– Это все – малоебущие детали. Главное – выдающийся ум, заключенный вот в этой самой голове, – потыкал Хлор себе в лоб пальцем, – покоящейся вот на этом дородном теле. Да я любые разговоры-договоры обстряпаю в лучшем виде. Ну, полюбуйтесь, – он встал с койки и продемонстрировал свою «дородную» фигуру всем присутствующим, – солидный, представительный мужчина с располагающим лицом и хорошо поставленной речью. Я рожден для этого. Использовать меня так примитивно, как сейчас, – преступная глупость. Нельзя, просто недопустимо разбрасываться настолько ценными кадрами. Вдовец, дружище, – обратился «ценный кадр» к Стасу, трогательно хлопая глазами, – ты уж замолви там за меня словечко перед шефом, помоги достойному человеку развязаться с этой кодлой неудачников.
Довольная представлением публика разразилась одобрительным смехом. Сиплый, Ганс и Баян даже поддержали «артиста» сдержанными аплодисментами.
– Я поставлю шефа в известность о твоих талантах, – пообещал Стас, улыбнувшись, и обратился к Кирке: – Мне еще одно дело нужно уладить. Не возражаешь, если отлучусь на полчаса?
– Валяй. Только не теряйся. Пока ты на базе, я за тебя отвечаю.
– Буду в срок.
Стас завязал рюкзак и вышел из казармы, по дороге заглянув в уборную и удостоверившись в сохранности канистры.
Время близилось к семи вечера, но народ все еще сновал по базе в достаточном количестве для того, чтобы можно было в нем затеряться. Стараясь двигаться в общем темпе и не выглядеть праздношатающимся ротозеем, что не далеко от шпиона, Стас повернул влево, обогнул большое двухэтажное здание в центре и направился дальше, туда, где остановились трофейные грузовики по прибытии на базу.
На прежнем месте, недалеко от северных ворот, машин уже не было. Одна стояла возле большого ангара у правой стены. Борта остались открытыми, тент снят, в кузове пусто.
Стас огляделся и обнаружил второй грузовик, метрах в пятидесяти, левее. От машины к расположенному рядом приземистому кирпичному сооружению с покатой крышей несколько человек таскали ящики. Контролирующий разгрузку тип энергично размахивал руками и посматривал на часы. Дело, судя по всему, двигалось к завершению.
Подойдя ближе, Стас заглянул внутрь через приоткрытые ворота, отметив для себя, что ящики складываются в дальнем левом углу, и разглядел еще одного участника мероприятия – бойца с «Сайгой» на плече, молча, но неотрывно следящего за грузчиками.
«А вот и охрана».
Будто поймав нить враждебных рассуждений, часовой повернул голову и посмотрел прямо на недоброжелателя, вынудив того ускорить шаг.
Вернувшись в казарму, Стас первым делом посетил уборную, выдвинув для правдоподобия гипотезу о несвежем мясе, высыпал купленный у Жопы порошок в канистру и как следует взболтал. После ужина и вечерней помывки завалился в койку.
Беспокойный урывочный сон рассеялся к половине второго ночи. Еще минут пятнадцать Стас лежал, глядя сквозь потолок и по сотому разу прокручивая в голове план действий. После чего встал, взял автомат, накинул шинель и, стараясь не шуметь, отправился в сортир.
Достав из подсумка часовой механизм, он открыл горловину канистры и, как учил Жопа, поместил взрыватель в бензин. Небольшая квадратная батарея, очень кстати оказавшаяся в диагонали чуть меньше диаметра горловины, плотно села в набитое заблаговременно приготовленной ветошью отверстие. Наружу остались торчать только часы. Стас, синхронизировав время своей наручной «Славы» и механизма, перевел белую стрелку на половину третьего, неловко перекрестился, забыв об атеистических взглядах, и вышел из казармы с канистрой в руке.
Безлунная ночь благоволила недобрым начинаниям. Лучи прожекторов, тянущиеся со сторожевых вышек, лениво перемещались вдоль внешней стороны периметра, совершенно не интересуясь происходящим внутри. Редкие фонари освещали лишь небольшие пятачки под собой. С утра до вечера полный снующего взад-вперед народа двор опустел. Оконца казарм тускло светились желтизной притушенных на ночь керосинок.
Стас, тревожно озираясь, свернул влево и направился мимо соседних казарм к складу. Подойдя на полсотни метров, остановился и присел, выжидая. Двухминутное наблюдение никакого движения поблизости не выявило.
«Значит, внутри засел. Это плохо. Изнутри любое шуршание по крыше слышно будет».
Он досадливо поморщился, но, памятуя о времени, двинулся вперед.
Тыльная стена склада имела чуть более двух метров в высоту. Покатая, градусов под тридцать, крыша была залита тем же черным веществом, которым обмазывались деревянные стены домов. В затвердевшем виде оно создавало хоть и гладкую на ощупь, но неровную поверхность с множеством ступенчатых наплывов. Бесшумно протолкнуть металлическую канистру по таким «ребрам» не представлялось возможным, а оставлять ее лежащей с краю было глупо.
После недолгого раздумья Стас скинул шинель, расстелил на земле, сложил вдвое и, спеленав канистру таким образом, чтобы пуговицы оказались сверху, завязал рукава. Еще раз оглядевшись, он нажал кнопку включения часового механизма, поднял войлочный конверт с горячим приветом внутри, максимально осторожно положил его на крышу и не спеша протолкнул стволом автомата вверх.
Когда Стас вернулся в казарму, на часах было десять минут третьего.
Лелея надежду, что никто из коллег не заинтересовался его долгим отсутствием настолько, чтобы заглянуть в сортир, он поставил автомат у изголовья и лег, подложив под голову руки взамен приговоренной к кремации шинели. А в мозгу, громко скрипя шестеренками, отсчитывал секунды адский хронометр.
Через двадцать минут глухой хлопок возвестил о начале второй стадии плана.
– Блядь! Где это?! – вскочил с койки и заорал, будя остальных, Кумач. – В периметре ебнуло! Опять Центровые лезут!
На улице завыла сирена. Зазвучали, быстро множась, неразборчивые крики.
Казарма моментально пришла в движение, и меньше чем через минуту весь отряд в полном боевом облачении высыпал наружу.
– Откуда стреляли?! – гаркнул Кирка в ухо пробегавшему мимо и схваченному за рукав бойцу.
– Пожар! – проорал тот, пытаясь вырваться. – Склад горит!
– Какой склад?!
– Бля! Да отпусти ты! С боеприпасами склад!
Кирка разжал руку и повернул голову туда, куда уже смотрели остальные.
За большим центральным зданием, разгоняя темноту, полыхало красное зарево.
– Твою мать, – произнес он, глядя на первые вздымающиеся в небо языки пламени. – Там же мины.
Через наполнившийся людьми двор перебежками от группы к группе продвигались два размахивающих автоматами активиста.
– А ну тушить все! Что встали?! Блядь! Вперед! Расстреляю к херам!
Один из горлопанов подскочил к отряду наемников, но, заметив несколько поднявшихся в его направлении стволов, предпочел перенацелить кипучую энергию на группу, скучковавшуюся возле соседней казармы.
