— Он тогда был очень популярен.
— Он и сейчас очень популярен, — сказал Мелентьев, — хотя
прошло уже больше сорока лет и моей матери далеко за семьдесят.
— Меня назвали в честь деда, — сообщил Сафаров. — Кстати,
Муслима Магомаева тоже назвали в честь деда, который считался одним из
основоположников современной музыки в Азербайджане. Именем его известного деда
названа филармония в Баку.
— Очень интересно, — согласился Мелентьев. — Что-нибудь
будете пить? Чай или кофе?
— Ничего, — ответил Муслим. Он понимал, что следователь изо
всех сил оттягивает начало неприятного разговора. Он взглянул на сидевшего
рядом Сергея Алиева, как бы предлагая ему начать разговор.
— Наш дипломат прилетел из Баку, чтобы утрясти все вопросы,
— начал Сергей, — которые могут возникнуть во время расследования этого дела. Я
имею в виду и отправку тела.
— У нас вчера был очень тяжелый разговор с родственниками
погибшего, — тяжело вздохнув, произнес Мелентьев. — Прилетели его отец и дядя.
Отец работает первым заместителем министра, а дядя руководитель отдела в вашем
Министерстве национальной безопасности. Они приехали не одни, а с заместителем
начальника управления ФСБ по нашей области. Не поверите, какое давление я вчера
выдержал. Меня даже вызывали к городскому прокурору. Но я не могу дать согласие
на экстрадицию тела, пока не закончено наше расследование.
— Разве вам может понадобиться дополнительная экспертиза? —
уточнил Сафаров. — По-моему, патологоанатомы могли составить необходимое
заключение уже при первом освидетельствовании… И мы вполне можем забрать тело
нашего дипломата.
— У нас возникли сомнения, — возразил Мелентьев. — Вы уже,
наверно, слышали, что ваш дипломат погиб не от удара ножом, а после обильной
потери крови. Я хочу провести вторую экспертизу, чтобы уточнить, мог ли он
остаться в живых, если бы ему вовремя оказали помощь.
— Для чего?
— В таком случае можно будет предъявить обвинение не по
статье «покушение на убийство», а нанесение тяжких телесных повреждений и
оставление человека без должной помощи. Вы меня понимаете? Извините, что говорю
несколько профессиональными терминами.
— Я все понимаю, — мрачно ответил Муслим, — я юрист по
образованию. Но почему вы решили переквалифицировать обвинение? У вас уже
появился конкретный подозреваемый? Или вы хотите априори переквалифицировать
статью, чтобы не предъявлять обвинения в убийстве какому-то конкретному лицу?
— Разумеется, нет, — помрачнел Мелентьев. — Ваши земляки уже
намекали на нечто подобное, увязывая мою позицию с возможным предъявлением
обвинения гражданке Наталье Фроловой, мать которой занимает ответственную
должность в нашей мэрии. Но это всего лишь их предположение, и, простите меня,
глупое предположение. Девушка действительно была в доме, но это еще не является
доказательством ее вины. Что касается удара, то повторную экспертизу я
собираюсь назначить именно исходя из того факта, что роковой удар могла нанести
женщина. Удар был не очень сильным, но он перерезал артерию и вызвал большую
потерю крови. Такой удар могла нанести и молодая женщина. Он был не особенно
сильным, но оказался роковым. Вы меня понимаете?
— Но в таком случае как раз Фролова и может оказаться под
подозрением, — напомнил Муслим. — Ведь она учится на врача и могла знать, как
именно нанести удар, чтобы вызвать большую потерю крови. Для этого не
обязательно сильно бить, достаточно точно ударить…
— Теперь я вижу, что вы действительно юрист, — согласился
Мелентьев, — но это тоже ничего не доказывает. Удар мог быть нанесен случайно.
Вы же понимаете, что кухонным ножом не бьют люди, у которых бывает конкретный
умысел. В таком случае убийца приносит свое оружие или хотя бы свой нож. Я уже
не говорю о том, что убийца должен был унести оружие после совершения
преступления.
— Или он бывал там неоднократно и знал, чем именно можно
воспользоваться, — в тон своему собеседнику продолжил Муслим.
— В любом случае я предложил провести завтра вторую
экспертизу, — продолжал следователь, — и мы получим результаты уже к вечеру.
Если ничего неожиданного не произойдет, то уже послезавтра вы сможете начать
оформление необходимых документов на вывоз тела.
— Боюсь, что для родственников это слишком долгий срок, —
пробормотал Сергей. — Может, мы начнем оформлять документы и заберем тело уже
сегодня вечером?
— Не уверен, что вы успеете, — сухо заметил Мелентьев, —
сейчас уже четвертый час дня. Где вы остановились? Я вам завтра перезвоню.
— Где я буду жить? — уточнил Муслим у Сергея.
— В «Октябрьской», — ответил немного смущенно Сергей, словно
стесняясь, что гостя поселили в такой гостинице.
— Это здесь недалеко, — кивнул следователь. — Если вы
понадобитесь, я вас смогу быстро найти.
— Вы должны понимать, как переживают родственники погибшего,
— напомнил Муслим, — по нашим традциям нужно предавать тело земле в день
поминовения. А любые экспертизы только увеличивают страдания отца.
— Но это моя работа, — возразил следователь, — к тому же у
нас пока нет конкретного подозреваемого. Мы отрабатываем слишком большой круг
его знакомых. И Фролова в списке далеко не первая, хотя она не отрицает, что
была в квартире Измайлова.
— У них были какие-то отношения? — спросил Сафаров.
— Судя по всему, нет. Во всяком случае, Фролова уверяет
меня, что была знакома с погибшим совсем недавно. Она была у него дома только
два раза. Второй — именно в тот роковой вечер. Говорит, что зашла просто с ним
потолковать. Ни любовниками, ни близкими друзьями они не были.
— И двадцатилетняя девушка отправляется в дом к незнакомому
мужчине поздно вечером, чтобы просто переговорить? — не поверил Муслим.
— Было не очень поздно. Около восьми вечера. Фролова —
девушка довольно самостоятельная. И, между прочим, ее на улице ждал автомобиль.
Служебный автомобиль ее матери с водителем. Этот факт говорит в ее пользу. Вряд
ли молодая особа станет приезжать на свидание в автомобиле своей матери, чтобы
водитель узнал адрес, к кому она едет, если это был ее интимный друг. Молодые
люди обычно так себя не ведут. Не говоря уже о том, что убийца не станет столь
глупо подставляться. Пока она поднималась и разговаривала с погибшим, машина
ждала ее внизу. И номер автомобиля запомнили все соседи. Так глупо убийцы себя
не ведут. Любовники тоже.
— Тогда о чем они говорили? — спросил Муслим.
— Она говорит, что приехала туда по поручению своей подруги.
Но не называет ее имени, несмотря на все мои просьбы и на уговоры матери.
Считает, что это не ее секрет. Во всяком случае, факт появления в квартире она
не скрывает. Сейчас мы отрабатываем версию ее знакомых, пытаемся выяснить, кто
из них мог знать погибшего дипломата.
