А интересно, как повели себя моряки? Или этот Кабанов? Гриф со своим Жорой? Если так же, как эти, то рассказы о рыцарях – тоже ложь, вечная сказка, придуманная мужчинами, чтобы повысить себе цену. Или женская тоска по идеалу?
– Вы лучше думайте, что делать будем, – сказала Юленька, переводя взгляд с одного на другого. – Мужчины вы, или как?
В ней снова было нечто от кошечки, но на этот раз от кошечки напуганной, ожидающей защиты от злых собак.
– Помощи надо ждать, вот что, – буркнул Борин. – Быть такого не может, чтобы в двадцать первом веке в море свирепствовала банда, а никто ничего о ней не знал. Да одни их корабли чего стоят! Их же издалека видно, а догнать такие – пара пустяков.
Он едва заговорил, как стало ясно, что ничего дельного он не предложит. Ждать помощи! Кто ж ее не ждет? Но ведь ее еще и дождаться надо…
– Не знаю, – с тоской отозвался Пашка. На него внешний вид Юленьки оказал совсем другое воздействие. Захотелось расправить плечи, продемонстрировать мужскую силу, только как это сделать, Форинов не знал. Поэтому слова звучали диссонансом с настроением. – Третий день на острове, и ни от кого ни ответа, ни привета. Как будто вымерли все. Да и как ее дожидаться? На берегу, типа, сидючи? Насиделись уже. Драпать нам надо. И чем скорее, тем лучше.
– Как драпать? Куда? Мы даже на «Некрасов» попасть не можем. Лодки на берегу. И управлять ими никто не умеет, – вздохнул певец.
И тут Наташа впервые подумала о корабле. Последний раз она видела его в окружении трех парусников. Полезут на этот… как его?.. на абордаж, так ребятам и отбиваться нечем. Была бы машина на ходу, играючи ушли бы от этих тихоходов, а вот на якоре…
– Корабль неисправен, на нем не удерешь, – буркнул Пашка. – А так проблем бы не было. Сели – и айда отсюда! Надо, в натуре, что-то другое придумать. Хоть осмотреться для начала, как и что. И местечко найти поукромнее.
– Какое местечко? Где мы его найдем? – спросил певец. – Ни еды, ничего. Пойдем лучше сдадимся. Не будут же нас убивать просто так! Я человек известный.
– На берегу в нас стреляли просто так, – напомнил Пашка. – И плевать им на твою известность!
– Может, у них игра такая? Стрельнули разок для испуга. Живые мы им нужнее. Заложники, скажем, – отстаивал свое предложение Борин.
– Кому нужны такие заложники? – не выдержала Наташа. – Были бы мы какие-нибудь американцы, тогда понятно, а русские… Да и вы как хотите, а мы с Юленькой ни за что не пойдем. Лучше с голоду в лесу подохнем. – Стюардесса представила, что неизбежно их ждет в плену, и ее едва не стошнило.
– И речи быть не может, – поддержала подругу Юля. – Вам, мужикам, легче. Если убьют, так сразу, а нам…
– Ничего, от вас не убудет, – презрительно усмехнулся Борин. – Еще и удовольствие получите. – И он заговорщицки подмигнул Наташе.
Это было уже слишком. Сама не своя, стюардесса вскочила и залепила певцу такую пощечину, что у него дернулась голова.
– Еще раз вякнешь – убью, – пообещала девушка, борясь с желанием дубасить его до полного изнеможения.
Борин попытался подняться, но встретился с Наташиным взглядом, не выдержал его и затравленно сел. На его левой щеке уже проступал четкий отпечаток пятерни. Пашка смотрел на певца с нескрываемой насмешкой, хотя и не мог догадаться о предыдущих отношениях.
– Так его, Наташа, – кивнула Юленька. – Дерьмо ты, Борин. Самое натуральное дерьмо.
После этого разговоры прекратились. Да и о чем было говорить? Высказывать, кто и что думает о других? Гадать, что за придурки играют в морских разбойников, убивая людей направо и налево и не страшась возможной кары?
Укрытие было классное. Сидели бы они тихо, вполне возможно, все бы и обошлось, но появившееся солнце, лесная духота, долгий бег вызвали у беглецов такую жажду, что они не вытерпели и все вместе пошли на поиск ручейка.
Шли совсем недолго. На сей раз им суждено было наткнуться на целую толпу. Ждали ли пираты специально или услышали отнюдь не бесшумную ходьбу – какая разница? Главным было то, что теперь противников разделяло лишь несколько шагов.
Страх полностью парализовал Наташу, и она, точно в замедленном фильме, увидела, как метнулся в их сторону Пашка. Он перехватил карабин словно дубину, резко размахнулся и обрушил незаряженное оружие на противника. Тот рухнул с проломленным черепом, а Форинов, войдя в азарт, подскочил к следующему разбойнику.
Пират успел выставить руку. Что-то хрустнуло, и следом раздался короткий вскрик.
Пашка еще успел сбить с ног третьего, припечатал его для верности ногой, но тут один из уцелевших оказался сзади и вонзил в Пашкину спину саблю.
На ногах Форинов устоял. Он повернулся к новому противнику и с безумным выражением лица медленно двинулся к своему убийце. Тут же грохнул выстрел. Майка на Пашкиной груди окрасилась кровью.
Форинов сделал шаг, другой (пират в ужасе застыл) и без звука упал в траву.
Борин, как перед этим его менеджер, поднял руки да так и стоял, пока один из пиратов не подошел вплотную и не ткнул певца ножом в живот. Борин скрючился, стал оседать, и только тогда Наташа бросилась назад.
Точнее, попыталась броситься. Кто-то успел схватить ее, девушка рванулась и сразу же получила сильный удар по голове…
23
Из дневника Кабанова
Уже на вершине мы подвели итоги. Нас осталось тридцать один человек: четверо детей, девять женщин и восемнадцать мужчин, один из которых был тяжело ранен. Куда подевались остальные, сколько людей погибло, а сколько бродит по острову, не знал никто. Да и соотношение беглецов и покойников постоянно менялось не в пользу первых, и гадать не имело смысла.
Со всех сторон мы видели вдалеке пустынное море. Парусники наверняка стояли слишком близко к берегу, «Некрасова» мы не видели и во время первого посещения, да и главные события сегодня разворачивались не на море.
Первым делом я решил произвести краткую ревизию имеющегося. Что касается меня, то все, чем я располагал, не считая одежды, были нож, револьвер и сорок шесть патронов к нему, в придачу «макаров» Губарева, заряженный двумя патронами, и запасная обойма.
Кое-кто подрастерял свои вещи во время бегства или еще на берегу, но многие были с сумками. Вот только съестного в них почти не было, и весь наш продовольственный запас состоял из небольшого количества сладостей и трех бутылок коньяка.
Зато среди нас находились три члена совета из пяти. Панаев пропал во время короткой схватки. Кто-то видел, как он убегал сломя голову. Ярцева последний раз видели на берегу, но остальные были в сборе, и мы, как издревле повелось на Руси, расположились в сторонке и устроили совещание. На повестке стоял один-единственный и тоже извечный русский вопрос.
– Что будем делать? – Вопрос вертелся у всех, но первым сформулировал его, естественно, Лудицкий.
