Исход погони стал ясен через каких-либо полчаса. На беду беглецов, до заката времени хватало. Тем не менее шхуна все еще пыталась уйти. В расчете неведомо на что.
– Дайте предупредительный холостым, – распорядился Врангель.
Породистое вытянутое лицо барона было внешне бесстрастно.
Одно из баковых орудий громогласно выбросило клубы дыма. Дистанция была еще слишком большой для действенной стрельбы, так и выстрел пока являлся требованием, а не карой. Никто не собирался топить чужое судно, но влепить случайно одно-два ядра было в порядке вещей. Вернее, аргументов.
Намек на шхуне поняли. Замельтешили, убирая паруса, моряки. Судно повернулось к преследователям бортом, легло в дрейф.
– А ведь они наверняка сейчас будут потихоньку избавляться от нежелательного груза, – тихо высказал догадку Матюшкин.
– Думаете? – Но сам Врангель разделял прозвучавшее предположение.
Нормальным мореплавателям нет причин убегать от военного корабля. Следовательно, шхуна принадлежит контрабандистам. Что они старались провезти, или, напротив, увезти, дело уже другое. Но не спроста же встали так, чтобы иметь возможность избавиться от компрометирующего груза! И даже не попытались доказать, мол, сбились с пути, шли не туда, вообще не собирались приставать к берегам Мексики.
Учитывая, что судовые документы наверняка поддельные, в голову приходило одно.
– Разрешите возглавить досмотровую партию? – Матюшкин воспользовался тем, что прочие офицеры находились вдалеке от капитана.
Впрочем, возражений со стороны Врангеля быть не могло. Старые соплаватели прекрасно знали друг друга.
– Хорошо, Федор Федорович. Только будьте внимательны. Они наверняка прячут там оружие.
– Я тоже так думаю, – согласился лейтенант. – Если не утопят его прежде, чем мы подойдем к ним вплотную. Оставят с десяток ружей, якобы принадлежащих экипажу. Но весьма надеюсь, что везут столько…
Сближение не отняло много времени. Конечно, не пять минут, и даже не десять, но по морским меркам подошли сравнительно быстро. Переезд на шлюпке занял еще меньше времени.
– Не понимаю, – шкипер тянул слова, словно ему некуда было спешить. – На каком основании вы меня задерживаете?
– По подозрению в контрабанде, – Матюшкин не стал говорить – если бы не попытка к бегству, они бы вообще не обратили на шхуну внимания.
– Но мы следуем в Панаму, и наши торговые дела вас не касаются…
– Вы следуете вдоль русских берегов, – вежливо улыбнулся Матюшкин. – Потрудитесь предъявить документы и груз.
И уже по-русски обратился к сопровождающим его людям:
– Степаныч, переверни эту посуду сверху донизу. Не могли же они успеть выкинуть все!
– Будет сделано, ваше благородие! – вытянулся унтер-офицер.
– В первую очередь ищите любое оружие, порох. В крайнем случае – следы.
При последних словах Матюшкин красноречиво посмотрел на палубу. Давно немытая, грязная и потому являющаяся косвенной уликой. Буквально видно было, что по ней недавно что-то волокли, и в числе этого явно был минимум один бочонок с порохом. Вон, целая дорожка образовалась. Побили, и не заметили в спешке.
Но все ли успели отправить за борт?
Хотелось надеяться, не все.
Восток Великих Равнин
Плохо, когда начальство над армией не сосредоточено в одних руках. Однако убедить союзников в этом Муравьеву до конца не удалось. Те откровенно рвались в бой, стремились навалиться всеми силами сразу без каких-либо тактик и стратегий, и пришлось приложить немало сил, чтобы придать собравшимся воинам некое подобие порядка. Равно как и настоять на том, чтобы прежде вступить в переговоры, и лишь в случае неудачи устроить врагу генеральную баталию.
Каждый индеец по отдельности был отличным воином. Но армия – не скопище отдельных единиц, а единый организм. И вот в качестве организма индейское воинство оставляло желать лучшего. Даже казаки, в правильном сражении проигрывающие регулярной кавалерии, были намного выше повелителей Равнин.
Но и противник, как помнил Муравьев, особой подготовкой не блистал. Даже регулярная армия Североамериканских Штатов по сути своей являлась полумилиционным формированием. По меркам Европы, разумеется.
Если бы в распоряжении был свой полк! С другой стороны, откуда врагу знать, кто и в каких силах перед ним?
Разведчиками индейцы были прирожденными. Соответственно, оставалось поручить им узнать о неприятеле все и в то же время не дать проделать это врагу. Пусть гадают, сколько тут в распоряжении Муравьева войск. Еще подыскать позицию, благо, территория арапахо, и уж они обязаны ее знать.
В поход выступили на второй день. Больше тысячи индейцев, практически все воины, находившиеся в главном селении и поблизости от него. Конные, вооруженные, многие полученными с Муравьевым ружьями. По дороге силы росли как невиданный в здешних краях снежный ком. Арапахо прибывали отовсюду, из самых дальних кочевий, едва заслышав грозную весть о нападении. Мелкими партиями и довольно большими отрядами, безошибочно находя в движении своих. Численность «армии» за каких-то пару дней выросла минимум в полтора раза. Правильного подсчета никто не вел. Индейцы вообще не привыкли оперировать точными цифрами. Как не привыкли разбиваться на конкретные подразделения. Объединение семей, своего рода – кланы, пусть с вождями во главе, но все же…
Как ни пытался Муравьев и его несколько офицеров втолковать необходимость четкой организации, их старания пропали впустую. Предки ничего подобного не завещали – и об эту нехитрую истину разбивались все аргументы союзников.
Скоро стали поступать данные разведки. Полковник договорился хотя бы об одном – посылать с дозорами казаков из числа индейцев. Даже переодевал их под новых союзников, чтобы противник до конца не знал, кто перед ним. Они хотя бы уже умели правильно расценивать силы врага, и потому Николай Николаевич довольно быстро смог представить, кто ему противостоит. Выходило, собственно «синих курток», как называли американские войска индейцы, было две с половиной сотни. Главным образом пехота, но и кавалеристов имелось десятков пять – где-то около эскадрона, если брать по штатам североамериканской армии. Орудий всего было четыре. Большего для подобных экспедиций не требовалось. Пожалуй, еще было перебором, учитывая потребную прислугу, перевозку боевых припасов и всего прочего, необходимого для артиллерии. Очевидно, главным делом нападавшие хотели устрашить врага. Пушек-то ни одно из племен не имело.
Пауни по самым скромным подсчетам шло за полторы тысячи. Но вполне возможно – и все две. Как и арапахо, союзное Вашингтону племя организации не признавало. На походе широко раскидывались во все стороны. То подходили к главным силам, то отдалялись от них, занимались охотой, пытались выследить вражеских разведчиков, сами отправлялись в дозоры.
С последними пауни не повезло. Несколько разъездов было отражено на самых дальних подступах, а две группы подкараулены в засаде и уничтожены практически целиком. Потому у Муравьева имелась надежда, что появление казаков будет для врага неприятным сюрпризом.
