Потоптавшись немного, Джей с явной неохотой повернул обратно, и мы пошли к той линии вагонов, сквозь которую пролезли сюда. На сей раз мы попали в узкое пространство между высоким бетонным забором и вагонами, за которыми, видимо, было нечто вроде складских помещений. Но на выяснения уже не осталось времени, мы и так удалились от обоза на порядочное расстояние. Пройдя еще метров десять, мы снова вышли к парковке, но с противоположной стороны. Теперь от перрона нас отделял скелет здания и какой-то пустой цех. Безопаснее пройти под стенами скелета, хотя это вдвое дальше, но в нашем положении выхода нет. Стараясь идти вдоль наружной стены, мы двинулись через заросшую невысокой рыжей травой стройплощадку, держа пути слева, а пустующий цех с сорванными с петель воротами по правую руку. Вдруг Джей остановился, предостерегающе подняв руку. Я осмотрел все вокруг, но ничего подозрительного не заметил. Хотя из-за тумана трудно что-либо различить на дальнем расстоянии, но метров на двадцать все просматривалось неплохо. Напарник бросил вперед свой «волчок», но тот просто описал дугу и хлопнулся об асфальт в нескольких метрах впереди. Обернувшись ко мне, Джей сделал жестом знак «прикрой» и вдруг быстро побежал вдоль стены, пока наконец не скрылся за выступом забора, отделявшим стройплощадку от путей. Прокляв чужую жадность, я тоже поспешил следом. Особого выбора поляк мне не оставил, идти можно либо вперед, либо поворачивать обратно. Говоря о жадности, я имею в виду, конечно, «волчок». Штука эта не то чтобы дорогая сама по себе, их продают в любой лавке, даже самому сделать труда не составит. Вся суть в начинке, которая добавляет цену этого нехитрого датчика аномалий. Схема у него проста: болт в качестве оси, две полусферы из ударопрочного матового пластика и кусок ики. Это бледно-серая, по консистенции напоминающая мох субстанция, которая растет везде в Зоне. Она безвредна и сама по себе никакими полезными свойствами не обладает. Назвали ее так из-за одного бродяги, который якобы наелся икой до глюков, хронической икоты и суточного поноса. Так было, пока за дело не взялись Алхимики и не вывели одну особенность серой гадости. Ели заключить ику в контейнер, который я описал выше, и бросить в любую невидимую или зримую аномалию, он мало того что не уничтожится, он будет светиться. Чем ярче свет, тем опаснее ловушка. Мох как бы запоминает свойства аномалии и создает отталкивающий импульс. «Волчок» зависает в аномалии и сам выскакивает за ее границы. А если снова пройти мимо подобной ловушки достаточно близко, он может засветиться, даже кидать не понадобится. Я слышал, что есть датчики, которые помнят десятки видов самых разных ловушек, но мне такие не попадались, владельцы их берегут как зеницу ока. Видимо, Джей своим «волчком» реально дорожил, раз понесся за ним сломя голову.
Вдруг один за другим бахнуло два ружейных выстрела, где-то впереди слева взвизгнула картечь. Я, едва успев выбежать из-за стены на открытое место, увидел, как мой напарник, опустив ружье и схватившись руками за шею, борется с накинутой на нее петлей. А тот, кто ее метнул, сидит на крыше вагона и злобно шипит. Дальше все случилось очень быстро, хотя для меня все растянулось во времени подобно тому, как это обычно случается в бою. Я уже вскинул автомат к плечу и, поведя стволом, поймал человека в прицел, когда осознал, что это нечто иное. Особой статью существо не отличалось: гладкая чешуйчатая серая кожа, длинные пятипалые руки, босые ноги с широкими ступнями и невероятно длинными, как у обезьян, пальцами. Но самое неестественное – это голова. Безволосый череп, ощутимо вытянутый к спине, безглазая морда на короткой шее, две трети которой занимала пасть. Усеянная сплошным ковром из крючковатых желтых клыков, она открывалась во все стороны, словно лепестки уродливого цветка. А из глотки в сторону моего напарника тянулся вовсе не аркан, а длинный язык, усеянный такими же, как в пасти, зубами. Тварь уперлась всеми четырьмя конечностями о крышу вагона и с видимым напряжением тянула Джея к себе. Я прицелился и послал в голову «серого» три пули. Тот, вздрогнув всем телом, повалился вперед, напарник, тут же рухнув на колени, принялся отдирать от шеи намертво прилепившийся язык существа. Я подбежал к надсадно хрипящему парню, одновременно осматриваясь вокруг. Перед вагонами на нашей стороне было пусто, очевидно, «серый» пришел с той стороны. Туман рассеялся настолько, что впереди стали различимы заводские корпуса, отстоящие от нас примерно метров на сто пятьдесят или двести. Присев возле брыкающегося на земле напарника и прижав его коленом, я принялся срезать захлестнувший ему шею язык непонятного существа. Сама тварь валялась без движения, но сперва Анджей. Язык оказался настолько прочным, что даже моим ножом, спокойно режущим стальной лист, его удалось отделить лишь спустя пару минут. Клыки не прорвали плотную ткань костюма, а один даже обломился, попав в соединительный металлический обруч воротника. Хотя по характеру царапин было видно, что я успел вовремя.
Хрипя и глухо, отрывисто матерясь на родной мове, Анджей поднялся на ноги и, подобрав ружье, принялся оправдываться:
– Оно «волчок» схватило и шасть на соседнюю вагонную крышу. Я стрелять, а оно… переместилось. Шустро скачет по стенам, как…
Я уже опустил автомат, кем бы ни было это существо, собратья его явно мстить не собирались. Я вынул монокуляр и принялся осматривать окрестности. Тварь пришла из-за путей, как раз оттуда, где что-то увидел Стах. Они шли за караваном параллельно, укрываясь за вагонами. И вот одна напала. Что-то еще в этой ситуации было неправильно. Подсказка была перед глазами, но из-за своей очевидности соль произошедшего ускользает.
Не отрывая глаз от оптики, я подсказал поляку аналогию:
– Как обезьяна…
– Твоя правда, похожа… издали.
Должно быть что-то еще. До рези в глазах я всматривался в окрестности, но туман, словно издеваясь, смыкался в непроглядную завесу. Иногда видимость улучшалась, но это были какие-то доли мгновения, за которые трудно ухватить большинство деталей. И вдруг, когда я осматривал внешнюю металлическую лестницу на уровне, близком по высоте к пятиэтажке, там во весь рост поднялась невысокая фигура с характерным силуэтом. Это, несомненно, был человек в защитном комбезе неизвестной системы, с полуавтоматической снайперской винтовкой в руках. Оружие было обмотано камуфляжными накладками, так что марку я с такого расстояния не смог определить. Заметил только характерный выступ секторного магазина, сошку и длинную трубку оптического прицела. Тем временем стрелок медленно вскинул оружие и направил его в мою сторону. Инстинкт заставлял метнуться в укрытие, но стрелок повел себя странно. Убедившись, что я смотрю точно в его направлении, человек высвободил кисть рабочей руки, которой жмут на спуск, и слегка отвел ее в сторону. Долгий миг мы смотрели друг на друга, пока его силуэт не растворился в набежавшей вновь туманной дымке. Не говоря больше ни слова, я спрятал оптику в чехол и пошел к трупу обезьяны. Тварь лежала ничком, раскинув непропорционально длинные руки в стороны. Я вынул пистолет и для проверки еще три раза выстрелил в разные точки на теле существа. Обезьяна дернулась, но это были только конвульсии. Перевернув тело, я убедился в правильности своих подозрений. Все три моих пули прошли мимо, тварь убил единственный меткий выстрел в голову, пришедший с противоположной от моей линии огня стороны. Пуля прошла навылет, разнеся обезьяне череп. Поручиться не могу, но, скорее всего, существо было мертво в тот момент, когда падало с крыши вагона. Стрелок, помахавший мне рукой, опередил мой первый выстрел на самые важные доли мгновения. Мы бродили в «белом шуме» не одни, призраки снайперскими винтовками не пользуются. Или нет?..
