Спасен!
Не в силах сдержать охватившие его чувства, Педро-Родриго поднялся с колен и во весь голос запел благодарственный псалом.
Звук оборвался где-то в порту. Вот что крест и молитва делают! Изыди, сатана!
Псалом все еще звучал, когда откуда-то из-за вала выскочили двое человек. Педро-Родриго увидел два направленных на него ствола, и правая рука, которой он только что накладывал на себя очередное крестное знамение, безвольно опустилась.
Город спал, не подозревая, что уже захвачен. Те, кто об этом знал, молчали. Не потому, что отправились в мир иной, где нет ни печалей, ни воздыхания. Жертв почти не было. Не считать же несколько синяков да шишек!
Но знающие сидели под стражей в каземате форта. Другие – в каком-то складе в порту. Третьи – в доме коменданта. Кого где настигло внезапное знание…
Спасательная шлюпка лежала в порту, почти вытащенная на берег. Рядом с ней оставались Кузьмин и Ардылов. Больше для порядка. Все равно в мире пока не было никого, кто сумел бы запустить дизель и управлять самоходной лодкой.
Остальные флибустьеры во главе с Кабановым и Ширяевым рыскали по городу. Сопротивления не ожидалось. Случившееся было настолько внезапным, что налетчики казались горожанам порождением ночных кошмаров или посланниками дьявола.
Гораздо хуже, что в гавани, кроме пары мелких каботажников, не было кораблей. Командора вела надежда застать здесь «Сан-Изабеллу». Но надежде свойствен обман.
И несколько радовала предполагавшаяся добыча. Пусть люди пошли за своим предводителем бескорыстно, только для того, чтобы помочь в тяжелую минуту, но надолго ли хватит альтруизма у людей, своей профессией к нему несклонных? Да и надо хоть чем-то порадовать своих моряков, сделать так, чтобы поход для них был ненапрасным. Даже если сам не сможешь достичь цели…
Главное – не задерживаться здесь сверх необходимого. Снять сливки и двигать дальше в поисках удравшей бригантины.
О том, что бригантина снялась буквально за несколько часов до прибытия флибустьеров, Кабанов узнал у захваченного в плен коменданта.
Ягуар снова перехитрил Командора. В который раз, что вызывало к нему определенное уважение, ничуть не мешавшее закономерной ненависти.
Гарнизон форта был нейтрализован на редкость тихо. Солдаты и офицеры спросонок даже не попытались оказать сопротивления. Тем более что жизнь им гарантировали, особых богатств у служивых быть не может. Ради чего погибать?
Пираты рассыпались по улочкам. Полсотни флибустьеров на городок – не так-то много. Все жители имели в домах оружие, при желании и некоторой организации победили бы не умением, так числом.
Организация была нарушена, массового желания не возникло. Человеку свойственно рассчитывать на лучшее. Сдамся, может, как-нибудь обойдется. Лишь где-то кто-то не выдержал. Не то от избытка отваги, не то спросонок выстрелил и тут же схлопотал ответную пулю.
Тишина была нарушена. Более беспокойные стали пробуждаться, выглядывать наружу, а темнота скрывала количество врагов, делала происходящее еще более страшным.
Флибустьеры вторгались в дома, первым делом отнимая оружие. Следовало бы перекрыть выходы из города, только на это не было сил. А тут еще кто-то стал сопротивляться, вступил в перестрелку, короткую, но оттого не менее досадную…
«Вепрь» покачивался на волне в паре миль от берега. Ветер был крепким, к тому же ночь. Темнота отнюдь не была кромешной. Луна приближалась к полнолунию и изливала достаточно света. Но находившиеся на палубах предпочли бы день. Тогда можно было бы без проблем войти в гавань и поддержать своих, уже высадившихся товарищей. Все-таки полусотни человек на целый город мало. Даже если эта полусотня прошла огонь и воду, не зная поражений.
– Надо как-то помочь нашим. – Гранье, на правах канонира вынужденный остаться на борту, не находил себе места.
– Сам, блин, думаю, как нам войти, – признался Валера.
Нет ничего хуже, чем оставаться в стороне в решающую минуту и гадать, как происходит дело.
Все-таки лунного света не всегда достаточно для сложных маневров. Или достаточно?
Оба оставшихся на фрегате офицера долго ходили в море. Оба понимали возможный риск. И оба были готовы на него пойти. Только бы не оставаться в пассивной роли даже не зрителей, а лиц, вообще не допущенных на спектакль.
– Билли! – позвал штурман.
– Здесь. – Бывалый боцман вырос рядом.
– Как настроение команды?
Боцман степенно провел рукой по бородке, которую обычно называют шкиперской, и доложил:
– Люди рвутся в бой. Говорят, надо попробовать войти в гавань сейчас, не дожидаясь дня.
Офицеры переглянулись.
– Судьба! – Гранье широко улыбнулся.
– Судьба, – повторил за ним Ярцев и добавил: – Риск, ядрен батон, дело благородное.
Людей на фрегате не хватало. Все-таки недавние потери сказались не лучшим образом, да и среди оставшихся было много канониров. Матросы уже были на берегу.
Но корабль все равно осторожно двинулся к берегу. Парни с бака не меньше начальников желали скорее присоединиться к товарищам.
Шли при слабом свете, почти без парусов, старательно пялясь в окружающую тьму.
Берег надвигался. Разожженный на форту костер служил единственным ориентиром, указывающим вход в гавань. Он был уже совсем близко, этот ориентир, равно как и вход, когда слух резанул крик впередсмотрящего:
– Бурун прямо по носу!
– Лево на борт! – Шкипер остро пожалел, что рядом нет Кузьмина. Вот кто виртуозно управлял любым судном, совершая порой невозможное! И в противоречие с предыдущей командой: – Отдать якорь!
Фрегат стал поворачивать, но, увы, поздно.
Якорь вообще заело, и корабль продолжил свое самоубийственное движение к берегу.
Моряки почувствовали удар так, словно подводный камень врезался не в корпус корабля, а в их тела. Но корабль для моряка – это больше чем тело. Это жизнь.
Сейчас этой жизни угрожала опасность. Вода жадно устремилась внутрь корабля, стараясь заполнить его, утащить к себе. Никаких водонепроницаемых переборок не было, их время еще не настало хотя бы потому, что не из чего было изготовить, поэтому бороться с поступающей водой было исключительно трудно. Чтобы не сказать – бесполезно. Точно так же нельзя было использовать пластырь, о котором моряки «Некрасова» прекрасно знали. Как подвести его под пробоину, когда на бортах натянуты ванты, и провести что-то вдоль корабля элементарно не получается?
Спасла близость берега. Та самая, которая перед тем едва не погубила.
Пока матросы лихорадочно откачивали воду, Валера каким-то чудом успел воспользоваться инерцией, и резкий толчок, сваливший многих, известил о том, что фрегат выбросило на песок пляжа. Еще несколько ударов, крен, а дальше то, что в народе частенько именуется одним емким словом: приплыли.
