– Как думаешь, хронику «порежут» или в таком виде и отправят на экраны? – Яшкин вопрос вырвал меня из воспоминаний в реальность.
– Я бы оставил как есть, – продолжил Зильберман. – Особенно с «тигром».
Да-а! Момент с «тигром» – это… не знаю даже, как сказать. Операторы и так снимали невероятно сильно, но этот эпизод запоминался особенно сильно. На разном расстоянии от махины немецкого танка стояли четыре наших тридцатьчетверки. А уже полыхающая пятая на полной скорости бьет, почти в лоб, их убийцу. Какой-то миг, и с громадной машины срывает башню, а из всех щелей корпуса выплескивается пламя. Так они и остаются стоять – наша тридцатьчетверка и «тигр». У меня в голове не укладывается, КАК смогли операторы все это снимать? Как? На поле, где смерть находит даже под толстым слоем брони, они делали свою работу. Настоящие герои! Когда-то, смотря старую военную кинохронику, я не совсем понимал – какое мужество нужно иметь, чтобы снимать все это. Только оказавшись здесь, походив в атаку, побывав под авианалетами и артобстрелом, до меня дошло. Насколько это мужественные люди. Видеть, как на тебя идет враг, желающий твоей смерти, и не иметь возможности уничтожить его – только снимать все происходящее, не смотря ни на что… Это не снимать репортажи из новосозданных «горячих точек», упаковавшись в бронежилеты и каски с огромными надписями «TV» и «Press» (то вдруг заметят и стрельнут?), а потом сидеть в баре с коллегами, обсуждая удачный кадр или последний футбольный матч Лиги чемпионов.
– Ты прав, Яша. Я бы тоже оставил в том виде, как показали нам. Такую правду люди должны видеть. Слушай, раз начальство сказало, что на сегодня мы свободны, по домам?
– Ну уж нет! – возмутился Зильберман. – А обмыть?
– Что обмыть? – я обалдел.
– Как что? – Яшка аж взвился. – А окончание операции с «ковбоями»? Зажал? Сам же обещал – вернемся – обмоем! Месяц жду! Зажал?
– Почему «зажал»?! – уже я завелся. – Сам же прекрасно знаешь, как был загружен в этот месяц! Всего один выходной был! Да и… вдвоем пойдем? Не звать же этих, новых, гм, «девушек»?
После этих слов захохотал Яша, а потом и я.
Через две недели после возвращения из Свердловска Мартынов меня «обрадовал».
– Андрей. Принято решение о смене состава специальной аналитической группы. Ты остаешься начальником группы, майор Зильберман – твой заместитель. Остальные переведены в состав Свердловской спецгруппы. Взамен, в состав твоей группы вводятся следующие сотрудники: младшие лейтенанты государственной безопасности Марьина Анастасия Павловна и Федорова Надежда Ивановна, старшие сержанты государственной безопасности Смирнова Ирина Тимофеевна и Гиндулина Гульзада Ириковна. В спецчасти ознакомься с делами, а теперь свободен. И даже не открывай рот, решение принято окончательно! Вы свободны, товарищ майор!
Тогда я был слишком ошарашен новостями, поэтому решил с делами «девушек» ознакомиться позднее. «Обрадовал» Яшу и только и успел, что попрощаться с парнями, собирающими свои вещи. А утром, пятого августа, в дверях кабинета появилась ехидная Яшкина рожа.
– Товарищ майор! Прибыли новые сотрудники группы!
– Заводи давай, чего время тянешь?
– Товарищи сотрудники, прошу, – Яша вошел в кабинет и с любопытством уставился на мое лицо. Через минуту в кабинет зашли «девушки»…
Самой молодой из «девушек» оказалась сержант Смирнова – сорок лет. Остальным всем было уже за пятьдесят. Все они были переведены в наркомат с Дальнего Востока. Сколько я ни пытался понять, почему именно этих сотрудниц ввели в состав группы, так и не смог. Личные дела ответа тоже не дали – если им верить, то женщины сидели на чисто бумажной работе в разных следственных подразделениях. Федорова вообще была секретарем начальника одного из лагерей на Колыме и переведена в госбезопасность меньше месяца назад. Когда я попытался прояснить вопрос у Мартынова, то нарвался на очередную лекцию на тему – «всяк сверчок – знай свой шесток». Но как же мне было с ними сложно! С первого дня в органах я привык к полунеформальным отношениям, которые поддерживались и в командировках и тем более в нашей группе. Конечно, я понимаю – на это влияла как молодость самих сотрудников, так и личность непосредственных руководителей. Да и общался в основном либо с оперативными сотрудниками и следователями, работающими «на земле, либо совсем с молодыми парнями только из училища или со студенческой скамьи. А тут я столкнулся совсем с другим типом сотрудников наркомата: служака-буквоед, отвергающий любые проявления неформальных отношений как на службе, так и вне ее.
Отсмеявшись, я все же повторил.
– Так как, вдвоем?
– Придется, – Яшка вздохнул. – Но прямо сейчас!
Через полчаса мы уже сидели в коммерческом ресторане «Астория». Не знаю, насколько коммерческим он был. Но именно это название пришло мне в голову, видимо, знаменитый фильм Говорухина повлиял. Цены были, гм, не низкими, но деньги у меня были – тратить-то особо некуда. А вот обстановка в ресторане меня не то чтобы разочаровала, скорее напомнила о покинутом мире (блин, как о смерти подумал, хотя я и так умер… или как?). Задумавшись об этом, аж головой закрутил, как бульдог над миской.
– Ты чего? – оторвавшись от меню, Яша с удивлением смотрел на меня.
– Да ерунда какая-то в голову лезет. Да и все это, – я махнул на зал, – прошлое напомнило.
– Тамошнее? – Яша неопределенно покрутил ладонью.
– Тамошнее, тамошнее, – я грустно усмехнулся. – Ты себе даже не представляешь – насколько.
Если не обращать внимания на одежду, музыку и забыть про несколько офицеров за дальним столиком – то получится типичный кабак начала девяностых. Во всяком случае, именно такие картины мне доводилось видеть в Красноярске. Офицеров убрать только по одной причине – было заметно, что это фронтовики, каким-то чудом получившие возможность нормально посидеть. А вот многие другие, тоже в форме, больше походили на зажравшихся тыловиков, в худшем смысле этого слова. И «дамы» с ними были соответствующие – настоящие «ляди»! И по манерам, и по поведению. Остальные мужчины, «в гражданке», не лучше «офицеров». Мысленно обрядив их в соответствующую одежду, можно получить типичных представителей России начала девяностых. Типичные братки, мелкие «бизмены» и прилипалы, профессиональные шлюхи и любительницы, да еще детки небедных родителей, желающие почувствовать себя взрослыми. Как-то паршиво сразу на душе стало, просто до жути! Налил полный бокал только что принесенной водки и залпом махнул, почти не почувствовав вкуса. Заметив недоуменный взгляд Яши, озвучил свои мысли и добавил:
– Понимаешь, Яша, попав сюда, я так надеялся на то, что никогда больше не увижу подобных рож!.. Я так на это надеялся! Рассказывая все, что знаю, я искренне надеялся как-то повлиять на то, чтобы подобные люди если и не появлялись, то хотя бы боялись высунуться наружу. Сидели бы как тараканы по щелям и высунуться боялись…
– А ты считаешь, что они привольно себя чувствуют? – Яша криво ухмыльнулся. – Да каждый из них «на карандаше»! Наши коллеги свой хлеб даром не едят, так что не грузись! Таким мразям легкой жизни не будет! Давай лучше выпьем за удачное завершение операции!
