– С докладом, как же. Приду, если не сдохну.
Молот, ближайший к Флаю, подхватил его, когда тот начал оседать на землю, и помог идти. Арго отшвырнул ножку стола, которую до сих пор сжимал в руках, и присел рядом с Мириам.
– Все хорошо, – ответила та на его вопросительный взгляд. – Нас даже не поцарапало.
– Повезло, – ответил тот мрачно и дотронулся до Тани, все еще прижимающей ладони к ушам. – Не бойся, мелочь, все прошло. Кто леденец хочет? У меня еще остались.
Мириам передала леденец Року, которого, похоже, перестрелка не сильно напугала. В паре шагов от них Би приподняла нищего и отшатнулась, когда того вырвало кровью прямо ей под ноги.
– Он так сильно его ударил? – спросила Ми риам.
– Нет. – Би снова присела, подняла с земли что-то, плотно замотанное в тряпки, и протянула оборванцу, едва стоящему на ногах.
– Это твое?
– Да, офицер, это мой компьютер, – очень тихо ответил тот.
– Офицер? – удивилась Би.
– Пожалуйста, отдайте, – сказал нищий, покачнулся и чуть не упал.
Вместо ответа Би протянула руку и сорвала тряпку, закрывающую его лицо.
– Что там с ним такое? – спросил Арго.
Би не ответила, молча протянула голодранцу его сверток, и тот вцепился в него так, как человек, умирающий от жажды, хватает флягу с водой.
– Пойдешь с нами, – сказала Би. – У меня есть обезболивающие лекарства. Ты вообще можешь идти?
– Да, офицер, – ответил нищий еще тише.
Мириам переглянулась с Арго.
– Кто он? – спросила девушка.
Би провела рукой по горлу, страшная маска распалась пополам, и Мириам внезапно увидела цвет. Это было как вращающиеся лопасти ветряного генератора, отражающие восходящее солнце, как миллионы капель росы на склонах долины Хокса.
«Как в одном человеке может быть столько пламени?» – всплыли в памяти слова беловолосого незнакомца, а потом цвет ушел.
Осталась только жалость, с которой Би смотрела на оборванца, стоящего перед ней.
– Помнишь, ты спрашивала про небесных людей?
– Да, – ответила Мириам.
– Посмотри на него. Вот так они выглядят на Земле.
IV
Дети учились рисовать, вернее, делали все что заблагорассудится с цветными мелками и мятой бумагой, выданными им Мириам. Взрывы, намалеванные Роком, уже израсходовали на себя большую часть красного и черного мелков, покрыв заодно изрядную часть стола тонким слоем цветной пыли. Таня смотрела на него неодобрительно. Само по себе это занятие, похоже, не очень ее заинтересовало, и она медленно выводила что-то на одном листе бумаги, пользуясь для этого синим мелком, зажатым в кулачке Тони. Иногда мальчишка пытался вносить в картину свои коррективы, тогда дома и фигурки людей начинало словно сносить ветром. Они вытягивались в стороны и вверх.
Мириам, севшая обедать позже всех, отодвинула тарелку с остатками каши. Пыль от мелков, разбрасываемая Роком, попала и туда, добавив каше вкус мела и краски. Рисуя очередной взрыв, Рок издал особенно громкий рык, долженствующий озвучить картину. Мириам воспользовалась паузой в лихорадочном движении пальцев, окрашенных в красный и черный, и отобрала у него мел.
Рок озадаченно заморгал.
– Пойди попроси у тети Марты молока, – сказала ему Мириам и придвинула к себе пачку чистых листов, ставшую за последние двадцать минут значительно тоньше.
– Но я не хочу молока, – возразил Рок.
– Не для себя – для всех нас.
– Для всех-всех?
– Да.
Рок вскочил, словно подброшенный одним из взрывов, нарисованных им, и побежал к стойке бара, как если бы молоко могло неожиданно закончиться или убежать. Его энергия не переставала удивлять Мириам. Рок вел себя так, будто и не было долгой прогулки по городу, беготни с Тони по улицам, перестрелки, напугавшей всех, кроме него, и обратного пути, тоже довольно долгого, вконец измотавшего Мириам.
Впрочем, на ее долю наверняка просто пришлось больше событий. Так она рассудила, выводя первую линию. Мелок крошился и пачкал пальцы, но, несмотря на усталость Мириам, линии выходили прямыми и непривычно четкими.
Под ее пальцами, словно действующими сами по себе, медленно проступало лицо Джино Альмейде, небесного человека, сидящего сейчас за соседним столиком, рядом с Би. Не то, на которое Мириам и сейчас не могла смотреть без содрогания, покрытое пигментными пятнами и ожогами, сочащимися кровью, а другое, настоящее, какое наверняка было бы у него, останься он в небесном городе, как полагается тамошним обитателям.
Мириам отодвинула неоконченный портрет, поглядела на него с некоторым удивлением, потом выдернула лист из зажима и встала. Джино сидел, положив забинтованные руки на свой электронный планшет, по которому медленно двигались цифры и буквы. Он тихо беседовал с Би и, кажется, записывал их разговор.
– Да, замедлители, – донеслись до Мириам его слова. – И антирадиационная обработка, инъекции суспензии в мышцы. Очень больно и совершенно бесполезно, учитывая те дозы, которые я получил сразу же, на выходе из модуля.
– Но должно же быть что-то…
– Здесь? Нет, вы совершенно невосприимчивы к радиации, в таких дозах по крайней мере. У вас никогда не было необходимости лечить то, что вызывает зуд или, в худшем случае, делает ваш загар темнее. Вам просто нечем мне помочь.
– А ваши средства?
– В моем состоянии? Разве что пересадка спинного мозга и печени. Стерильный бокс, невесомость и многие месяцы мучений, не дающих никакой гарантии на выживание. Даже без медицинского образования я понимаю это. Вы, я полагаю, тоже.
Мириам положила перед Джино портрет, и тот замолчал. Движение букв на планшете тоже остановилось.
– Это я? – спросил он и поднял на Мириам черные блестящие глаза, выглядывающие из щели в бинтах, плотно покрывающих его голову, большую часть лица и медленно пропитывающихся розовой сукровицей. – Но как? Вы же не видите!.. Даже я не помню, когда так выглядел.
– Не знаю, – сказала Мириам, придвигая себе стул. – А похоже?
– Да.
– Это хорошо. Оно само так получилось, я давно ничего не рисовала.
– Ты умеешь это делать? – спросила Би.
– А разве нужно? – удивилась Мириам. – Я просто рисую, вот и все. А ты не голодна? Ты ничего не ела с утра и с того момента, как мы пришли, ни разу…
– Нет, я…
– Она права, – сказал Джино. – Вы ничего не ели. Помогли мне вымыться, вкололи в меня кучу лекарств, перебинтовали и совершенно забыли о себе.
– Вот-вот, – поддержала его Мириам. – На обед очень вкусный бульон из курицы. Вам тоже, наверное, его можно, даже если глотать больно. А для тебя я закажу еще и двойной стейк, а то с утра столько всего произошло! Ты бегала, несла меня, а потом еще и…
