Завтракали они холодным мясом и картошкой – Мириам решила, что разогревать их будет слишком долго. В рассветной тишине все звуки казались непривычно громкими, треск костра и стук вилок в жестяных мисках разносились на всю долину.
Би проснулась, когда они почти закончили завтракать, молча подошла, села у костра и глядела, как едят дети.
– Почему меня не разбудили?
– Ты же говорила, что плохо спишь, вот я и не стала. – Мириам протянула ей тарелку с едой.
Би взяла с нее кусок мяса и отдала посуду обратно.
– Мы собирались выехать пораньше.
– Еще даже солнце не взошло. – Мириам забрала пустую тарелку у Рока, который тут же улегся на свое одеяло и закрыл глаза. – Мы готовы ехать.
– Но он, кажется, еще спит.
– Поспит позже, в машине. Таня, поможешь мне почистить посуду?
– Да. – Девочка зевнула. – А почему мы едем так рано?
– Днем очень жарко, – ответила Би. – Ближе к полудню вам будет труднее. Чем быстрее мы доберемся до Хокса, тем лучше.
– Ясно. А кто такая Вероника?
– Кто?
– Вероника.
– Я не знаю. – Би дожевала мясо и встала. – Я буду в машине, собирайтесь быстрее.
– Но ты же с ней говорила, я слышала.
– Когда?
– Ночью.
– Ночью я спала. – Би отвернулась и пошла к машине.
Таня хотела сказать еще что-то, но Мириам положила руку ей на плечо и покачала головой.
Когда они вместе отчищали посуду песком, а Рок таскал одеяла обратно в трейлер, девочка спросила ее шепотом, прижавшись головой:
– Это что, секрет? Почему она не хочет об этом рассказывать?
– А ты умеешь хранить секреты?
– Да, конечно.
– Би говорит во сне.
– Что?
– Бывает, что люди, которым снятся сны, разговаривают в это время. Я слышала такое раньше.
– Прямо так, не просыпаясь?
– Да. Только не говори Би. Она ничего об этом не помнит.
– Так ей снятся кошмары?
– Да, наверное. Но кому они не снятся?
– Мне. Я никогда не помню, что мне снилось.
– Ну вот, говорю же – и она не помнит. – Мириам отложила тарелку и взялась за котелок. – Я думаю, что если она вспомнит, то расскажет нам.
– И если захочет.
– Конечно, если захочет.
II
Собраться удалось на удивление быстро – Таня оказалась отличной помощницей. Они погрузили вещи в трейлер, и Рок улегся там же, поверх кучи одеял, досыпать. Тони взяли в кабину, и Таня усадила его между собой и Мириам, чтобы оказаться ближе к окну. Мириам хотела было надеть джинсы, но потом передумала. Скоро должно было взойти солнце, и их пришлось бы снова снимать.
Би подогнала свой кар прямо под вышку, чтобы набрать воды. Уже выруливая на дорогу, Мириам наблюдала за тем, как она возится у панели управления.
– Наверное, следовало бы ее сломать, – прозвучал в переговорнике голос Би.
– Сломать? Зачем?
– Здесь пройдет Рука. Им нужна вода, и у них ее не будет.
– Но ломать вышку…
– Знаю. Мне тоже ее жаль. Железка не виновата. Я просто вытащу батарею и все.
Кар Би нагнал их за считанные секунды и тут же вырвался вперед. Мириам вспомнила карту. Дорога петляла среди холмов еще километров двадцать, а затем вливалась в торговый хайвей. Не самый широкий, но удобный, он вел прямо к Хоксу, по нему ездили торговцы из Атланты и Детройта, караваны. Сейчас на нем должно быть полно беженцев.
Холмы они преодолели быстро, сцепка грузовика Мириам отчаянно скрипела, видимо доживая последние километры. У въезда на хайвей Би ненадолго остановилась, обозревая дорогу. Солнце вставало далеко позади, среди холмов, которые они покинули, и трасса лежала белой полосой, упираясь в горизонт с обеих сторон.
Когда они повернули к Хоксу, Би переключила свое радио, и в переговорнике Мириам, до сих пор торчащем в гнезде рядом со штурвалом, раздалась музыка. Передача была негромкой, видимо из Атланты, и часто прерывалась помехами. Звучала какая-то старинная мелодия, пел мужской голос. Часть слов была знакома, но смысл их, наверное, изменился за долгие годы, и Мириам не могла понять, о чем песня. Таня сидела очень тихо. В какой-то момент, когда музыка оборвалась, Мириам взглянула на нее и увидела, что та просто спит, наполовину высунувшись из окна. Тони, напротив, с интересом смотрел на дорогу и что-то грыз. Мириам с первого взгляда не поняла, что именно, но решила не отвлекаться от дороги.
Они ехали долго. Мелодии по радио сменялись. Одни были быстрыми, другие – нет. Иногда музыка прерывалась и на некоторое время кабину наполняло шипение, перемешанное с дыханием Би.
Таня проснулась, когда солнце было уже почти в зените, а Тони мирно посапывал, прислонившись к ее плечу.
– Уже день? – спросила она, моргая со сна.
– Скоро полдень. Выспалась?
– Не знаю. А что это за холмы?
– Холмы?
– Почему они так ровно… стоят?
– Потому что когда-то это были дома. Ближе к Хоксу много старых городов. Здесь жили люди.
Таня больше ничего не спрашивала, глядя в окно. Они ехали мимо развалин, почти утративших свой первоначальный облик. То, что когда-то было зданиями, стало невысокими кучами земли, заросшими сухим кустарником, или превратилось в груды камней, выветрившихся до неузнаваемости.
Музыка в переговорнике прервалась с громким щелчком.
– Впереди люди, – сказала Би. – И машины. Сни жайте скорость, я поеду вперед.
– Это могут быть беженцы? Мы же до сих пор никого из них не встретили.
– Ну, за нами не очень далеко едут две группы, но совсем медленно. Эти, впереди, стоят на месте. Их довольно много.
– Может, это постоялый двор?
– Двор? Прямо тут?
– Здесь их когда-то было много. Может, не все хозяева еще сбежали.
– Или это застава из Хокса. Я поеду и взгляну.
Мириам притормозила, и кар Би вырвался далеко вперед.
– А это могут быть бандиты? – спросила Таня.
– Не знаю, кажется, Би так не считает.
– А ты здесь уже бывала?
– Да, но очень давно. Я сама была чуть старше тебя. Здесь хватало людей – торговцы водой вдоль хайвея, дворы для путешественников, стоянки. Сейчас ничего этого нет – все сбежали в Хокс, все покинуто. Вон, смотри, впереди. Это тоже был постоялый двор.
Строение, которое рассмотрела Мириам, стояло на небольшом возвышении у дороги, и к нему как раз приближался кар Би, издалека похожий на черную точку с пыльным хвостом. Сам дом был большим, двухэтажным, сложенным из бетонных обломков и стальных листов. Перед ним, на въезде, располагались широкие металлические навесы.
