Вообще, странный вид был у парня. Лоб и передняя часть головы – лысые, наверняка получил дозу рентген, зато позади волосы уцелели. И явно очень давно не знали ножниц. Не у каждой женщины прическа такой длины. Только в волосах этих чересчур много ранней седины. Лишь по отдельным прядям понимаешь, что от природы парень был темноволос.
– Так, я спрашиваю? Отвечай! – капитан поймал себя на постыдном желании вмазать бандиту как следует. Но беззащитного бить не пристало.
Блин! Сколько усилий было приложено во избежание драк! Любая махаловка влекла за собой немедленное наказание. Чистка туалетов когда несколько дней, когда – месяц, а в случаях серьезных наказанием могла послужить смерть. Порядок следует наводить железной рукой, иначе воцарится полный беспредел. В условиях довольно замкнутого мирка при постоянной работе да смутных перспективах нервы у многих людей не выдерживали.
– Он первый пристал, – буркнул Седой, отводя глаза. Сильные люди готовы отвечать за проступки, слабые ищут, на кого бы свалить.
– А Надю ударил кто? – немедленно спросил Олег. – Думаешь, никто не видел?
– Что ей, курве, станется?
– Выбирай выражения, сопляк! – не сдержался Воронов. – Почему ударил женщину?
– Приставал он ко мне. Я его и послала подальше, – Надя тоже была здесь. Левая половина ее лица покраснела от удара, однако держалась девушка молодцом. – Сказала, у нас так не делается. А он принялся обзываться, а потом…
– Так… – опять процедил капитан. – Правила поведения тебе зачитывали?
– Болтали что-то, – нехотя признался парень.
– Было там о недопустимости любых драк?
– Не помню.
Конечно. Воронов был уверен: больше половины пришельцев элементарно пропускали сказанное между ушей.
– Тогда напоминаю. Так как война не закончилась, то на территории поселения действуют законы военного времени. Незнание их не освобождает преступника от ответственности. Общая картина случившегося понятна, никаких причин для снисхождения я не вижу. Может, кто-нибудь их знает?
Обвел собравшихся взглядом, однако люди лишь качали головами. Драки порою все-таки случались, чего уж там, однако попыток убийства давненько не было.
Между тем ферма потихоньку стала наполняться людьми. Из тех, кто что-то услышал о случившемся, но не видел собственными глазами. Человека всегда тянет к месту каких-то событий, тем более – трагических. Или близких к ним. Пусть надо работать, однако некоторым удалось покинуть места под самыми разными предлогами. Были тут и приятели Седого по путешествию, человека три, хотя Воронов был уверен – скоро прибегут едва не все.
– Будьте наготове. Мало ли… – шепнул капитан бойцам.
Он был по должности своей обязан учитывать самое худшее. Придут ли «свои» на помощь «своему»? Кто знает, только даже три заточки в толпе могут натворить необратимых дел. Лучше перестраховаться.
– Ни о каких смягчающих обстоятельствах в деле я не услышал, – уже громко объявил офицер. – Мы имеем – избиение женщины, драку с мужчиной, попытку убийства. По всем трем пунктам вина Седого считается доказанной.
– Что он натворил? – Ора влетела на ферму, черные волосы развеваются, лицо раскраснелось, черные глаза полыхают. Натуральная ведьма – и только. Не хватало лишь какой-нибудь волшебной палочки, хрустального шара или прочих когда-то стандартных киношных атрибутов. Люди постарше еще смутно помнили подобные фильмы в далекие, казавшиеся теперь сказочными, времена. Однако и без всяких шаров и палочек казалось: сейчас полыхнет молния, и весь вопрос – кого она испепелит: проштрафившегося Седого или охраняющих его мужчин? Кое-кто невольно даже попятился, и лишь Воронов откровенно любовался девушкой.
– В чем дело?
Несколько доброхотов коротко пояснили суть случившегося и происходящего. Ора выслушала, а затем шагнула к Седому. Выражение ее лица не предвещало ничего доброго, и державшие преступника мужчины отпустили жертву, даже чуть отошли в сторону. Не то испепелит на месте, не то по морде даст…
– Сестренка, что тут? – Борис появился как-то незаметно. Внимание всех было настолько поглощено разыгрываемой сценой, что чей-то приход никого не интересовал.
– Ора! – братец выкрикнул имя так, что все невольно вздрогнули.
– Да? – девушка обернулась. Сжавшийся, ставший жалким Седой облегченно перевел дух. Он явно не ведал о возможном приговоре, а может, даже смерть не казалась такой страшной в сравнении с девичьим гневом. Вернее, смерть в результате последнего была гораздо ужаснее любых официальных казней.
– Ты что, Орушка? – оказывается, Борис порою умел быть ласковым.
Девушка молчала. Лицо оставалось по-прежнему гневным. Наверно, она просто не находила слов. И опять нашлись, кто рассказал, поведал суть.
– Да… – протянул Бор. – Ты что, ублюдок, творишь? Отвечай!
Теперь к Седому шагнул уже он, и вновь ничего хорошего это преступнику не обещало.
– Без рук! У нас действует официальный суд, а не методы Линча! – предупредил Воронов.
Он наконец-то очнулся от любования женщиной и решил взять ситуацию под контроль.
Молодежь слышать о Линче не могла. До Катастрофы были малы, потом стало некому рассказывать. Однако основную мысль уловили.
– Что ему будет? – глаза Бориса горели огнем ничуть не хуже, чем у его сестренки. Чуть подергивалась в нервном тике щека. То ли дорожил приглашением в относительно благополучную Елабугу, то ли втайне недолюбливал нарушителя.
– Наказание за драку – чистка нужников. Неделя, месяц – в зависимости от… Но за попытку убийства – вплоть до смерти или изгнания, – пояснил Воронов. Сейчас он раскаивался, что привел странников в селение. Пусть им особо некуда было деваться, в тайге бы вообще пропали, только ставить под угрозу покой жителей… – Нас слишком мало, чтобы гибнуть от руки своих.
– Я требую, – с апломбом объявил Борис, – чтобы этого… наказали построже. Можем даже сами шлепнуть. Чтобы неповадно было.
Седой едва держался на ногах. Предательство своих было последней каплей для его психики.
– Завтра суд определит. Окончательное решение в подобных случаях принадлежит Председателю. Пока же – уведите его. Пусть посидит, подумает над своим поведением…
Воронов еще не предполагал: завтра будет не до какого-то там суда, да если бы даже знал, порядок нарушать нельзя. По горячим следам головы горячи, а правосудие требует взвешенности и рассудительности. Иначе это просто месть.
Катастрофа.
Дорога отнюдь не была пустынной, но и назвать ее особо оживленной было трудно. Далеко не все услышали прозвучавшее объявление до того, как накрылась связь и телевидение, да и большинство услышавших не восприняли прозвучавшее на свой счет. Люди отвыкли от этой угрозы, больше занимали иные проблемы и беды, да и не учил их никто, как требуется поступать в подобном случае. Вот они и рассуждали об извечном вопросе, том самом, который тревожил некогда Чернышевского. Что делать? Тем не менее нашлись и те, кто отреагировал должным образом и теперь стремился оказаться подальше от города. Элементарная логика – в некоторых случаях чем дальше от крупных населенных пунктов, тем безопаснее. Пусть не слишком верится в худший вариант, может, объявление вообще было уткой, чьей-то глупой шуткой, мало ли что порою говорят, но тем не менее…
