– Да, – совсем тихо ответила Би. – Вторая часть – фамилия мужа, но это не важно. Пойдем, нам еще нужно отдать батареи.
Как выяснилось, с одного холма на другой вели и более короткие пути, не проходящие через Яму. Женщины шли вдоль восточной стены, на которой сейчас кипела работа. Мириам успела заметить пару ржавых кранов, ворочающих бетонные блоки среди толпы грязных рабочих, охраняемых гвардейцами.
Буквально через десять минут они с Би оказались в толкучке, на знакомой площади, под решетчатой башней. Вместо проповедника на возвышение теперь забрались три девицы в ярких платьях. Толпа, окружающая их, то и дело взрывалась смехом и свистом в ответ на выкрики и неприличные жесты барышень. Они привлекали явно больше народа, чем проповедник, да и у лотков толкучка оказалась сильнее, так что идти через площадь стало трудно. По крайней мере, Мириам, все еще не привыкшей к такому количеству людей, оказалось сложно поспевать за Би, чувствующей себя в толпе как рыба в воде. К тому же у нее начинала болеть голова, не сильно, но ощутимо, словно тугим обручем сдавливая виски. Мириам знала, что это реакция на слезы, и чем дольше плакать, тем больнее будет потом. Стараясь не споткнуться и никого не толкнуть, она пробиралась через толпу следом за Би и неожиданно уткнулась лбом ей в затылок.
– Что за?.. – сказала Би, поворачивая налево, к лоткам, окружающим площадь.
Проследив за взглядом своей спутницы, Мириам сразу заметила причину ее удивления, которую и невозможно было бы не увидеть.
Возле ближайшего лотка, раскрашенного в яркие кричащие цвета, возвышалась огромная фигура в потертой кожаной куртке с металлическими вставками, рядом с которой маячили три маленьких человечка, держащихся за руки.
– Держи кредит, ворюга, – донесся до девушки бас Арго, когда они с Би протолкались поближе. – Давай вот эти, зеленые, красные, и вон ту птицу в сахаре. Что тебе? А, еще тянучек. Что значит много? За один кредит в самый раз.
– Ты вроде не собирался выходить, – сказала Би, подходя к лотку.
Таня, держащая Рока за руку, виновато посмотрела на Мириам, но палочка от леденца, торчащая у нее изо рта, не очень соответствовала выражению глаз девчонки.
– Так сколько можно взаперти сидеть? – прогудел Арго в ответ. – Что-то ты мрачная, прайм. Леденец хочешь?
– Нет, – отрезала Би.
– А ты? – Арго протянул Мириам огромный кулак, из которого торчали разноцветные леденцы на палочках – улыбающиеся рожицы, яблоки и плоские красные ястребы. – Бери зеленый, он с мятой.
– Спасибо, – сказала Мириам и взяла леденец в виде цветка.
– Тебя разве не ищут наемники? – снова спросила Би.
– Пусть они своих матерей ищут!.. – Арго хотел было еще что-то добавить, но покосился на Тони, оживленно грызущего крыло птицы в сахаре, и с хрустом откусил голову леденцовому ястребу. – Не полезут они ко мне в городе посреди дня, побоятся.
– Ко мне полезли.
– Так ты не такая страшная.
Би покачала головой:
– Все равно это лишний риск.
– Да ладно тебе волноваться. Тут малышня города ни разу в жизни не видела, а ты хочешь, чтобы они в подвале сидели? Да и мне скучно стало, вот я им и пообещал холмы показать, леденцов купить… еще пива.
– Чего?
– Нет, это не для них. – Арго посмотрел сверху вниз на Таню. – Что-то мы тут застоялись в толкучке, да, мелочь? Пошли на большой холм посмотрим и пирог съедим?
– Пошли, – к удивлению Мириам, сказала Таня, не вынимая леденца изо рта, и снова виновато на нее посмотрела.
Выглядела она при этом так забавно, что девушке оставалось лишь улыбнуться в ответ.
– Давай я схожу с ними, – сказала она Би. – А ты пока сможешь отдать батареи тому торговцу – как его?.. – и быстро нас найдешь.
– Это опасно.
– Только не со мной, прайм. – Арго передал всю охапку леденцов Мириам, так что ей пришлось взять их в обе руки. – И не волнуйся так, в обиду я их не дам.
– Куда вы пойдете?
– Через ворота, по этой вот улице, потом налево и выше на три квартала находится обзорная площадь. Оттуда еще южный холм видно.
– Ясно, мы проходили там вчера. Я буду через полчаса, не больше.
– Дождемся. Сама смотри не потеряйся, а то искать пойдем.
Мириам снова улыбнулась. Солнце миновало зенит и спряталось за облаками, толпа в центре площади хлопала в такт движениям одной из девушек, которая, похоже, раздевалась. От ближайших лотков пахло ванилью и жженым сахаром. Как ни странно, у девушки совсем перестала болеть голова.
– А что там за пирог, который вы хотели съесть? – спросила она.
II
– Случилось что? – спросил Арго, когда шумная площадь осталась позади, уступив место тихой извилистой улочке, прикрытой от солнца виноградными зарослями на широких металлических террасах и мостиках, переброшенных с крыши на крышу.
Мириам только покачала головой. Во-первых, ей действительно не очень хотелось говорить о событиях этого утра, а во-вторых, мятный леденец в виде зеленого цветка у нее во рту не очень к этому располагал.
– Да ладно, – сказал Арго. – Я же не слепой. У тебя глаза на мокром месте, вон даже малая заметила. Так?
Таня, оживленно вертящая головой во все стороны, внимательно посмотрела на Мириам. Ее леденец тоже не позволял ей принять участие в разговоре.
– А прайм бы тебя так просто в обиду не дала. – Арго вполглаза следил за Роком, прячущимся от Тони среди деревянных подпорок, удерживающих бетонную стену дома, стоявшего дальше по улице.
Почему-то Мириам была уверена, что гладиатор наблюдал не только за этим. Она не раз и не два замечала короткие взгляды, бросаемые им по сторонам, несмотря на внешнюю расслабленность.
Большой человек постоянно оставался начеку.
Леденец во рту Мириам стал совсем тонким, и она с хрустом раскусила его.
– Случилась моя глупость, – тихо, чтобы не слышали дети, сказала она Арго. – И все.
– Глупость?
– Встретила своего бывшего, а он сделал вид, что меня не знает. – Мириам почувствовала, как слезы снова наворачиваются на глаза. – Просто отвернулся, и больше ничего. Я знала, что так все и будет, что он такой, но все равно обидно.
Арго едва заметно кивнул, словно даже не словам Мириам, а своим мыслям, и она неожиданно для себя самой вдруг начала рассказывать ему о ярмарке, о том самом времени, которое так ярко вернулось к ней этим утром. Они шли по узкой улочке, Рок и Тони дурачились впереди, Таня степенно следовала чуть позади, и Мириам говорила о том, о чем даже не помнила в течение долгих месяцев, что накапливалось и собиралось одинокими ночами после смерти родителей… О своих нехитрых радостях, детской любви, надежде, о цветных прожекторах и музыке, о том, как встретила Никки. Девушка понимала, что слова ее спутанны. У нее при всем желании не получится рассказать большому человеку о том, что она чувствовала прежде и что пришло сейчас. Желание поделиться с ним своими воспоминаниями, по сути, оказалось бесплодным. Арго кивал, но молчал. Тогда она продолжила говорить о днях в городе, полном людей и песен, об ощущении будущего, пестрого и яркого, как фонарь с цветными стеклами… и так быстро пришедшего к своему логическому завершению во дворе ее прошлого, сожженного фиолетовым лазером Би.
