Вдруг разрешит ответный рейд? Надо же поквитаться с ночными налетчиками!
Взгляд Бакланова был прекрасно понят. Как истинный казак, Сысоев полностью разделял мнение подчиненного, тем более главный виновник случившегося был известен. Но все же генерал понимал и другое: перед подобными акциями требуется взвесить все шансы. Вдруг существует возможность уладить проблему дипломатическим путем? Соседи как-никак. Мать их…
Не верилось генералу в дипломатию. Но все-таки… Иметь бы в распоряжении хотя бы один полк! А то соберешь казаков с линии – и кто будет прикрывать границу? Когда гонялись за Миньей, обошлось. Но кто знает, что может случиться в следующий раз?
– Ладно. Поехали в станицу, – вздохнул Сысоев. – Что тут торчать? Там и поговорим подробнее.
16
– Шторма бы не было. – Литке критически оглядел горизонт, высматривая малейшие признаки возможного изменения погоды.
Голубизну небес лишь в паре мест слегка разбавляли перистые облака. Небольшое волнение слегка покачивало шлюп, и никаких видимых причин для тревоги не было.
Впрочем, море переменчивее любой самой взбалмошной женщины. Идиллия через несколько часов вполне может смениться свирепым штормом. Да и в штиле нет ничего хорошего. Кому понравится застыть посреди моря и ждать хоть какого-нибудь ветерка?
Сейчас ветер был боковым, заставляющим постоянно менять галсы. Привычная работа для любого, кто хоть раз вышел в море.
Матюшкин с некоторым недоумением посмотрел на старшего товарища. Недавний лицеист успел хлебнуть морского лиха, но это не охладило его стремление к выбранной стезе. Потому замечание Литке о шторме показалось слегка неуместным. Пусть в шторме нет ничего хорошего, однако не всегда так страшен черт, как его малюют.
Литке понял юнкера и с легкой улыбкой пояснил, с его точки зрения, очевидное:
– В шторм мы рискуем потеряться с купцами. Они и без того с трудом держат подобие строя.
Три торговых судна, на которых помимо груза находилось семь с лишним десятков будущих кадетов, лавируя, то едва не сбивались в кучу, то расходились к противоположным сторонам горизонта. Винить кого-либо в том не стоило. Любой из шкиперов был мастером своего дела и не раз совершал прыжок через Большую лужу, как иногда звали бывалые моряки Атлантический океан, просто они привыкли ходить поодиночке, и им трудно было приспособиться к совместному движению.
Так что обеспокоенность Литке была понятна. Чтобы проводить конвой, надо как минимум не растерять охраняемые тобой корабли.
– Надо было преподать шкиперам пару уроков совместного плавания, – буркнул Матюшкин.
– Послушают они, как же! Чтобы старый морской волк признался в собственном неумении! К чему им оно? Считайте, на всем остальном пути никакой опасности от пиратов не существует. Да и тут пик морского разбоя миновал больше века назад.
Для юного юнкера век казался вечностью. По рассказам родителей он представлял царствование Екатерины, но все прочее для него было чем-то настолько давним, что Эллада вполне могла соседствовать со Столетней войной.
Разговор смолк сам собой. Вернее, его прервала необходимость в очередной раз отдать команды для смены галса.
Ветер редко бывает полностью попутным, не требующим от моряков почти никакой работы. Но ведь попутный – это для кого-то обязательно встречный. Здесь же устойчиво дуло с правого борта, что давало одинаковые шансы как для продвижения к Европе, так и к Америке.
– Парус на горизонте!
Протяжный крик с мачты заставил Литке вскинуть подзорную трубу, осматривая горизонт.
Неведомое судно было так далеко, что парус мог показаться зависшим над самой водой облаком. Однако, без сомнения, это был корабль, но чей и куда следовал, понять было невозможно.
– Что у вас? – Головнин, как подобает настоящему капитану, немедленно объявился на палубе и легко поднялся на квартердек.
– Парус, нет, два паруса, – поправился Литке, разглядев неподалеку от неведомого корабля еще один.
Это становилось интереснее. Карибское море было оживленным районом, и встретить кого-нибудь являлось заурядным делом. Но как объяснял Литке юнкеру, торговцы вместе не ходят. Или экипаж «Камчатки» вновь стал свидетелем столкновения между мирным судном и пиратским кораблем?
Все прислушались: не донесется ли отдаленный гул пушечного выстрела?
Никакого гула не было. Лишь привычно поскрипывал корпус шлюпа, тихо шелестела разрезаемая волна, чуть слышно пели снасти да раздавались голоса на палубе. Труд матросов коллективный, в одиночку на корабле почти ничего не сделаешь, и потому работать молча никак не получается. Некоторые операции сопровождаются пением, только сейчас прислушивающиеся люди позабыли про вокальные упражнения.
Литке терпеливо дожидался распоряжений капитана. Матюшкину было труднее. Море быстро приучает людей к терпению, просто юнкер был молод и потому излишне склонен действовать не только под влиянием разума, но и чувств.
– Василий Михайлович! Может, надо сменить курс и узнать, кто такие? – выпалил Матюшкин.
– Смею напомнить, что в данное время мы выполняем определенную задачу, – суховато отозвался Головнин.
Обычно он относился к бывшему лицеисту с теплотой, старательно объясняя азы морской службы и воспитывая из него будущего морского волка. Этой официальностью бывалый капитан подчеркнул, что главное – служба и никакие чувства не имеют права влиять на принимаемые офицером решения.
На купцах тоже заметили далекие корабли. Все три транспорта стали маневрировать, пытаясь сблизиться между собой, главное же – с охранявшим их шлюпом.
– Третий корабль, – оповестил Литке. – И кажется, есть еще четвертый.
– Да что там: целая флотилия? – Головнин вновь припал к подзорной трубе.
Довольно долго на квартердеке царило молчание. Поднявшиеся сюда же остальные офицеры в свою очередь до боли в глазах всматривались в далекий горизонт, пытаясь понять, кто и куда движется этими же водами.
– Шесть, господа, – оповестил Литке, усмотрев новые паруса.
Впрочем, их могло быть и больше, просто остальные находились чуточку дальше.
– Они идут в противоположную сторону, – наконец сделал вывод Головнин. – Но кто это?
Паруса уже исчезли, как исчезают в небе облака. Будто никогда не было никаких встречных кораблей, лишь обманчивые белые пятнышки на далеком горизонте.
На шлюпе не могли знать, что это идет к Мексике долгожданный караван из далекой России, первый, перевозящий в Новый Свет русские регулярные части.
Небо на западе окрасилось в розовые тона, и красное от усталости солнце зависло над морской гладью.
– Солнце красно к вечеру, моряку бояться нечего, – пробормотал Литке известную пословицу.
