– Да, есть. Отношение к орудиям, – сказала Би. – Прежде чем использовать инструмент, стоит убедиться, что он не поранит владельца.
– Я знаю, что делаю, прайм. – Картель тоже встал. – Я давным-давно уже не мальчишка, который берет в руки пушку, чтобы похваляться ее размером.
– Размер не важен. Нельзя сражаться тем, что не можешь удержать в руках.
V
За то время, которое они провели на веранде «Гелиотропа», сумерки успели плавно перетечь в ночь, но на площади темнота так и не наступила. Похолодало, Мириам запахнула куртку и по привычке посмотрела вверх, на звезды, но их не было. Небо словно светилось само, в низких облаках отражались желтые огни города, и даже за ними, в разрывах, темнота была какой-то ненастоящей, насыщенной электрическим светом. Ночь в Хоксе совсем не была похожа на себя, по площади все еще ходили люди, играла музыка, в заведениях кто-то пел, танцевали девушки, город не собирался засыпать. Мириам пошла следом за Би, для которой, похоже, все это было привычно. Они обогнули группу гвардейцев, окруживших пару богато одетых молодых людей с такими же тяжелыми револьверами, как у Дэвида. Один солдат, видимо старший, небольшого роста, с жестким грубым лицом, обернулся и кивнул Би так, словно они были старыми знакомыми. Прайм ответила ему тем же, и тот вернулся к своим делам, втолковывая что-то юношам с оружием.
В несколько шагов Мириам догнала Би:
– А кто это был?
– Видимо, шериф. У него звезда на наплечнике.
– Шериф Хокса? А ты его знаешь?
– Нет. Но он про нас уже знает. Похоже, про нас тут всем известно.
– Это про тебя?
Би промолчала. Они шли по улице, и Мириам готова была поклясться, что с наступлением ночи прохожих здесь стало еще больше.
– А что тебе предложил этот Картель?
Би посмотрела на Мириам, почти бегущую рядом с ней, чтобы не отстать.
– У тебя шишка и будет синяк. Если бьешь головой, то нужно наносить удар вот этой частью лба, чуть выше. Там кость толще, ее не повредишь.
– Я знаю, меня этому учил отец… приемный. Он показывал, как нужно делать, если тебя хватают вот так, но у меня не совсем получилось.
– Что тебе сделал этот мальчик?
– Он вертел меня, как куклу. Назвал хорьком. – Мириам почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы. – А потом, когда меня схватил…
– Дурак, – сказала Би. – Богатый мальчишка. Ты серьезно собиралась его подстрелить?
– Это случайно вышло. Я не знаю.
– Стоило бы, но тогда у нас были бы серьезные проблемы в этом городе.
– Да, извини.
– Нет, ты все сделала правильно, просто в следующий раз, если возьмешься за пистолет, будь готова стрелять.
– Я поняла.
– И не забывай больше дома игольник, от него будет больше толку, чем от револьвера.
– Я не забуду, но совсем не умею из него стрелять.
– Это поправимо, я тебя научу. Я видела гвардейское стрельбище недалеко отсюда, за деньги нас туда пустят.
– Правда научишь?
– Да.
– А что он все-таки тебе предложил?
– Работу на него. – Би плотнее запахнула плащ.
– Кем?
– Его мечом, револьвером, страшным пугалом.
– И ты согласишься?
– Нет.
– Нет?
– Конечно. У него трения с бароном, это видно, он собирает собственную гвардию из наемников, к тому же ты разбила морду его сыну. Нет.
– А сколько он тебе предложил?
– Какая разница, если я все равно не собираюсь согласиться?
– Ну, интересно!
– Две тысячи кредитов сначала, еще больше потом.
– Две тысячи?..
– Это много? Я все еще не очень разобралась с их ценностью.
– Да, это много. Как… огромная ферма с кучей работников, стадом коров и целыми акрами яблонь.
– Ты бы хотела такую?
– Что?
– Ты бы хотела такую ферму, со всеми этими коровами и яблонями?
– Я… я… – Мириам пыталась заглянуть в лицо Би, идущей рядом, но та шла слишком быстро, поэтому девушке приходилось то и дело переходить на бег. – Если бы ты спросила год назад, то я бы точно ответила, что хочу, а сейчас…
– Что?
– Теперь я – как ты.
– То есть? – Би замедлила шаг, внимательно глядя на нее.
– У меня нет никого, кроме тебя и детей. Это все. Я знаю, что дальше может быть очень-очень плохо, и просто ума не приложу, чего мне теперь хотеть.
Они вышли к маленькой площади, на которой находился «Индюк», когда темнота сгустилась еще больше. Нижний город не был так хорошо освещен, как верхний. Без Би Мириам уже давно заблудилась бы в хитросплетениях его темных улиц, но та, похоже, запоминала дорогу с первого раза и безошибочно выбирала направление среди совершенно одинаковых, по мнению Мириам, переулков. Здесь на улицах попадалось существенно меньше народу, только иногда быстрым шагом походили небольшие группки горожан и неторопливо шествовали гвардейские патрули. Би то и дело оглядывалась, но, похоже, опасности не было, по крайней мере такой, о которой она сказала бы Мириам.
Вход в гостиницу «Индюк» оказался совершенно неузнаваем в темноте, как и площадь. Мириам даже растерялась было, когда увидела, что Би идет по каким-то ступенькам в подвал, и только потом рассмотрела знакомые очертания вывески над головой. Ни одно окно в «Индюке» не горело, что не было странно, учитывая отсутствие посетителей, но все же Мириам стало немного не по себе, когда они спустились вниз и Би толкнула такую знакомую дверь.
В зале горел свет, и Мириам не разу поняла, почему Би остановилась и оглядела зал. Большой человек сидел на своем месте, на его столе стояла бутылка виски, наверняка уже не первая. Несколько желтых лампочек над баром едва разгоняли темноту.
– Пахнет кровью, – сказала Би. – Что здесь случилось?
– Марта! – позвала Мириам, и тут до нее с некоторым опозданием дошли слова Би.
Она оглянулась, но все вокруг было так же, как и до их ухода. Нет, почти так же. Мебель стояла немного иначе, и сломанных стульев в углу прибавилось. Би обернулась, провела рукой по дверному косяку, и Мириам с ужасом увидела на нем пятно, словно на дерево плеснули чем-то алым и вязким.
– Кровь?
– Да. – Би отбросила в сторону плащ и выхватила из кобуры игольник. – Что тут случилось?!
– Не кричи, – сказал большой человек.
Би отшвырнула в сторону стол, оказавшийся на пути, и пересекла зал несколькими быстрыми шагами. Гигант спокойно проследил за его полетом, а затем так же спокойно посмотрел в ствол игольника, направленного на него. Мириам снова показалось, что в его глазах нет ничего, кроме грусти. Они напоминали прозрачные зеленые озера посреди страшных, изъеденных огнем скал.
