Муслим почувствовал, что задыхается. Раньше у него никогда
не болело сердце. Хотя нет, в больнице у него была сердечная аритмия, но это
объясняли тем проклятым осколком, который пробил ему легкое. Сейчас опять
начало болеть сердце, как тогда.
Он поднялся и быстро оделся, вышел из номера. Спустился по
лестнице, выходя на улицу. Дышать все равно было трудно. Он решил, что нужно
немного пройтись, и повернул направо. Было уже достаточно поздно, но на улицах
сновало много прохожих. Как не похожи эти смеющиеся, раскованные люди на тех,
кого он видел в девяносто втором. Тогда это были мрачные и озабоченные
прохожие. Хотя это тоже не вся правда. Попадались и романтики, которые верили,
что все временные трудности преодолимы, а обретенная демократия поможет новой
России подняться и занять достойное место в мире. Труднее всего потом пришлось
этим «романтикам». Их обманывали, предавали, продавали. Нажитые трудами
нескольких поколений советских людей заводы, фабрики, шахты, нефтяные вышки,
даже природные богатства были поделены между олигархами, приближенными к семье
первого президента. «Романтики» ничего не получили, даже демократию, в которую
они так верили. Выборы подтасовывались, журналисты покупались и перекупались,
несогласных убивали, а согласных приобретали оптом, вместе с газетами. Людей
фактически надолго отстранили от управления государством.
Но все это будет потом. А в девяносто втором некоторые еще
верили в обретенную свободу. Муслим помнил, как Артем потащил его на какое-то
собрание литераторов. Там выступал руководитель местной писательской секции с
запоминающейся фамилией Арро. Как он хорошо говорил про перестройку, про новое
мышление, доказывая, насколько лучше будут жить люди в новых условиях. Через
несколько лет этот руководитель переедет жить в Германию, оставив своих коллег
доживать в лучших условиях у себя на родине.
Фарисейство и лицемерие были нормой девяностых. Мораль
заменила целесообразность, нравственность была подменена понятием
рациональности, а духовные начала в людях истреблялись всеми возможными
методами. В школах и в институтах, в газетах и на телевидении шла пропаганда
культа денег, удачи любой ценой, культа достижения цели, независимо от любых
средств, применяемых для ее достижения. Все дозволено, если нет бога, сказал
классик. В девяностые годы был провозглашен другой лозунг — «Все дозволено, и
все можно купить, даже бога».
Муслим помнил обстановку того времени. И помнил, почему он
так быстро улетел, даже не попрощавшись с Верой. Но объяснить это действительно
было невозможно. Он повернул к гостинице. Как странно все совпало. Его поселили
в гостинице, которая находилась на Лиговском проспекте, прямо напротив
Московского вокзала. Отсюда совсем недалеко до гостиницы «Москва», где он
остановился в восьмидесятом, и до Суворовского проспекта, где жила Вера в
девяносто втором. Возможно, она уже переехала в другой дом. Он вошел в гостиницу,
поднимаясь по ступенькам лестницы. Прошел по коридору, доставая тяжелый ключ.
Невесело взглянул на полутемный коридор.
«Может, Вера права, — вдруг подумал он, — я ничего не сумел
достичь в этой жизни. И эта старая гостиница с выцветшими коврами и комнатами,
полными пыли и тараканов, все, что я сумел заслужить в своей судьбе. Или было
что-то еще?» Черт возьми, кажется, он впервые почувствовал, как сильно стучит
его сердце. Надо попросить валидол у дежурной. Нужно быть в хорошей форме.
Завтра утром он поедет на место преступления, потом зайдет к Мелентьеву и
попытается найти адрес или телефон Веры Дмитриевны Радволиной. Попытается с ней
объясниться. Хотя сделать это будет наверняка гораздо сложнее, чем в первый
раз. Все будет зависеть от ее желания или нежелания с ним разговаривать. Нужно
все-таки попросить валидол, подумал он, подойдя к своей двери. И, повернувшись,
пошел обратно.
Глава 8
«В любви Обезьяна не находит счастья. Отношения мужчин и
женщин бывают непостоянными и мимолетными. Страстные Обезьяны легко находят
новые увлечения, но быстро пресыщаются и затем снова находятся в поисках новой
любви. К сожалению, эти поиски часто бывают напрасными».
(Из восточного гороскопа)
Утром позвонил Сергей, который пообещал заехать через
полчаса. Он появился немного запыхавшийся и взволнованный.
— Вчера позвонили вечером из Баку, — сообщил он. — Нам
сделали замечание за то, что мы вас поселили в такой гостинице. Генеральный
консул клянется, что не знал про вашего старшего брата. Он хочет лично
извиниться и пообещал сегодня перевести вас в другую гостиницу.
— Мне нравится эта, — пожал плечами Муслим. — Она очень
удобно расположена. В самом центре.
— Мы найдем другую и в центре, — пообещал Сергей. — Он меня
тоже ругал, почему я не узнал у вас про старшего брата. Все говорят, что скоро
его отзовут и назначат нашим заместителем министра.
— Может быть, — равнодушно ответил Муслим. — Я только не
совсем понимаю, какое отношение имеет назначение моего старшего брата к нашему
случаю? Неужели после назначения мы сможем оживить Фамиля Измайлова? Или я в
другой гостинице смогу быстрее найти настоящего убийцу? Глупо и смешно. А
консулу скажите, чтобы не суетился. Я останусь жить в «Октябрьской», мне так
удобнее.
— Он решит, что вы обиделись, — возразил Сергей, — я его
знаю. Он всю ночь мне звонил. Все время спрашивал, как вы отреагировали на эту
гостиницу, что сказали. Я его пытался успокоить, но он очень переживал.
— А если мой старший брат станет министром иностранных дел,
то консул будет лично ездить в аэропорт, чтобы меня встречать? — пошутил
Муслим. — Как все это забавно. Помнишь, в «Горе от ума» есть такая фраза, когда
Молчалин учит Чацкого, как нужно быть со всеми в ладу. Он говорит «с собакой
дворника, чтоб ласкова была». Я всегда вспоминаю эту фразу, когда пытаются мне
услужить, чтобы понравиться моему брату. У азербайджанцев есть хорошая
пословица: «Собаку уважают благодаря ее хозяину». Вот поэтому я и не желаю быть
такой собакой. Хочу, чтобы меня уважали за мои личные качества.
— Так устроен мир, — рассудительно ответил Сергей. — Вы
знаете наши традиции. У каждого есть свои родственники и знакомые. И
родственники знакомых, и знакомые родственников. Всех нужно помнить, уважать и
любить.
— Молодой ты еще, чтобы так рассуждать, — неодобрительно
сказал Муслим. — Вчера провели повторную экспертизу?
— Наверно, да, но мы пока ничего не знаем. Утром позвонили
из городской прокуратуры и разрешили начать оформление документов на вывоз
тела. Отец и дядя Измайлова с раннего утра уже там, оформляют все документы. И
наш генеральный консул тоже с ними поехал.
— Тогда давай сначала поедем на Лиговский проспект. Покажи
мне дом, где жил погибший Фамиль. Мне нужно посмотреть, как туда можно было
попасть.
— Квартира опечатана, — испугался Сергей, — нас туда не
пустят. Может, нам лучше вообще там не появляться?
