Странно, но после полученной встряски в голове неожиданно прояснилось. Решение, которое я так мучительно искал последние несколько дней, вдруг обрело необходимую четкость. Отстегнув основательно похудевший за время путешествия рюкзак, я вскрыл контейнер с инструментами, который всегда ношу только на самый крайний случай. Часто, когда находишь спасенных или некий груз, который нужно вернуть, тащить его на своем горбу просто невозможно. Поэтому специально для таких случаев каждый из артельщиков всегда носил набор из четырех артефактов, которые среди старателей зовутся просто шайбой. Этот легкий пористый кусок непонятного происхождения более всего похож на окатанный водой камень-голыш размером с обычную хоккейную шайбу. Серого цвета, очень легкий, он появляется в местах иссякших огненных ловушек. Две шайбы, положенные в карман раненого человека под двести кило, убавляют этот вес почти на три четверти. Единственный недостаток этого в высшей степени полезного камешка в том, что после трех-четырех часов работы силы артефакта быстро истощаются. После этого шайбу можно выбрасывать, она не останавливается. Но встречаются они довольно часто, поэтому и цена такого камня копеечная.
Я поднял валявшийся возле трупов часовых пулемет и осмотрел его. Элроки просто поторопились, забыв полностью отсоединить пулемет от станка. Порывшись в карманах у покойников, я нашел плоскогубцы, видимо припасенные как раз на такой случай, и быстро снял пулемет с треноги и положил увесистую болванку на землю. Примотать изолентой артефакты к станку и ствольной коробке пулемета заняло еще минут пять. Третью шайбу я положил внутрь патронного короба, без которого пулемет и станина – это просто груда железа. Хуже было то, что с «крупняка» кто-то снял оптику и, чтобы работать точно, придется больше полагаться на интуицию.
Подошедшая в самый последний момент Ксения только сейчас обратила внимание на предмет моих стараний и, походив немного вокруг, все же спросила:
– Зачем тебе это?
Обвязав станину, патронный короб и тело пулемета веревочными лямками, я попробовал поднять сначала станок, потом сам пулемет. В оригинале для подобной операции нужны два-три человека, но учитывая то, что вес оружия существенно уменьшился, мы с девушкой вполне сможем выполнить следующую часть моего рискованного плана. Девушка присела возле станка и, зачем-то поскоблив его ногтем указательного пальца, снова вопросительно посмотрела мне в глаза.
Улыбнувшись как можно более дружелюбно и подмигнув, я возразил:
– Не только мне. Это нужно нам, чтобы радикально решить вопрос с Ждущими в самое ближайшее время. Бери вот эту треногу за спину, а я возьму остальное. Иди след в след, дальше будет земля бригадира.
– Там опасно?
Закрепив на спине девушки сложенный в походное положение станок, я поднял пулемет, подержав груз на весу, чтобы привыкнуть к тяжести. Будет не просто, но идти можно.
Оглянувшись на придавленного грузом репликанта, я все же ответил на очевидность:
– Для того чтобы исполнить мой план, нам нужно свернуть с дороги. Бригадир слывет большим выдумщиком по части минирования подходов к своей вотчине.
– И?..
– И мы с тобой это скоро проверим. Может быть, врут люди.
Свет вечернего солнца уже еле-еле пробивал низко висящие тучи, сизые и тяжелые от будущего дождя, запах которого витал в воздухе. Резкий, порывистый северо-западный ветер пригибал траву так, что, вместо того чтобы скрывать нас, серо-желтые стебли мешали идти. Идти с тяжелым грузом и так не ахти какое удовольствие, а идти при встречном ветре вдвойне тяжело. Сойдя с дороги и спустившись по крутому откосу, мы снова очутились в степи, почти превратившейся в болото из-за постоянных дождей. Конечно, по асфальту идти проще, но когда впереди идет отряд нелюдей, ведомых Ждущими, лучше всего исключить любую возможность попадаться им на глаза. Появление такого количества разумных гостей из-за Завесы было самой скверной новостью за последнее время. Раньше приходилось иметь дело только с людьми. Я знаю, как они думают и куда нужно выстрелить или ударить ножом, чтобы победить. С пришельцами такой уверенности быть не может, поэтому мой новый план базировался на внезапности и подавляющем огневом превосходстве. И сейчас появилась уверенность, что так оно и будет на самом деле. Оба раза, когда всадник применял энергетическое оружие, расстояние от него до цели было не более десяти метров. К примеру, на заставе всадник вполне мог выстрелить по бытовке от заграждения, не приближаясь. Можно предположить, что это связано с рассеиванием импульса и уменьшением мощности. Хотя, может быть, все это не так, а проверка будет стоить мне или Ксении жизни. Последняя мысль неприятно удивила, ненависть к вору лица и голоса любимой женщины почти полностью исчезла, уступив место прежней глухой тоске.
Через час с небольшим мы достигли очередного куска запущенной лесополосы. Она тянулась от еле видневшихся развалин на юго-западе до того участка дороги, который оканчивался прямо у шлакоблочной арки, под которой были закрытые сейчас ворота Развилки. Место было ровное, почти лишенное холмов и оврагов. Подойти незамеченным к трехметровой ограде, сложенной из шлакоблоков, было практически невозможно. План предполагал наличие хотя бы одной высотки или холма. Таких было только два, и они наверняка под наблюдением. Будь я на месте бригадира, то, скорее всего, заминировал бы все удобные для дальнобойного оружия позиции или выставил постоянный пост охраны. Наблюдение изнутри периметра в таких случаях слабо эффективно, у хорошо подготовленного человека всегда есть шанс пройти незамеченным мимо часовых, сидящих так далеко. Более всего мне приглянулись развалины панельной многоэтажки примерно в ста пятидесяти метрах от стен бандитского форпоста. Сейчас от постройки осталось четыре этажа и два подъезда. Подходы к дому густо заросли кустарником и тонкими чахлыми деревцами, а на четвертый этаж, скорее всего, подняться без специального снаряжения вовсе не получится. Мы остановились в полусотне метров от подножия холма, чтобы перевести дух. Ксения, не проронившая во время марш-броска ни единой жалобы, тут же осела на землю, а потом и вовсе упала ничком, отрывисто дыша. Я тоже опустил пулемет и короб с патронами на землю, но садиться не стал. После такой нагрузки встать будет очень непросто, но девушке ничего говорить не стал, пусть отдыхает, пока есть возможность. Вынув монокуляр, я внимательно осмотрел окрестности возле развалин и почти сразу углядел три легких стежки, по которым некто посещает дом не чаще раза в трое суток. Люди бригадира точно обленились, если стали пренебрегать обычными в таких случаях предосторожностями. Есть ли в доме кто-то сейчас, сказать не возьмусь, но, зная, как и откуда часовые приходят, я вполне могу подобраться незамеченным. Убрав оптику и оглянувшись на девушку, все еще лежавшую на спине возле брошенного станка и винтовки, я присел рядом. Ксения тут же встрепенулась, порываясь встать, но руки ее подломились. Однако, вовремя ухватив девушку за плечи, удалось удержать ее от падения.
Усадив репликанта напротив, я достал ПДА и, вызвав карту местности, стал объяснять суть задачи:
– Отряд Ждущих в Темноте в расположение базы еще не входил, иначе мы бы услышали. Поэтому используем шанс, чтобы закрепиться в этих развалинах, и будем наблюдать.
