Но пока не целились, и Воронов продолжал вести бойцов на сближение. Не маленькие, сами все понимают, однако не стрелять же без предупреждения, даже не выяснив, почему и как? Вдруг прослышали про тревогу и, наоборот, стараются помочь жителям селения? Пусть верилось в такой оборот с трудом, совсем исключить его из расчетов было нельзя.
Расстояние уменьшалось. Капитан вдруг ощутил некое подобие страха. Словно нечто пыталось сказать ему: идти дальше нельзя, иначе будет очень плохо. Тем не менее на предчувствие это не походило. Когда частенько доводится ходить под смертью, привыкаешь доверять интуиции, точно так же, как загонять внутрь обычный и вполне понятный страх. А так как интуиция помалкивала…
– Что такое?! – еще издали рявкнул Воронов. – Почему шляетесь по территории с оружием?
– А ты, что ли, без? – спросил в ответ тот, который с автоматом.
Обращения на «вы» пришельцы не признавали. Привыкли тыкать с малолетства и упорно не могли привыкнуть к иным отношениям.
– Мне положено. А вот вам, да и остальным жителям – нет. Только при угрозе вторжения и по приказу тревоги. Н-да… Кстати, где вы его вообще взяли?
Воронов остановился в десятке метров. Оба его бойца заученно отодвинулись в стороны, так, чтобы под одну очередь всем не попасть и самим действовать, не мешая друг другу. Народившийся страх исчез, уступив место обычной готовности к работе.
– А это разве не наше? – вновь переспросил автоматчик.
Никаких слов о тревоге не прозвучало, хотя, если бы речь шла о маловероятном случае, парни обязательно попытались как-нибудь оправдаться. И уж по-любому не стали переть на рожон и пререкаться с одним из командиров.
– В поселении существуют правила, обязательные для исполнения всеми. Одно из них гласит: внутри носить оружие имеют право лишь бойцы Подразделения и лица, направляющиеся на блокпосты. Короче, – Воронов специально форсировал события. Свои нападать не станут. Как это называлось в одной читанной еще в детстве прекрасной книге? Момент истины? – Вы арестованы. Сдать оружие.
Громко щелкнул предохранитель. Парень с автоматом не побеспокоился сделать это раньше. Стрелять он решил от бедра, не то настолько был уверен в собственной меткости, не то не пожелал тратить время на вскидывание «АКСУ» и прицеливание. Но роли выбранный метод не сыграл. Воронов следил едва не до последнего, а затем нажал на спуск. Короткая очередь отбросила парня назад. Было видно, как пули рвут куртку на груди, а на молодом лице боль соседствует с недоумением.
Его напарник уже вскидывал карабин, и капитан довернул «калашников» в его сторону, однако сбоку уже коротко тявкнул автомат Гаричева.
Тела еще трепыхали в краткой агонии, когда Воронов избавился от мешающих в дальнейшем лыж и первым ринулся внутрь. Небольшой тамбур, вторая дверь, рывок, и сразу за ней – еще один из гостей с изготовленным к стрельбе ружьем. На этот раз капитан обошелся без убийства. Просто и незамысловато двинул противника прикладом в лицо, сразу отправляя врага в глубокий нокаут. Потом надо обязательно допросить, узнать, кто они действительно такие и что случилось на ферме и, кажется, в штабе.
Теперь все казалось уже однозначным. Согласованность появления банды и трагедии в поселении явно указывали на тщательно спланированную операцию. Весь вопрос: что именно было применено против жителей? На любой яд должно быть противоядие, только имелись у Воронова некоторые сомнения насчет яда. Было бы хоть немного времени разобраться, подумать или хотя бы свободные люди. Увы!
Внутри помещение представляло собой вытянутую и затем раздваивающуюся буквой Т трубу. Коридор с рядами маленьких комнат, затем – своеобразный небольшой зал и еще два расходящихся в сторону коридора. Тускловато, больше подчеркивая темноту, чем разгоняя ее, светили редкие лампы. Сразу бросились в глаза приоткрытые двери и что-то темное, неразборчивое с дневного света, занимающее земляной пол зала. Хотя тут даже не надо присматриваться, что именно.
Опоздали…
– Степанов, связать этого… Если получится, допросить. Ищем четвертого. Он где-то здесь…
Распоряжался, а сам пытался принюхаться. Вдруг задействован какой-нибудь газ? По логике, вряд ли. Встреченный перед тамбуром гость противогаза не имел, а избирательного газа не придумали даже в прежние времена, когда за каждым изобретением стояли могучие институты.
Тогда что же? Ладно, разбираться все равно не время. Даже пленника самому не допросить. Но сколько же преступникам потребовалось минут для «усыпления», или как еще назвать процедуру? Пять? Десять? Маловато.
Воронов застыл перед залом. Люди лежали на полу, совсем как те, на ферме. К счастью, тут народа было немного. Большинство находилось на работе, по домам сидели лишь сменщики, в тех случаях, когда работа шла посменно, больные, матери с детьми, да те немногочисленные счастливцы, кому сегодня выпал выходной. А выпадал он в среднем раз в месяц. Сколько здесь? Десятка три, если считать с детьми?
И куда завернул четвертый? Высунешься – нарвешься на очередь или отдельную пулю. Бросить бы для верности по гранате в оба конца коридора, так нельзя. Посечет осколками своих. В левом коридоре – запасной выход в туннель, так что вполне может быть, беглец уже вообще покинул жилище и сейчас пытается выбраться на свободу. Неплохой маневр – оставить в прикрытие товарищей, а самому продолжать черное дело. Но тогда четвертый – кто-то из руководителей. И опять-таки, что же он делает? Как достигает результата? Если бы перестрелял, и то было бы понятнее. И – невозможнее. Выстрелы по-любому слышны, да и кто-то будет сопротивляться. Сибиряки всегда были покрепче прочих жителей необъятной России, и не смогли их сломить ни Советская власть, ни ее падение и последующий геноцид простого народа. Надо понять хотя бы для того, чтобы бороться.
Может, какой гипноз? Мутации развиваются, что позавчера казалось невероятным, сегодня становится в порядке вещей.
Высунуться было нелегко. Страх вновь вернулся, грозя перерасти в открытый ужас. Поневоле казалось: кто-то в данный момент старательно целится и лишь ждет появления преследователя исключительно в качестве мишени. И все-таки… Первый раз, что ли?
Когда ни помирать, все день терять. Воронов рывком вылетел из-за угла, поводя стволом автомата в поисках цели. Он был беззащитен со спины, остро чувствовал это и тем не менее потратил несколько драгоценных мгновений.
Никого. Резкий поворот, вглядывание в полумрак. И здесь порядок. Если можно назвать порядком всего лишь отсутствие врага. Тогда остается одно – второй выход. Наполовину прорытый в земле, наполовину – в снегу крытый туннель, наследие времени, когда частенько выпадали радиоактивные осадки. Но вот что вряд ли знал противник – ночью в одном месте произошла подвижка снега, а так как к расчистке еще не приступали, то коридор в данный момент был тупиковым.
Уже перед самым тамбуром Воронов услышал приглушенный рокот пулемета.
Не успели…
Первый год после Катастрофы. Осень
– Ты сам понимаешь, что предложил? У нас что, людей девать некуда?
