Мы тоже остановились у входа, чуть в стороне от этой живописной группы, среди которых выделялся невысокого роста мужик с заросшим седой щетиной смуглым лицом. Он говорил громче всех, матерясь через слово. Ругался грязно, без изобретательности, чем вызывал только раздражение. Я встал к бродягам спиной, заслонив девушку от еще более откровенных взглядов, которые на нее бросали диковатые собеседники.
– Мне нужно встретиться с хозяином магазина, это мой знакомый. При посторонних он, скорее всего, говорить не станет.
– Я могу остаться здесь.
Предложение было так себе. Ополченцы иногда патрулируют улицы, но такие вот бывалые бродяги вполне могут скрутить с десяток людей Серого. Поэтому, с сожалением глянув на бурую от ржавчины и грязи вывеску магазина, я решил отложить историческую встречу с Одесситом еще на полчаса.
– Нет, разговор у нас будет долгий. Пойдем к другому моему знакомому, снимешь там комнату, а я подойду, как только освобожусь.
Однако тут иномирянка заупрямилась по вполне понятной причине. Зная меня только по бумагам, она опасалась, что мне таким образом захотелось ускользнуть. Зону я знаю лучше пришельца из далеких миров, поэтому опасения имели под собой определенные основания, пусть и чисто умозрительного характера.
– Иди, я вполне смогу за себя постоять, Сту… Антон. Не беспокойся за меня.
Не видя реальных предпосылок для оптимизма, я все-таки решил: пускай поступает как хочет. Если будет потасовка и посланница вдруг исчезнет, мне это только на руку.
– Если что, беги внутрь, там сидит охранник. Я скоро вернусь.
Девушка отрывисто кивнула, словно бы невзначай бросая быстрые взгляды на шумно переговаривающихся старателей. Я развернулся и, поднявшись на крыльцо, открыл скрипучую, обитую кровельным железом зеленую дверь.
Бывает так, что, когда возвращаешься в знакомые места, подсознательно ожидаешь встретить тех же людей и привычную обстановку. Так и я мысленно представил себе полноватую фигуру Одессита, который стоит, положив оба локтя на стойку, поделившую все помещение пополам, и слушает свою любимую психоделику. Но внутри из ожидаемого была только звучащая тихо музыка. Джим Моррисон опять пел про хрустальный корабль, странно звучала гитара, нагнетали таинственности ударные. В остальном магазин более всего напоминал сильно уменьшенную копию своих обычных собратьев: стеклянные витрины с ножами, биноклями, разнообразными прицелами и прочей мелочью расположились вдоль стен из конца в конец. Две длинные стойки с одеждой, расположенные по центру комнаты, почти упирались в отгороженный буквой «Г» прилавок с машинкой для кредитных карт и кассовым аппаратом. Там же за стойкой на стене развешаны гладкоствольные ружья, карабины и три вида арбалетов. И более всего я поразился, увидев упершегося отсутствующим взглядом в стену подростка. Парень лет шестнадцати с коротко стриженными соломенного цвета сальными волосами сидел у стены возле кассы. Длинная, нескладная фигура его, пребывая в некой стадии полной нирваны, казалась лишенной скелета. Я подошел к стойке и, поняв, что парень так и продолжает пялиться в стену напротив, три раза стукнул костяшками пальцев о прилавок. Смерив меня взглядом пустых грязно-зеленого цвета глаз, парень выжидательно уставился куда-то в район моей лежащей на прилавке руки.
Почти не разжимая губ, труженик прилавка прошелестел едва слышно:
– Слушаю вас.
Не обращая внимания на такое приветствие, я протянул руку вперед и сгреб парня за отвороты болоньевой черной парки, надетой поверх камуфляжной расцветки футболки. Не ожидая ничего подобного, продавец, тихо пискнув, забился в конвульсиях, что, очевидно, выражало его желание освободиться.
Поймав мечущийся в панике взгляд округлившихся глаз, я внятно сказал:
– Скажи Михаилу Анатольевичу, что пришел Антон Васильев.
Парень испарился где-то в недрах магазина в то самое мгновение, как только я освободил от своей хватки его модную безрукавку.
Уже через пару минут входная дверь у меня за спиной хлопнула и знакомый голос заголосил с притворно преувеличенным акцентом:
– И Боже ж мой, зачем было так пугать Додика, я не понимаю? Бедный мальчик только-только начал немножко учиться ремеслу, а теперь из-за вашей хватки у парнишки в голове снова сплошной тарарам!
У порога стоял Цвирня собственной персоной, а из-за его плеча опасливо выглядывал давешний пацан. За прошедшие несколько месяцев Одессит почти не изменился: тот же толстый вязаный свитер под горло, добротные английские штаны и добротные берцы того же производства. Правда, появилась и новая деталь, теперь на поясе у торговца висела рыжая длинная кобура с узким ремешком застежки-фиксатора. В ней покоился вороненый американский револьвер 44-го калибра. «Кольт» уютно грелся у торговца под изрядно выступающим брюшком. Однако, увидев, кто стоит перед ним, Цвирня немного расслабился и, радушно всплеснув руками, пошел мне навстречу. Мы обменялись крепким рукопожатием. Хватку бывший одесский спекулянт подержанными иномарками все еще не растерял. Не переставая говорить, он, одними глазами обведя комнату, жестом указал на предусмотрительно открывшуюся за кассовой стойкой дверь.
Увлекая меня за собой, Цвирня без умолку продолжал сыпать какими-то прибаутками:
– Таки прошла уйма времени, теперь это солидный человек, боязно дотрагиваться до ваших рук! Давид, иди работать! Вместо того чтобы считать чужие шекели, пора бы заиметь немножко своих! Покуда такие клиенты не по твоим годам.
По темной узкой лестнице мы спустились в уже знакомый мне подвал. Тут тоже произошли изменения, и надо сказать, что глаза просто разбегались от разнообразия стволов, выставленных за толстым армированным стеклом многочисленных стеллажей. Тут было только армейское оружие, разного рода обвес, ремни и несколько стоек с укладками защитных комбинезонов. Взгляд зацепился за две модели «стрижей», над которыми кто-то потрудился настолько основательно, что этот индпошив вполне мог потягаться с фабричной работой. Были тут и немецкие «кондоры» тоже двух видов: облегченная рейдовая модель и тяжелый штурмовой вариант с массивной рамой экзоскелета. Но более всего поразил бельгийский комбез «горец». Про него ходили разные слухи, но вживую удалось увидеть только сейчас. Выполненный из темно-серой полимерной ткани, «горец» предоставлял своему владельцу возможность более сорока часов движения в автономном режиме. Это означало, что автопилот вынесет человека даже в бессознательном состоянии за пределы опасной зоны, поддерживая состояние искусственной комы. Так же защищал от аномальных и боевых воздействий по четвертому классу, плюс при этом можно было включить систему термооптического камуфляжа. Почти двое суток боец в таком костюме практически неуязвим. В мягком свете неоновых ламп тускло блеснули смотровые линзы маски, прикрепленной к круглому шлему-капсуле. На какое-то мгновение мне показалось, что костюм пристально следит за мной взглядом.
– Сразу вижу, что моя музейная редкость таки зацепила еще одного воздыхателя!
Ловко забежав вперед, Одессит нажал какую-то потайную кнопку, и прозрачная дверца шкафа отворилась наружу. От костюма пахло новизной, пластиком, резиной и металлом.
