— Нужно решать их на месте. Это не обычный погибший, а
сотрудник нашего генерального консульства. Дипломат. И поэтому мы можем
настаивать на экстрадиции его тела в Баку.
Сафаров кивнул головой. Ибадов поднял трубку прямого
телефона с прокурором республики.
— Вы разрешите зайти к вам? — спросил он. — Да, Муслим
Сафаров у меня.
Он положил трубку, поднялся.
— Пойдемте, — предложил он. И, когда они вышли из кабинета,
миновали приемную и оказались в коридоре, Ибадов, оглянувшись по сторонам, тихо
пробормотал: — И учтите, что у нас сейчас есть вакансия на моего заместителя.
Вы давно должны получить государственного советника и повышение по должности.
После вашего приезда мы как раз будем рассматривать этот вопрос. Учитывая ваш
опыт, я стану настаивать на вашей кандидатуре. Пойдемте быстрее.
Сафаров ничего не ответил. Конечно, неплохо, если его
назначат на эту должность. Но за последние годы он привык к тому, что его
всегда обходили более молодые и менее талантливые коллеги. У одного было нужное
происхождение, у другого — нужные родственные связи, у третьего — большие
финансовые возможности. Соревноваться с ними он не мог и не хотел. Поэтому и
слова заместителя прокурора республики не произвели на него должного
впечатления. В конце концов, ему и на своем месте неплохо. А если сейчас он
уйдет на пенсию, то после недавнего очередного повышения должностных окладов он
будет гарантированно получать семьсот или восемьсот долларов пенсии пожизненно.
Ему одному большего и не нужно.
Когда они бесшумно прошли в приемную, секретарь показала на
дверь в кабинет, разрешая им войти.
— Он вас ждет, — подчеркнула она.
Ибадов повернулся к Сафарову.
— Только насчет обезьяны не вспоминайте, — попросил он, —
вы, наверно, пошутили?
— Нет, — ответил Муслим, — я сказал правду.
Глава 2
«Родившиеся в год Обезьяны обычно интеллектуалы. Они много
читают и много знают. Они хорошо образованны и обладают прекрасной памятью, что
позволяет им вспоминать малейшие детали виденного, прочитанного или услышанного».
(Из восточного гороскопа)
Вечером он вернулся домой несколько раньше обычного. Прошел
на кухню, чтобы подогреть оставшуюся со вчерашнего дня еду. Один раз в два-три
дня к нему приходила пожилая соседка, которая готовила ему еду из закупленных
заранее продуктов. Они договорились, что он будет платить пенсионерке пятьдесят
долларов в месяц. Для пожилой женщины это была большая прибавка к пенсии, а он
получал гарантированную горячую еду дома, так как не любил ходить в рестораны.
Он разделся, подошел к зеркалу. Строгое, худощавое лицо,
коротая стрижка жестких, уже седеющих волос, прямой нос, волевой подбородок. На
него смотрел достаточно стройный мужчина средних лет. У них в семье мужчины
всегда сохраняли стройные фигуры, несмотря на возраст. Они были высокие и
тонкокостные, возможно, среди его предков были представители и других
северокавказских народов. Муслимом его назвали в честь деда, который погиб на
войне зимой сорок пятого, в Померании.
Сафаров прошел на кухню. Уселся за стол, собираясь ужинать.
Немного подумав, достал из холодильника бутылку водки. Он не любил спиртного и
очень редко его употреблял. Но сегодня решил выпить. Налил небольшую рюмку,
нарезал лимон дольками. Залпом выпил, поморщился и съел дольку лимона. Затем
поднялся, чтобы положить себе еду. Уже сидя за столом, он вспомнил сегодняшний
разговор. Кажется, Ибадов ему действительно не поверил. Разве можно поверить в
подобное совпадение? Если бы кто-нибудь сегодня утром сказал бы Муслиму
Сафарову, что завтра он полетит в Санкт-Петербург, он решил бы, что это глупая
шутка. И не поверил бы в подобную возможность. Но невероятное произошло. Завтра
он полетит в Северную Пальмиру уже в третий раз. В третий раз, вспомнил Муслим.
И два предыдуших визита тоже были своего рода «кармическими». Два его
предыдущих визита. Ровно двадцать четыре года и двенадцать лет назад. Он закрыл
глаза. Два визита, которые изменили его жизнь. Или наоборот, подтолкнули его к
осознанию цельности своей жизни и оправданию тех принципов, которые он
исповедовал.
Двадцать четыре года назад. Первый раз он попал в Ленинград
летом тысяча девятьсот восьмидесятого года. Тогда все было в первый раз. А
потом была зима девяносто второго года. И это воспоминание тоже осталось с ним
на всю жизнь. И вот теперь, по странному стечению обстоятельств, он летит в
Санкт-Петербург в третий раз.
Муслим встал, прошел в спальную, которая служила ему и
кабинетом. Сел за стол. Задумался. Как все получилось странно. Три поездки в
Ленинград и Санкт-Петербург с перерывами в двенадцать лет. Каждая поездка
запомнилась по-особенному. Неужели и сейчас будет нечто похожее? Сколько в его
жизни было значительных событий! Служба в армии, две опасные командировки,
тяжелое ранение, более чем двадцатилетняя служба в прокуратуре с двумя
перерывами. А сколько расследований он провел, скольких опасных преступников
изобличил! Этих рассказов хватило бы на двадцать остросюжетных романов. И вот
теперь третья поездка. Нужно будет выспаться перед завтрашним полетом. И
постараться вспомнить старые адреса или старые телефоны. Он задумался, тряхнул
головой. Столько лет прошло. Он, конечно, ничего не вспомнит и никого не
найдет. Хотя можно попытаться поискать через адресный стол или через местную
милицию. Но как он объяснит свой непонятный интерес к конкретным людям? Может,
кто-то умер, кто-то сменил адрес или вообще уехал из страны. С тех пор
произошло столько событий.
Он сидел за столом и вспоминал. Свои две предыдущие поездки
и всю свою жизнь. Когда он в очередной раз взглянул на часы, оказалось, что он
просидел за столом почти четыре часа. Он невесело усмехнулся, поднялся, чтобы
почистить зубы и отправиться спать. И ночью во сне он видел наплывающие друг на
друга женские образы.
На следующее утро он заехал в Министерство иностранных дел и
получил документы и подробные инструкции начальника управления. Добросовестный
чиновник, очевидно, каким-то образом сумел узнать, что старший брат Муслима
является тем самым послом, которого уже давно прочат в заместители министра, и
поэтому был особенно любезен. А может, он догадался, увидев фамилию и отчество
Сафарова. Как бы там ни было, в МИДе все формальности были утрясены достаточно
быстро, и Муслим поехал в прокуратуру получать командировочные и свой билет.
Как следователь по особо важным делам, он мог бы претендовать и на билет бизнес-класса,
но в его родной прокуратуре посчитали, что можно сэкономить, приобретя ему
билет в эконом-класс. Такие мелочи его не очень волновали. После того как их
самолет однажды сел под сильным обстрелом в Кабуле, он вообще перестал бояться
летать, не обращал внимания на возможную турбулентность.
Самолет вылетел точно по расписанию. Он попросил место у
иллюминатора и почти все время проспал. Проснулся он только тогда, когда по
самолету объявили о посадке и попросили пристегнуть ремни. В аэропорту он прошел
через государственную границу. Пока миловидная женщина-пограничник внимательно
сверяла его паспорт с какими-то данными из своего компьютера, он терпеливо
ждал.
