— И вы с ней тогда познакомились?
— Конечно, нет. Она была еще совсем девочкой. Мы
познакомились ровно через двенадцать лет.
— И стали любовниками?
— Почему ты зациклилась на этом слове? Мы просто нашли друг
друга. Твоя мать как раз в это время разводилась с твоим отцом. А я разводился
со своей женой.
— А где была я? Почему я вас не помню?
— Тебе было только восемь лет, и ты оставалась у дедушки и
бабушки на даче. Перестань задавать глупые вопросы.
— Это не глупые, — упрямо возразила она. — Вы можете себе
представить, что однажды увидите человека, в которого были поочередно влюблены
два поколения вашей семьи? Я его увидела. И мне интересно знать — за какие
достоинства они вас выбрали. Мама у меня очень требовательный человек, можно
сказать, исключительный. Чтобы ей понравиться, нужно быть ангелом. Настоящим
ангелом. А бабушка вообще железобетонная. Как вам это удалось?
— Я сломал бетон и стал ангелом, — пошутил он. — Ну, хватит
говорить на эту тему. Напрасно ты подслушала их разговор.
— Они так громко кричали, что не услышать было невозможно.
Причем обе обвиняли друг друга во всех смертных грехах.
— Это уже теплее, — улыбнулся Муслим, — но все равно давай
закончим этот опасный и скользкий разговор. Я никогда не был их любовником.
Повторяю, специально для тебя, с твоей бабушкой было лишь мимолетнее увлечение.
Ты уже достаточно большой человек, чтобы все понять. А твою маму я любил. И
даже готов был удочерить тебя и забрать вас вместе с собой в Баку.
— Я бы с вами не поехала, — сразу сообщила она.
— Вот видишь. Именно в силу таких дурацких проблем у нас
ничего и не получилось.
— Интересно, — задумчиво произнесла она, — может, стоит
попробовать.
— Что попробовать? — испугался он. — О чем ты говоришь?
— Если я сейчас здесь разденусь, вы возьмете меня? И учтите,
что я сама вам предлагаю.
— Я сейчас тебя выгоню, — разозлился Муслим, — если не
перестанешь молоть чушь. Или просто отшлепаю. Лучше ремнем по мягкому месту. Я
тебе уже говорил, что у меня есть дочь твоего возраста. А ты говоришь мне такие
глупости.
— Я хочу понять, что происходит в моей семье. Почему они
были с вами столь откровенны? Почему обе рассказали о своих визитах к
погибшему? Бабушка даже мне ничего не говорила. Только моей маме. А вам
сообщила. Сразу. И мама тоже ведет себя странно. Она строго предупредила меня,
чтобы я никому и никогда не говорила о том, кто был со мной в салоне автомобиля
в тот роковой вечер. Но она вам сказала. И я хочу знать — почему? Они не те
люди, которые могут открыть свои души посторонним. Значит, они не считают вас
посторонним.
— Очевидно, нет, — согласился Муслим, — но все это ничего не
меняет. Все наши отношения были совсем на ином уровне. Это была не дешевая
интрижка, если ты об этом думаешь. Совсем другое чувство. Я вообще считал, что
нашел свою половинку в лице твоей матери. Скажу больше — я был в нее безумно
влюблен. Теперь все поняла?
— А переспали с ее матерью? — упрямо спросила она.
— Нет, — разозлился он, — ни с кем я не спал. Я вообще не
знал, что Марина Борисовна мать твоей матери. И я познакомился с твоей бабушкой
почти четверть века назад, когда она работала в КГБ и была молодой
тридцатичетырехлетней женщиной. И наша случайная встреча не имела никакого
отношения к моей связи с твоей матерью через двенадцать лет после этих событий.
Мы познакомились с ней тоже случайно. Она была с подругой, а я был со своим
другом. Потом я узнал, где она живет. Потом пригласил ее в ресторан. Потом… —
Он не хотел рассказывать о том, как Вера приехала к нему в гостиницу, иначе
слишком очевидными стали бы аналогии. Он просто пропустил этот эпоизод их
отношений.
— Почему вы тогда не остались? — Она хотела узнать всю
правду, ей было интересно.
— Не смог, — ответил он. — У нас шла война, в городе
происходили перевороты один за другим, меня выгнали с работы. Все было не так
просто, как ты сейчас думаешь.
— Зачем вы меня позвали?
— Я хотел уточнить те вопросы, которые тебе уже задал. А
теперь скажи, когда ты входила в подъезд и выходила из него, ты не видела там
никого из своих прежних знакомых?
— Нет. Конечно, не видела. И не могла увидеть. Там никого не
было. Хотя подождите, нет, там шел один человек. С первого этажа. Одноногий
моряк, он как раз нес две бутылки кефира к себе. Но он меня не видел, а я его
увидела.
— А Виктория бывала у него дома?
— Конечно. Много раз. Он, по-моему, специально снимал
квартиру в центре города, чтобы приглашать туда своих знакомых девушек, что он
регулярно и делал.
— Когда там бывала Виктория, он тоже кого-то приглашал?
— Иногда да, иногда нет. Он не был моралистом в этом смысле
слова. И никогда ничего не стеснялся, если вы хотите узнать об этом. Я точно
знаю, что однажды он просто сдал свою спальню одной знакомой парочке с
условием, что он и его гости будут наблюдать за ними. Что он и сделал. В нашей
среде это не считалось особо аморальным.
— Не сомневаюсь, — зло сказал Муслим. — Но ты говорила
кому-нибудь о том, что собираешься поехать к Измайлову? Ты ведь сказала еще
кому-то, кроме своей матери.
— Да, — кивнула она, — своей бабушке.
— Я так и думал, — отреагировал он. — Вот теперь
действительно все. Давай на этом и закончим. Пойдем, я провожу тебя до машины.
— Вас больше ничего не интересует?
— Пока нет.
— И таким образом вы хотите найти убийцу? — откровенно
усмехнулась она. — Вам придется искать среди нескольких миллионов горожан. У
вас так ничего не получится.
— Это мое дело. Пойдем, я обещал тебя проводить.
Она недоуменно поднялась со своего места. Посмотрела на
него.
— И все-таки в чем ваш секрет? — спросила Наталья. — Почему
они по очереди в вас влюблялись? Что вы им говорили?
— Я привозил с собой специальную траву, — пошутил Сафаров, —
которую подмешивал им в еду.
— Не смешно. И не нужно меня провожать. Я не маленькая
девочка. До свидания. Машина ждет меня у здания гостиницы прямо на улице. До
свидания, господин сыщик.
Она вышла из номера, сильно хлопнув дверью. Он остался один.
Подумав немного, взял чистый лист бумаги и начал чертить схемы. Затем еще один
лист бумаги. Отдельно он выписывал вопросы, которые затем вычеркивал по одному.
Когда вопросов больше не осталось, он решил позвонить Мелентьеву.
— Добрый вечер, Вячеслав Евгеньевич. Есть что-то новое в
расследовании убийства нашего дипломата?
