— Ты так уверена в этом?
— Абсолютно, — улыбнулась она, — точно знаю, какие номера
прослушиваются. Хотя меня отозвали только на время. Я живу здесь недалеко, но
на самом деле чаще бываю в других местах.
— У тебя интересная жизнь, — задумчиво произнес он.
— По сравнению с другими — возможно, — согласилась она. — К
хорошему быстро привыкаешь.
— И к плохому?
— К плохому нет. Ты сильный. И выносливый. Знаешь, почему я
спросила тебя, куда ты отправишься служить?
— Нет.
— Сейчас на Олимпиаду задействованы многие офицеры из
внутренних войск и МВД. А офицеров запаса призывают в действующию армию, чтобы
отправить на юг.
— К нам на Кавказ? — улыбнулся Муслим.
— Дальше. Гораздо дальше, — загадочно произнесла она и на
ухо прошептала ему: — Афганистан.
— Говорят, что там бывает жарко, — вспомнил Муслим, — но я
люблю тепло. И жару переношу спокойно.
— Дурак, — с сожалением произнесла она снова шепотом, — там
идет война…
Он пожал плечами. В двадцать четыре года все кажется таким
понятным и простым. К тому же о смерти и войне не хотелось думать в тот момент,
когда рядом находилась такая женщина. Он сегодня узнал больше, чем знал до
этого за все время своих встреч с разными женщинами, среди которых были
достаточно опытные особы.
— Значит, так и должно быть, — рассудительно произнес он,
почувствовав, как она сильнее обнимает его. — У тебя есть муж или дети? —
спросил он во время очередного перерыва.
— Это не имеет никакого отношения к нашей сегодняшней
встрече, — спокойно ответила она. — Будем считать, что у меня ничего нет. Кроме
моего имени. И этого вполне достаточно.
— Но как я тебя найду?
— Не нужно меня искать, завтра ты все равно должен уезжать.
— Я останусь, — упрямо произнес он.
— Глупо, — рассудительно сказала она, глядя на него, — и
нерационально. Опоздание к месту службы будет приравнено к дезертирству. И ты
сломаешь себе всю дальнейшую жизнь. И погубишь свою будущую карьеру. Может, ты
будешь известным криминалистом или следователем, прокурором или адвокатом.
Зачем тебе здесь оставаться. Больше я в этой гостинице не появлюсь. Сегодня я
была здесь в последний раз. А ты меня сам ни за что не найдешь. Тем более что я
тоже уезжаю отсюда через несколько дней. Вот так, Муслим. Сегодня первая и
последняя наша встреча.
Он молчал. Молчал и смотрел на нее. Затем отвернулся. Она
поднялась, обхватила его за плечи.
— Ты обиделся?
— Нет, я обрадовался, — раздраженно произнес он. — Такое
ощущение, что я совсем мальчик.
— Глупый, — сказала она, прижимая его голову к своей груди,
— ты и есть мальчик. И дело совсем не в возрасте. Ты отправишься скоро на
войну, на настоящую войну, Муслим. И детские игры навсегда закончатся. Дай тебе
бог остаться там в живых. А я уеду куда-то в тихий город где-нибудь в Западной
Европе. И буду жить там пять или десять лет, пока меня не отзовут обратно. Я
даже сама не знаю сейчас, куда именно поеду. И не должна знать. А ты не должен
спрашивать. Поэтому я и сказала, что сегодня первая и последняя наша встреча.
Возможно, мы больше никогда не увидимся. Может, поэтому я решила сюда подняться
вместе с тобой. Ты вчера мне понравился. Ты чем-то напомнил мне моего друга,
который погиб несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Он тоже был
сильным, бескомпромиссным и смелым. Вы даже внешне чем-то похожи друг на друга.
— Но ты можешь оставить мне свой ленинградский адрес или
телефон, — повернулся он к ней.
— Не нужно, — покачала она головой, — я ведь тебе уже все
объяснила. Пора взрослеть, Муслим, это уже взрослая жизнь.
Через несколько часов он заснул, окончательно вымотанный и
уставший. А когда утром проснулся, ее уже рядом не было. Остался только запах
ее парфюма на подушке, на простынях, на его теле. Через час он вернулся к
Валере, который сходил с ума от неопределенности, решив, что его друга все-таки
арестовали в милиции. Он уже успел проводить обеих девушек и сто раз позвонить
в милицию и в соседний морг, чтобы уточнить, куда делся его друг. Тогда не было
мобильных телефонов, а Муслиму было стыдно сознаваться в том, что он провел эту
ночь в одном из соседних номеров.
В этот день они уехали из Ленинграда, чтобы отправиться
затем в Афганистан. Через два с половиной месяца, после тяжелого ранения и
контузии, Валера вернется домой и до конца жизни останется в инвалидном кресле,
отрезанный от прежней жизни и прежних воспоминаний. А Муслим получит свое
первое ранение через пять месяцев, и его отправят в военный госпиталь, чтобы
спасти его ногу от гангрены. Врачи сделают почти невозможное. Ногу ему спасут,
и он вернется в Баку еще через полтора месяца. Сильно хромая и с палочкой, но
живым и здоровым. А потом он снова отправится в Ленинград, который к тому
времени будет уже Санкт-Петербургом. Но это случится ровно через двенадцать
лет, уже в другую эпоху и в другое время…
Глава 5
«Будучи независимой и достаточно хитрой, Обезьяна всегда
может вывернуться из самых трудных ситуаций. Она независима и по природе
индивидуалистка. Ей невозможно ничего навязать или внушить. Она сама выбирает
собственные варианты».
(Из восточного гороскопа)
Муслим решил встретить свою гостью в просторном холле отеля.
Он терпеливо ждал, когда она наконец появится. В отель вошли две молодые
девушки, которые куда-то спешили. Он услышал их смех. Затем в гостиницу вошла
женщина лет двадцать пяти. Он заколебался. На студентку она не очень похожа,
но, может быть, ей гораздо меньше лет. Просто она одета в очень дорогое платье.
Кажется, Коко Шанель говорила, что очень дорогая одежда сильно старит молодых
девушек. Он читал где-то это высказывание, и оно ему понравилось. Женщина
оглядывалась по сторонам. Неожиданно к ней подбежал молодой мужчина. Они
обнялись, расцеловались и поспешили к кабинам лифта. Муслим отвел глаза. Нет,
этой молодой женщине было явно не двадцать лет. И она ждала совсем другого
человека.
Когда Наталья Фролова вошла в холл отеля, он сразу ее узнал.
Высокая, молодая, открытое лицо, рассыпавшиеся волосы почти до плеч, карие
глаза, хорошая осанка. Она была в светлой дубленке и серой юбке. На ногах были
сапоги, в конце февраля в Санкт-Петербурге обычно случается слякотная погода.
Беспокойно оглянувшись по сторонам, она явно кого-то искала. Он шагнул к ней,
но, по мере того, как он к ней приближался, она даже не посмотрела в его
сторону, словно ждала кого-то другого. Он удивился, ведь они договаривались о встрече.
— Здравствуйте, — подошел он к незнакомке.
— Я жду своего друга, — отрезала она, даже не глядя на него.
