Энке, не спуская с меня проницательного взгляда, наклонился к прикрепленному у плеча спикеру рации и четко произнес слова приказа:
– Хайнц, пусть Генрих разворачивает повозки. Мы возвращаемся на маршрут, пусть не жалеет плетей, мы пойдем очень быстро.
Еще час ушел на то, чтобы запрячь наши повозки свежими лошадьми. Поскольку именно они снова должны были возглавить колонну, это снова была парная упряжка. В ходе нападения пострадали все, однако у немцев оказался припасен сюрприз на этот случай. Все четыре фургона MSF оказались оснащены выдвижными пулеметными турелями, а трое охранников даже экипированы ручными огнеметами. Стая атаковала их не менее яростно, по отрывкам разговоров я понял, что речь шла как минимум о двух десятках крупных особей. Они отстояли почти всех лошадей, но животные оказались сильно напуганы, кроме того, отдав нам свою тягу, фургоны, стоявшие в ордере крайними, запрягли одиночками. Поэтому караван сбавил треть хода и в прежние сроки мы уже не укладывались. На трассу конвой вышел к трем часам утра, когда ночь стала совершенно непроглядной из-за набежавших с юго-востока низких облаков. Дождь так и не случился, зато ветер крепчал с каждой минутой и к четырем часам утра превратился в шквал, поднявший тучи пыли с холмов. Пришлось снова останавливаться и ждать, пока лошадники укутают своих четвероногих подопечных в пылезащитные попоны. Люди тоже накинули маски. Но обычные, с дыхательными фильтрами. Дышать в таких намного легче, чем в ребризерных замкнутого цикла. Однако противогаз, он и в Африке противогаз. Мовчан шел впереди, Ксения все так же сидела рядом с водилой, на облучке. Я шел рядом с проводником, но из-за трудностей с продвижением мы не тратили сил на разговоры. «Ночник» мало помогал в той круговерти из пылевых облаков, окутавших весь обоз, словно плотное колючее покрывало. Несколько раз впереди мне удавалось разглядеть мелькающие за песчаной завесой смутные тени. Однако из-за ветра радиационный фон несколько повысился, и это вполне могли оказаться глюки «ночника». Больше всего напрягало собственное невежество по поводу боевых возможностей Ждущих в Темноте. Поэтому приходилось вспоминать все, что я знал о пауках из школьного курса биологии. Но все это было так давно, а опыт столкновений с пауками в бою так скуден, что никакой толковой тактики придумать не получалось. Переключившись на шифрованный канал, я вызвал репликанта и, чтобы не вызывать подозрений у сечевых, пошел рядом с передней повозкой. Девушка откликнулась сразу, и не сказать чтобы мой вопрос ее сильно удивил.
– Послушай… Ксения… Ты солдат, там у себя?
– Нет, я не воин. Мое призвание – это шак-тха. Вы зовете это умение «разведка». Но у нас это гораздо шире.
– Но стреляешь ты очень хорошо.
В последовавшем ответе репликанта мне послышались веселые нотки. Похоже, мои вопросы ее каким-то образом забавляли.
– Наши воины гораздо крупнее… сильнее женщин.
– Так вы не?..
Слова опять застряли у меня в горле, тем более что вопрос вырвался непроизвольно. Отчего пришла запоздалая досада за свое праздное любопытство в такой неподходящий момент.
Девушка ответила дрожащим от смеха голосом, что я все же стерпел, почтя наказанием за глупость:
– У нас с людьми больше общего, чем тебе кажется, Ступающий.
Переждав, пока стыд немного уйдет, я все же перешел к тому, ради чего начал этот разговор:
– В таких условиях, как сейчас, как бы напали Ждущие в Темноте?
Голос репликанта в одно мгновение стал совершенно иным. Сейчас в нем звучали собранность и сосредоточенность. Будь она человеком, я решил бы, что ненависть Ксении к паукам ненамного слабее моей собственной.
– Они боятся холода, паучья кровь медленнее разбегается по жилам. Именно для этого они носят доспехи. Но века эволюции никуда не денешь, будь это песчаный шторм, мы бы уже сражались с ними.
– Значит, сейчас нападения не будет?
– Их цель сейчас – устранить тебя. Пройти через портал могли только четверо. Нет, рисковать успехом ради скорости не в их привычках.
– Спасибо.
Слышать этот голос так долго было нестерпимо. Находиться рядом – еще более мучительно, поэтому, скомкав конец беседы, я снова пошел вперед. Вынув ПДА, я глянул на еле видимый экран коммуникатора и сверился с картой местности. Колонна шла почти так же медленно, как если бы мы забрели в призрачные пустоши серых земель. К пяти тридцати утра мы продвинулись вперед всего на два десятка километров. Кроме того, если раньше трасса шла относительно прямо, то теперь дорога петляла среди холмов, что тоже не добавляло скорости. Ветер, начавшийся два с половиной часа назад, не стихал, лишь слегка изменил направление, перестав задувать прямо в лицо. Теперь сила этого природного шквала клонила всех вправо, заставляя прилагать еще больше усилий, для того чтобы не сбиться с пути. Помогали самые настоящие бетонные столбики, как на обычных проселочных дорогах. Раз или два головная повозка цепляла такие бортом, отчего раздавался дикий скрип, пугавший лошадей.
Но кроме обычных неудобств были еще мои собственные невеселые мысли по поводу затаившихся где-то пауков. Враг лучше экипирован и вооружен более мощным оружием. Плюс у него тактическое преимущество при нападении, эффект внезапности полностью на их стороне. Репликант сказал, что от холода пауки дергаются, но, будь я на их месте, я обратил бы эту информацию в свою пользу. Напасть, когда мы этого не ожидаем, уничтожить цель и уйти в суматохе. Конечно, это рискованно. И вот тут я вспомнил, как Ждущие воевали со мной. Всегда это засада, всегда двойное или трехкратное превосходство в живой силе и маневре. Нет, Ксения права. Их слишком мало даже для рискованной атаки на большой конвой. Следовательно, нас будут ждать у Развилки либо недалеко от этого бандитского форпоста. Тогда нас будет только двое или… Стоп! Похоже, у меня тоже есть козырь в этой игре. Пауки не знают точно, кто такая Ксения. Им известна легенда, но не более того. Будь иначе, то при недавней стычке они объявились бы всей кодлой. И пусть из козырей только шестерка, но все же…
Оставшееся до рассвета время ветер дул с прежней силой, меняя лишь направление. Но как только солнечный свет стал пробиваться сквозь низко нависавшие над холмами тучи, буря вдруг прекратилась, словно с темнотой ушла вся ее сила. Счетчик радиации тоже понемногу успокоился, излучение пришло в норму. Когда рассвело настолько, что местность стала просматриваться на полкилометра окрест, по колонне прошла команда остановиться. Пользуясь затишьем, Энке приказал перегруппироваться и снять с лошадей антирадиационные попоны. Я тоже снял маску, в легкие ворвался сырой, пахнущий землей и травами степной воздух. Чтобы осмотреться, я вынул монокуляр и внимательно осмотрел окрестности. Холмистая равнина, покрытая сплошным ковром серо-желтой высокой травы, да видневшийся на северо-востоке ржавый остов легкового автомобиля. До машины по прямой всего метров сто, судя по очертаниям кузова, это был ВАЗ, кофейного цвета «трешка». Никакого движения, даже намека на него заметить не удалось. Спрятав оптику в карман разгрузки, я вынул ПДА и стал искать скелет машины на карте. Но, как ни старался, ничего похожего не обнаружилось. По маршрутизатору получалось, что до Развилки еще довольно далеко. И на всем пути машина отмечена не была. Будь это на восточной дороге, ничего страшного. «Белый шум» постоянно выталкивает в нашу реальность всякий мусор, что-то появляется, а что-то исчезает. Но тут, где кругом твердая земля, неизвестных предметов быть не должно.
