– Я тоже вроде что-то слышал о чем-то таком, – согласился капитан. – Вот только подробностей не помню.
– Подробности как раз и неважны, – заметил Нечаев. – Точных координат там все равно не было, а район, где мы примерно можем находиться, нам и так известен. Меня смущает одно: вроде бы на западе никакого острова быть не должно. Или нас отнесло так далеко в сторону?
– Значит, отнесло, – отрубил капитан и повернулся к Ярцеву: – Ты, Валера, вот что… Надо как-то эту землю осмотреть. Ежели и вправду эксперимент, то хотя бы поселок ученых тут должен быть. Кто-то обязательно должен наблюдать. А раз есть поселок, значит, есть и связь. Народ-то тут цивилизованный, без удобств обходиться не может. Возьмешься?
– О чем разговор, Иван Тимофеич! Конечно возьмусь! Подберу кого-нибудь из пассажиров в помощь, и всю округу прочешем. А еще лучше: там гора есть, с нее все должно быть видно, как на ладони. Ученые – это не солдаты, они маскироваться не будут.
– Соображаешь, – протянул Жмыхов. – На том и порешим. Сейчас продукты загрузим – и отправляйся. И пришли сюда хотя бы одного из штурманов и десяток матросов, а то зашиваемся совсем. Кто там из вас лучше всего аппаратуру знает?
– Володя. Он электроникой интересуется, – подсказал Нечаев. – Да и переподготовку в аккурат перед рейсом проходил.
– Вот его и пришли. Нечего вам всем троим на берегу делать. Я бы и тебя оттуда забрал, да кто-то из комсостава обязан оставаться с пассажирами. На твоей ответственности будут и порядок, и питание, в общем, все хлопоты. А Бог даст, завтра, ну пусть послезавтра, всех назад переправим. Если, конечно, раньше не спасут. Искать-то наверняка уже ищут. Короче, посмотрим.
– Разрешите идти, Иван Тимофеич? – спросил Ярцев, прикидывая, не загрузили ли уже шлюпку.
– Иди. Нет, постой, – остановил вдруг его капитан и извлек из сейфа заветную бутылку. – Давай двадцать грамм на дорожку!
Едва отчалила шлюпка, Жмыхов в очередной раз отправился в машинное отделение.
– Как дела, Иваныч? – спросил он стармеха. – Хоть что-то продвигается?
– Да похвалиться пока нечем. – Бороздин был весь перепачкан, и даже на лице виднелись пятна не то масла, не то солидола. – Ковыряемся, ковыряемся, а толку…
– Ковыряетесь? Тут не ковыряться, а работать надо! – Только усталость помешала Жмыхову вспылить по-настоящему.
– Так, Тимофеич, и Москва не сразу строилась! Никто же не рассчитывал, что корабль с такой высоты шмякнется. Вот тебе и результат. Повреждений столько, что и не знаешь, за что хвататься. Послезавтра – и то вряд ли починимся, хоть люди без отдыха вкалывают!
– Некогда нам отдыхать, – отрезал капитан. – При такой волне нас скоро расколошматит об эти камни к чертовой матери!
Стармех ненадолго задумался, тиская черными от грязи руками промасленную тряпку, и посоветовал:
– А ты приспособь концы, матрасы, шины – все, что найдешь мягкого. Чем палубная команда у тебя занимается?
– Как это – чем? Воду вычерпывают, переборки укрепляют, пробоины пытаются заделывать, – перечислил капитан.
– Пока заделают, новые образуются. Лучше пока сделайте, как я сказал, а там пусть продолжают.
– Лады. – Жмыхов давно успел оценить предложение и отправился отдавать распоряжения, но, сделав всего несколько шагов, вернулся. – А ты движок чини быстрее. Без хода все равно ни черта хорошего не будет.
– Починить-то починю, да вот когда? – заметил Бороздин. – А, если подумать, спешить нам нет никакого смысла. Разве что для успокоения совести. Все равно закончить не успеем.
– Как это – не успеем? – Снова собравшийся было уйти капитан застыл от удивления.
– Найдут нас раньше, – пояснил стармех. – Со связью или без связи, но поиски давно начались. А в доке и ремонтироваться полегче будет. Главное для нас – не утонуть раньше времени. И не переживай, Тимофеич. Нашей вины в случившемся нет.
– Был бы человек, а вина найдется, – напомнил Жмыхов старинное изречение. – Да и ищут нас что-то больно долго.
– А чего ты хотел? Связи с нами нет. Пока связались с компанией, пока то да се… Не так быстро все делается. Вот если бы мы успели сигналы передать…
– Успели – не успели, найдут – не найдут… По-твоему, мы что, в детские игры играем? – Взгляд Жмыхова стал колючим и жестким. – Запомни, Иваныч: до тех пор пока спасатели к борту не подойдут, работы по ремонту двигателя ни на минуту не прерывать. Объяснениями да выяснениями будем заниматься в порту. А за состояние корабля с нас ответственности никто не снимал. Все, выполняй!
– Есть выполнять, – хмуро отозвался Бороздин. – Я свою работу знаю…
С возвращением капитана на верхние палубы там началась суматоха. Выполняя новые распоряжения, матросы пытались поместить между бортом и скалой как можно больше «смягчителей», но корабль болтало на волне, зазоры то появлялись, то исчезали, и работа оказалась весьма нелегкой.
После бессонной ночи и непрерывных работ люди совершенно выбились из сил. В любой другой ситуации Жмыхов обязательно предоставил бы им короткий отдых, но сейчас он опасался, что они могут не успеть, и как мог подгонял команду.
Он и сам, невзирая на возраст и служебное положение, то и дело присоединялся к работающим, подавал пример, торопил. Если капитан потом и отходил в сторону, то только чтобы проверить, как продвигаются дела в других группах, скоординировать работу, распорядиться где надо…
Постепенно дела на «Некрасове» стали улучшаться. Борта были прикрыты, некоторые из пробоин кое-как заделаны, даже в машинном отделении наметилось некое подобие порядка. После совещания со старпомом и стармехом Жмыхов решился на абсурдную в обычных условиях попытку: попробовать стащить громаду лайнера с камней при помощи малосильных спасательных шлюпок.
Волнение все еще оставалось порядочным, и операция получилась сложной. Пока вызвали шлюпки (их было уже девять, одну утром успело утащить вороватое море), пока заводили концы, пока обеспечивали согласованность действий, пока откачивали воду из тех отсеков, из которых уже можно было попытаться ее откачать…
Как всегда, все пошло через пень-колоду. Буксиры лопались, помпы справлялись плохо. Подавляющее большинство моряков всегда относились наплевательски к занятиям по всевозможным аварийным работам. Сдал зачет, ну и ладно. Не думать же о худшем, когда собираешься в море. А в итоге один из неумело подведенных пластырей был сорван, и вода вновь хлынула в осушенный было отсек.
Попытались подвести новый пластырь, но мешали густо развешанные вдоль борта матрасы. На палубе стоял густой мат-перемат, люди бестолково суетились. Все сильно усугублялось всеобщей усталостью, и попытка закончилась бы ничем, но на помощь пришел прилив.
Вода приподняла полузатонувший корабль, и после бесчисленных усилий его удалось стронуть с места, а затем потихоньку оттащить в сторону. Сразу отдали все якоря и, крепко зацепившись за дно, смогли облегченно вздохнуть.
