.
Ночью к нему подошел Багдасар. Как всегда, сумрачный.
– Что-то к тебе военные зачастили, Корнилов. Прям в очередь у двери выстраиваются.
– Я в твои дела, Саркисыч, не лезу и жду от тебя того же.
Рослый детина в пятнистой форме на любезности размениваться не стал.
– Сейчас я завяжу тебе глаза и мы отправимся в одно уютное местечко, – буркнул он. – Твоя задача проще пареной репы: идти молча.
– Понял.
Армеец обернул голову Юрия плотной черной тканью, затянул узел на затылке и взял его за руку.
– Двигаем.
Юрий рассчитывал, что его поведут в особняк, но ошибся. Во-первых, дорога заняла гораздо больше, во-вторых ступеньки лестницы, по которой его провели спускались под землю.
Щелкнул магнитный замок, лязгнула стальная дверь. Еще одна лестница. Гораздо длиннее, чем в обычном бункере. Когда спуск закончился, проводник отпустил руку Корнилова.
– Все. Вернусь за тобой через полчаса. Можешь снять повязку.
Юрий выполнил указание и увидел, что стоит в маленькой, очень похожую на кладовую, комнате. Из мебели здесь был только деревянный табурет, да кособокий шифоньер с повисшей на петле дверцей. Комната освещалась единственной, очень маломощной лампочкой-грушей. Дю Плесси стоял в дальнем углу и с места, где находился Корнилов был виден только расплывчатый силуэт таинственного союзника гастов. Юрий улыбнулся, сделал шаг вперед.
– Здравствуй, Татьяна.
Глава 25. План «Б»
– Здравствуй, Юрий, – улыбнулась девушка. – Я знала, что рано или поздно ты обо всем догадаешься.
– «Три мушкетера» – не бином Ньютона. Мне достаточно было вспомнить имя кардинала Ришелье.
– Похвальная наблюдательность. Но, полагаю, ты пришел ко мне делу?
– А почему сразу по делу? – усмехнулся Корнилов. – Разве к самой красивой девушке Жуковки нельзя зайти просто так?
Даже при тусклом свете было заметно, как Татьяна покраснела. Она смущенно опустила глаза.
– Правильнее будет сказать: самой несчастной.
– И все-таки я рад, что загадочным дю Плесси оказался не какой-нибудь твердолобый генерал.
– Что у тебя с лицом?
– О косяк ударился. Двери у вас тут уж очень неудобные.
