– Стасов!
Вернувшись в реальность, увидел подъехавший автомобиль, через открытую дверь которого меня и окликнул Меркулов. Не дожидаясь повторного приглашения, быстро уселся на заднее сиденье к Всеволоду Николаевичу, и как только захлопнул тяжелую, массивную дверь, машина мягко тронулась. А ничего так! В хороших тачках катается руководство. В этом мире мне еще не доводилось ездить в автомобилях высокого класса, все как-то «эмки» да грузовики попадались. А эта… эта скорее лимузин. Нечто здоровенное, все в коже и сверкающем полировкой дереве. Явно какой-то «американец».
– Не доводилось в «паккарде» ездить? – Меркулов, видимо, понял, о чем я задумался, осматриваясь внутри. – Мне тоже не часто приходилось. Вот, передали в мое распоряжение изъятый в наркомате станкостроения. Представляешь, Андрей, раньше некоторые деятели борзыми щенками взятки брали, а теперь автомобилями! И ведь не побоялись же твари!
Слушая Меркулова, я охреневал. По его рассказу выходило, что два орла, занимающие не самые высокие места в наркомате, но, скажем так, вовлеченные в процесс принятия решений, решили заработать. В их работу входили переговоры с штатовцами по поставкам станков в СССР. Проработав честно пару лет, эти шакалы завели немало знакомых среди бизнесменов Америки. Результатом этих связей стали два автомобиля, завезенные в Союз, немалая сумма и станки, часть которых приобретена по завышенной цене, а некоторые – откровенный хлам. Теперь мужики ждут своей участи, вместе с несколькими другими, их покрывавшими. Что интересно, возможно, под впечатлением полученной от меня и Максимова информации, может, по какой другой причине подобных деятелей стали судить по экономическим статьям с добавлением и знаменитой 58-й статьи. А расстреливают теперь очень редко, не знаю уж почему. И…
– О чем задумался, Андрей? – Меркулов с едва уловимой усмешкой смотрел на меня.
– Да пытаюсь представить, насколько нужно быть неумным, вернее, жадным человеком, чтобы ради машины, ненамного хуже, чем у товарища Сталина, такое сотворить.
– Ну немного хуже ты преуменьшил, но в целом… Я все больше убеждаюсь в правоте товарища Сталина! Он просто гениально предвидел появление таких деятелей, говоря, что продвижение к социализму не может не привести к усилению классовой борьбы!
– А тут-то какая классовая борьба? – я и заинтересовался выводом Меркулова, и в то же время не понял его. – Это же были наши советские граждане, скорее всего члены партии. Ведь насколько я понимаю, на подобные должности беспартийных бы не поставили?
– Ошибаешься! Один да, был членом партии. Но второй, второй беспартийный! Во многих делах важен не партбилет, а профессионализм! И об этом товарищ Сталин тоже говорил. Что же касается обострения классовой борьбы… Ты считаешь, что она происходит только между трудовым народом и капиталистами, кулаками и разными частнособственническими деятелями? Ошибаешься, Андрей! Ой как ошибаешься! Существует еще такое явление, как перерожденцы! Лично я убежден, что крах советского государства произошел именно благодаря перерожденцам! Как в верхах государства, так и в большей части населения. Капиталисты в вашем мире поступили очень умно. Я не говорю о том процессе, который ты называл «гонкой вооружений». Нет. Гораздо опасней другое. Вас втянули, вернее, купили гонкой потребления! Когда вы все стали гоняться за красивыми тряпками, какими-то приборами и тому подобным. Нет, в стремлении красиво одеваться, пользоваться хорошими вещами, нет ничего плохого – это нормальное человеческое желание. Но у вас это превратилось в самоцель, в своеобразную «идею фикс». За красивой тряпкой нужна более красивая или модная, или просто побольше количеством. Цениться у вас стал не тот, кто честно работает, а тот, кто может достать. Ты ведь так об этом рассказывал? А это все, помноженное на формализм, пышно расцветший в органах партийной и хозяйственной власти, которые уже начали возглавлять не настоящие коммунисты, а перерожденцы, и привело к краху. По сути, вы сами себя продали. За красивые слова, за тряпки, за возможность почувствовать себя хозяином. Вернее, не хозяином, а так, хозяйчиком. И у нас началось что-то подобное, но благодаря вовремя полученной информации мы успеваем прекратить этот процесс. Будем перевоспитывать заблудших. А кто не захочет – сам виноват. Шутить не будем! Ну да ладно. Об этом мы еще поговорим. И вижу, что упустили мы некоторые моменты твоего воспитания и образования. В ближайшее время возьмешься за изучение трудов Маркса и товарищей Ленина и Сталина. Многие вопросы у тебя сами пропадут. А кто будет принимать у тебя экзамены, еще подумаем. Ну да ладно с этим. Сережа, останови здесь! – Меркулов хлопнул водителя по плечу. – Давай, майор, выйдем на минуточку. Разомнем косточки да перекурим.
Стоя у машины, я огляделся. М-да. Внимательный ты стал, майор, просто ужас. Пока я разглядывал интерьер машины да размышлял над словами Всеволода Николаевича о судьбе своего мира, оказалось, что мы уже выехали из Москвы. Справа от дороги было небольшое поле, за которым начинался лес, а с нашей стороны он был почти вплотную. Метрах в десяти перед нашей машиной и метрах в пятнадцати позади стояли пара «эмок» с охраной, из которых никто не выходил. Пожав плечами, я потянулся и закурил – добро-то дали. Меркулов одобрительно хмыкнул.
– Хочу, чтобы ты поскорее в себя пришел, поэтому и остановились. Как ты, наверное, уже догадался, едем мы к товарищу Сталину. Хочу предупредить тебя сразу – не ври! Даже в самой малости не ври! И не дергайся! Иосиф Виссарионович очень не любит трусов, но и наглецов не жалует. Поэтому будь самим собой. На вопросы отвечай точно, по существу. По древу мыслию не расплывайся, короче. Понял? Осознал? Ну раз да, то поехали!
Минут через десять мы свернули с основной дороги налево, и еще минут через пять подъехали к КПП. С виду ничего особенного, только какие-то странные холмики с обеих сторон от шлагбаума, и деревянный, окрашенный зеленой краской домик, из которого вышли два здоровенных бойца, имел слишком узкие окна, больше похожие на амбразуры. Да и сам домик наводил на мысль о бетонной коробке, прикрытой досками. Не знаю, как с системой охраны вождя было в моем мире, но здесь все выглядело более чем серьезным. Вполне возможно, что повлияла и информация, полученная от меня и Максимова. Один из вышедших бойцов подошел сначала к первой машине, что-то спросив, просмотрел поданные удостоверения и направился к нам. Высокий, плечистый кавказец-старшина двигался легко, чем-то напоминая молодого, полного энергии кота. Подойдя сразу к задней двери со стороны Меркулова, он поправил висящий на боку автомат, в котором я без удивления увидел аналог МР5 из моего мира, выпуск которых давно освоили и вооружали в основном сотрудников НКВД и ОСНАЗ.
– Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, – с едва уловимым акцентом старшина блеснул зубами в улыбке. – Можно документы вашего спутника?
– Пожалуйста, старшина, – я протянул свое удостоверение.
– Все правильно, товарищ майор. Вы в списке, – старшина козырнул. Вернул удостоверение и снова обратился к Меркулову: – Товарищ генерал-полковник, ваша машина может проезжать. А охрана…
– Все нормально, старшина, – Меркулов понимающе кивнул. – Они в Москву вернутся.
