Нет, индейцы не подвели. Однако им требовалось время на поиски. Вокруг селения хватало следов, и надо было выяснить, который из них является единственно нужным.
В путь мы тронулись уже после полудня. Как нам объяснил тот самый толмач от имени проводников, путь Ягуара удалось проследить до какого-то большого болота. Дальше намечались новые трудности. Там тоже хватало тропок, и по какой из них прошли пираты, установить было нелегко.
Будто погоня может быть легкой, независимо от того, происходит она на море или в девственном лесу.
Если бы Ягуар пытался выбраться самостоятельно, он обязательно обошел бы болото стороной. Даже от безысходного отчаяния никто не полезет в незнакомую трясину. Но с проводниками – почему бы и нет? Гарантией служат заложники почти сплошь из женщин и детей.
Теперь в болото вступили мы. Сразу признаюсь – ощущения далеки до приятных. Под ногами чавкает грязь, то и дело сменяется водой, да еще почва начинает ходить под ногами. Постоянно кажется, будто следующий шаг станет последним и ты провалишься в вязкую жижу, откуда не будет возврата.
На деле страхов было гораздо больше, чем реальных опасностей. Индейцы вели нас сносной, по болотным меркам, дорогой. Я видел, как шагнул в сторону и рухнул в воду Владимирцев. Однако его даже не потребовалось вытаскивать. Он прекрасно встал сам, и было видно, что вода не доходит ему до пояса.
Точно так же упали еще трое или четверо моряков. Но абсолютное большинство, в числе которого был и я, даже не испачкались толком. У меня, например, ноги оставались сухими. Правда, ботфорты я предусмотрительно натянул как мог высоко.
Путь привел на остров. Довольно большой и сухой, соблазнительный этой сухостью настолько, что мы устроили привал.
Для привала была еще одна, гораздо более важная причина. Отсюда отходило целых три невидимых пришельцам тропы, и следовало установить точно, по которой из них ушел Ягуар.
Опять вперед выдвинулись индейцы. Как духи растворились в чередовании деревьев и воды, а мы пока занялись приготовлением ужина. Раз уж появилась возможность, то почему бы не подкрепиться. Еще неизвестно, когда придется в следующий раз и придется ли вообще.
Снова вечерело, и невольно подумалось о том, что привал перерастет в вынужденную ночевку.
Интересно, Ягуар движется тоже медленно или бежит по трясине, аки по гравиевой дорожке? Месть и желание спасти дорогих людей – превосходный стимул, да только что сравнится с желанием не спасать, а спасаться?
По дороге к Командору я обратил внимание на Владимирцева. Крепкий парень, знаток восточных единоборств, он имел до крайности бледный вид. Неужели сказалась рана? Сам я в таких вещах не разбирался.
– Знобит что-то, – признался боцман «Лани». – Словно простыл.
На походе спиртные напитки были запрещены, однако тут был совсем другой случай. Подошедший Петрович достал ром, два бочонка которого моряки несли для подобных целей.
Владимирцев выпил полный стакан и улегся вздремнуть. Объявят выступление или нет, но при подозрении на болезнь отдых – первое дело.
Порой – еще и последнее.
34
Коршун. Дневка в джунглях
Как ни странно, но Коршуну удалось хотя бы на время замести следы. Была ли причиной удачливость, страх проводников за жизнь заложников или просто стечение обстоятельств, однако предводитель флибустьеров оторвался от погони. Для этого ему пришлось углубиться в такую чащу, что, исчезни индейцы, самому вовек не выбраться.
Люди были измучены до крайности. Всю дорогу, с самого выхода из селения, на привал останавливались исключительно по ночам, когда передвигаться становилось невозможным.
Остальное время непрерывно шли. Подгоняли заложников и пленниц, сами едва переставляли ноги, ели на ходу, зато с каждым шагом хотя бы ненамного удалялись от преследующего Командора.
В том, что Санглиер идет позади, не сомневался практически никто. Разве что кто-нибудь из оптимистов пытался уверить себя и других, будто след их окончательно потерян и теперь остается выйти к морю для последнего броска.
На последних переходах Том попал в охрану пленниц. Коршун перестал разделять моряков на своих и чужих. В своем авторитете он был непоколебимо уверен. Кому, как не ему, удалось сделать невозможное и избежать гибели, а с тем спасти уцелевших людей?
К тому же в джунглях не бегут. Существуют более легкие способы самоубийства. Повеситься на лиане, например. Или утопиться в ближайшем болоте.
Наташа окончательно сдала. Теперь ее несли на самодельных носилках индейцы. Те самые индейцы, которые служили в качестве заложников. Или, говоря точнее, гарантов хорошего поведения проводников.
Сами проводники были набраны из тех уцелевших, которые хоть немного знали испанский язык. Их было двое. Один почти мальчик, пойманный испанцами, проведший у них больше года и в конце концов сумевший сбежать, и старик, когда-то живший в других краях, побывавший в рабстве и тоже освободившийся во время отчаянного бунта.
Прочие бунтовщики погибли, а старик, вернее, тогда еще мужчина средних лет долго блуждал в джунглях, пока не обрел в селении вторую родину. Он даже обзавелся семьей, только жена умерла с год назад от болезни, а двое детей шли сейчас в толпе заложников.
Жаннет постоянно следила за госпожой. Перед переходом она долго говорила что-то Юле, мешая русские и французские слова. Юле не хотелось верить сказанному, очень уж не ко времени, да только против очевидного не попрешь.
– Передай своему капитану, что Наташе скоро рожать, – заявила она Тому. – Надо устроить большой привал.
Том посмотрел на нее, как на законченную идиотку. Тут того и гляди, догонит Командор, а пленницы лезут с бабьими глупостями!
Хотя им-то Санглиер ничего не сделает!
– Учти, если что-нибудь случится, то Командор вас на том свете достанет! – видя его реакцию, решительно добавила Юля.
Это подействовало. В глазах беглецов Санглиер был всемогущ. Том, как и многие, давно уже жалел, что ввязался в авантюру. Только отступать все равно было поздно. Да и деньги должны получиться немалые. Если, конечно, удастся выйти из передряги живыми и запрятать пленниц в укромном местечке.
– Постерегите, – бросил Том напарникам и ускорил шаг.
Коршун обычно держался впереди.
Догонять было трудно. Ноги не хотели передвигаться, сапоги казались неподъемными, а небольшой мешок с пожитками, мушкет и полусабля были самым тяжелым из того, что Тому доводилось таскать в жизни.
– Разрешите обратиться, сэр?
– Что у тебя? – Коршун смотрел со злостью. Он тоже вымотался за последнее время и теперь был готов выместить нервы на ком попало.
Что частенько и делал.
Том рассказал. Если рассказ получился чуть длиннее, то исключительно из-за поминания дьявола в разных сочетаниях со святыми.
