Хорошее замечание. Только революция еще хуже. Жаль, выхода другого нет.
– По машинам!
Двадцать восьмой день после времени Ч
Время – крайне неравномерная субстанция. Порою года тянутся без особых перемен, зато случается, каждая минута несет новое или же забытое старое. Тут уж как получится…
Тихий провинциальный город, где, кажется, века неспособны были повлиять на медлительное течение жизни, за какие-то четыре недели изменился, как не менялся за все последние десятилетия советской власти. При демократах-то постоянно случалось то одно, то другое, разве что темп был помедленнее.
Я отсутствовал в городе неделю, чуть больше, но словно приехал в незнакомые места. Ведь место – это не только знакомые дома, улочки, памятники или, скажем, лесные пейзажи, но и соответствующее настроение, поведение людей вокруг, сама атмосфера. Ставший моим город всегда являлся немного сонным, патриархальным. Даже во времена сплошных мафиозных разборок он был сравнительно тих и спокоен. Ну, расстреляют кого из автомата, взорвут машину с конкурентами, однако дела бандитские обывателя напрямую не касаются. Чем больше бандитов поляжет, тем легче дышать.
А сейчас, по моим ощущениям, веяло тревогой. Ладно милиция на въезде. С укороченными автоматами, в легких бронежилетах, суровая, непреступная – пока речь идет о простых гражданах. Проверили документы, убедились: свой, и пропустили без разговоров. Даже досматривать не стали, мало ли, человек едет с сельской местности, кушать-то всем хочется, какие могут быть подозрения?
Правильно. Никаких. Хоть не пришлось объяснять, почему на дне спортивной сумки посреди обычных тряпок лежит пистолет системы Макарова. Теплынь стояла – в куртке я бы смотрелся неадекватно, а под рубашкой ствол не спрячешь.
Зато из сумки, в случае необходимости, оружие мгновенно не извлечешь, ну, так в город въезжаю, тут на улицах стрельба поневоле ограничена милицией. Не то чтобы правоохранительные органы настолько бесстрашны, просто они боятся пострадать ненароком во время чреватого затяжной перестрелкой конфликта и вполне могут «гасить» всех его участников, а лишь потом разбираться, кто виноват, а кто – безоружен. Говорят, бывали уже подобные прецеденты. Не у нас, в других местах, однако – лиха беда начало.
Милиция – ерунда. Ничего особенного. Разных рейдов на моей памяти было столько, не упомнишь. В самом городе атмосфера стала отдавать скрытой тревогой. Словно горожане ждали скорой беды, лишь пока не были уверены, с какой стороны она нагрянет. Тут мелкий штришок, там…
Неподалеку от окраины по проезжей части маршировал отряд, человек этак с полсотни. Парни все молодые, только явно не военнослужащие. И камуфляж не у всех одинаковый, и идут не слишком дружно, пусть стараются походить на непобедимую и легендарную. Какое-то молодежное объединение, не иначе, а какое – кто разберет? Меня до сегодняшнего дня они не интересовали.
Впереди и позади шагали несколько мужчин постарше, этакие отцы-командиры. Суровые наставники и учителя юных отпрысков. Тоже в защитном, благо купить обмундирование или его подобие перестало быть проблемой.
Оружия у молодежи не было. Лишь резиновые дубинки. Прямо юные друзья милиции. Были бы не в форме – юные дружинники. Проезжая мимо косящихся в мою сторону ребят, я машинально отметил – многие из них еще явно школьники. Старших классов, конечно, но до армейского возраста пока не дотянули.
Машин попадалось крайне мало, отряд никому не мешал. Шел себе и шел по каким-то своим делам. Все лучше, чем водку пьянствовать, а затем приставать к случайным прохожим.
Отряд скрылся позади, и я сразу выбросил картинку из памяти. Вот если бы увидеть настоящих солдат в моем демилитаризированном городе – тогда иное. Хотя численность внутренних войск давно превысила численность армии, и уж скорее увидишь опору режима и грозу стариков, чем защитника рубежей отечества.
Пару раз повстречались милицейские патрули. Постовые ребята, по примеру коллег на въезде, ходили с автоматами, только грознее не становились. Чувствовалась в легавых некоторая пришибленность. Вдруг не обратят внимания на оружие и вломят по полной? Или, напротив, захотят оружием завладеть и опять-таки вломят? Днем еще куда ни шло, ночью же наверняка сих героев нигде с огнем не сыщешь.
Дома почтовый ящик оказался забит корреспонденцией. Что интересно – практически отсутствовала осточертевшая перед тем реклама. Зато наряду с текущими счетами, отпечатанными на обычной машинке (бедные машинистки), имелось сразу четыре письма, нет, аж целых пять писем. Даже в досетевые времена не приходило столько.
Уже в квартире, удостоверившись первым делом в наличии воды, газа и света, все-таки хоть с какой-то стороны порядок возвращается, и поставив на плиту джезву, я не спеша взялся за просмотр полученного. Как-то отвык получать письма в бумаге, но, если честно, даже приятно.
Тут было послание от старого сослуживца, живущего ныне в такой тмутаракани где-то в тайге, что любые технические достижения туда просто не доходили. Судя по штемпелям, оно шло два с лишним месяца. Приятель рассказывал о своем размеренном бытии, звал в гости, соблазнял банькой, охотой, рыбалкой. Жаль, банька в последние годы становилась для меня недоступным удовольствием. Сердце уже не то, всерьез не попаришься, а баловаться как бы незачем.
Имелся призыв на общегородской митинг, прошедший пару дней назад. Еще два дублировавшихся приглашения явиться по некоему адресу, где создан штаб некоей патриотической организации. Мол, нам нужны люди с вашим опытом, мы вас ценим, и так далее, и тому подобное.
Письмо от Валерки было оставлено на десерт. Когда заварился кофе и можно было погрузиться в чтение с комфортом. Если бы почерк у сына был получше!
Валера писал, что устроены они неплохо, работа интересная, только выбраться из-за дел сложновато. Зато я могу навестить его, и даже пропуск прилагается.
Пропуск действительно был. Официальная солидная бумага с несколькими печатями и подписями каких-то ответственных лиц. Каких – я разбираться не стал. Мне-то есть разница?
Хоть с одной стороны все удачно. Наверняка соответствующие условия, безопасность, закрытость от тревожного мира – лучшего в наше время пожелать невозможно. И сразу захотелось навестить Валерку, посмотреть, как и что, вообще убедиться самолично. Если подумать, кто у меня еще имеется из близких, кроме друзей? С родственниками связей я почти не поддерживаю, а тут – моя кровь и мое продолжение. Кто знает, как сложатся обстоятельства в дальнейшем? Вдруг дела пойдут настолько плохо, что ни о каких свободных перемещениях и речи не будет? Ситуация ухудшается, а долгий опыт подсказывает: рассчитывать всегда приходится на худшее.
Отхлебнул кофе, вышел на балкон с сигаретой в руке. Мимолетно вспомнил о незадачливом соседе. Жаль, конечно, парня. Пострадал ни за что. Но защитить его я все равно бы не смог. Даже если бы очень захотел. А вмешиваться в чужие дела – моветон. Разве не так нас учили средства массовой информации на протяжении десятилетий? Каждый за себя, а прочее побоку.
